— А другой?

Ким слегка наклоняется, оглядываясь через плечо, а затем снова смотрит на меня.

— Другой парень — Лео Рамзи. Он гоняется за Самантой в течение многих лет. Не знаю, что у них происходит за кулисами, но на людях она держит его на расстоянии вытянутой руки. Он появлялся на паре аукционов и в основном просто сидит сзади, наблюдая за ней. Думаю, он втайне беспокоится, что однажды она выйдет на сцену, а его там не будет, чтобы заявить на нее права.

— В каком-то смысле это довольно романтично.

— Думаю, Лео посмотрел бы на это иначе. По-видимому, он очень скрытен и редко появляется на людях. Эти аукционы настолько осторожны, что никто не упомянул бы, что видел его там, — она возвращается к зеркалу, чтобы поправить прическу, но все еще продолжает говорить. — Лично я думаю, это только вопрос времени, когда все выйдет наружу. Такого мужчину, как он, можно так сильно дразнить только до того момента, пока он не сорвется.

У меня в голове проносится образ Антонио, но я старательно избавляюсь от этого. Я не могу прямо сейчас думать о нем. Я не могу допустить даже малейшей мысли о нем.

Я подхожу к зеркалу и в миллионный раз проверяю прическу и макияж. Я выделила глаза темнее, чем обычно, и нанесла больше макияжа, к которому привыкла, но знаю, как буду выглядеть на сцене при таком освещении, и мне нужно не выглядеть неряшливо. Мои волосы заколоты только с одной стороны, остальные завиты и ниспадают с одного плеча.

Это то, что я могу контролировать, так что сосредотачиваюсь на этом. Прическа и макияж.

Помощница Саманты сказала, что подойдет перед Аукционом, чтобы сказать мне, что надеть. Я ждала, и стало ясно, что она не появится, пока не придет время мне выходить на сцену.

— Кто он?

Я смотрю на Ким, которая наблюдает за мной.

— Кто? — в замешательстве спрашиваю я.

— Мужчина, который запудрил тебе мозги. — Она выгибает свою темную бровь, и я вижу на ее лице ухмылку. Она знает, что права.

Я тянусь за бокалом шампанского, стоящим на столе рядом с нами, и делаю глоток. Как только оно касается моих губ, я вспоминаю, как в последний раз пробовала шампанское, и то, как Антонио пил его с меня. Сладкое игристое вино становится кислым от воспоминания о том, что я не была особенной. Что он делал это с другими, а я была просто той, с кем можно скоротать время. Поставив бокал, я оглядываюсь на Ким.

— Никто.

Как раз в этот момент влетает кудрявая рыжеволосая ассистентка, проверяя всех девушек и убеждаясь, что все на месте. Я смотрю ей за спину и вижу, как по комнате медленно расхаживает Сэм, оглядывая с ног до головы каждую девушку. Она вносит небольшие изменения по ходу, рассказывая своей помощнице, чего она хочет и как исправить любую незначительную деталь, которая ей не нравится.

Когда она подходит к нам, то направляется к Ким.

— Милая Кимберли. Снова вернулась? — говорит Сэм, убирая с лица Ким выбившиеся пряди.

— Ты же знаешь, мой Эллиот обожает погоню, — отвечает Ким, подмигивая.

— А ты, похоже, любишь, когда тебя ловят. В восторге от новых туфель, — говорит Сэм, кивая своей помощнице, что Ким готова. Затем ассистентка уходит в другом направлении, а Сэм подходит ко мне.

Я немного шокирована тем, что она позволяет Ким выходить на сцену только в туфлях и стрингах, и молюсь, чтобы у меня было что-то прикрывающее больше.

Сэм подходит и встает прямо передо мной. Через секунду она обходит меня по кругу, оглядывая с головы до ног. Ее ассистентка волшебным образом появляется рядом, протягивая мне длинное кружевное платье.

— Возможно, это самое большое количество материала, которое я когда-либо позволяла надевать на сцену Любовнице. Но это кажется уместным. — Сэм берет платье у своей помощницы и протягивает его мне.

Я снимаю шелковый халат и стою совершенно обнаженной, пока они вдвоем помогают мне надеть платье. Лиф плотно облегает меня, но когда помощница застегивает молнию, мне кажется что оно сидит просто идеально. Будто сшито специально для меня. Ассистентка помогает мне надеть туфли на каблуках королевского синего цвета, в которые я мгновенно влюбляюсь.

Я поворачиваюсь лицом к зеркалу и смотрю, что на мне надето. Длинное платье белоснежного цвета на бретельках с кружевом, которое облегает шею и грудь. Дизайн продолжается до талии, где мягкий кремовый материал облегает бедра и ягодицы, слегка расширяясь у ног. Платье абсолютно великолепно и кажется сшитым вручную. Это такое платье, которое женщина мечтает надеть в день своей свадьбы, и я немного удивлена, что буду в нем на сцене.

— Хорошо, дамы. Давайте займем свои места.

Слова Сэм выводят меня из оцепенения, и я оборачиваюсь и вижу ее протянутую ко мне руку. Я беру ее, и женщина ведет меня через комнату.

Мы идем по темному коридору, прежде чем она выводит меня на сцену. Занавес закрыт, но мое сердце начинает выпрыгивать из груди, и меня охватывает паника. Во что я себя втянула?

— Расслабься. Не хочу, чтобы ты потеряла сознание до того, как поднимется занавес. Ты похожа на одну из тех южных красавиц, которые участвуют в конкурсах красоты. Я права?

Слова Сэм возвращают меня с грани паники, и я киваю. Мне нужно вспомнить слова моей мамы, и я делаю глубокий вдох, обращаясь к Мэри-Грейс. Что бы она сделала прямо сейчас?

Я знаю, что бы она сделала. Она владела бы этой гребаной сценой.

— Вот так, — говорит Сэм с озорным взглядом.

Я расправляю плечи и слегка выпячиваю бедра, готовясь разыграть представление всей жизни. Меня купят и заплатят за меня, но, в конце концов, я та, кто уйдет, будучи владельцем своего тела. Я буду жить со своим решением всю оставшуюся жизнь, и никто — и уж точно ни один мужчина — не отнимет у меня это.

— Я хочу сказать тебе до начала Аукциона, что, возможно, я сказала некоторые вещи, которые были не совсем правдой.

Глядя в глаза Сэм, я не вижу сожаления. Что бы она ни сделала, она определенно не чувствовала себя из-за этого виноватой.

— Но я прочитала контракт. Я знаю, что подписала…

Сэм поднимает руку, прерывая меня, и слегка качает головой.

— Нет, ничего подобного тому, о чем ты думаешь. Я просто хочу, чтобы ты помнила, когда все это закончится, что я не та, на кого тебе нужно положиться. Просто прислушайся к своему сердцу, Персик. Ты почувствуешь, что правда, а что — нет.

— Я не понимаю. — Я искренне сбита с толку тем, что она мне говорит. Я понятия не имею, о чем она.

— Есть многое, на что можно пойти ради любви. И все, что я делала, было сделано ради этого.

С этими словами она отходит в сторону от сцены и скрывается в тени. Я слышу, как слова диктора эхом разносятся по комнате, и чувствую, как по спине пробегает холодок.

— Давайте начнем, джентльмены. Девочки готовы, и мы начинаем с очень сладкого угощения, — наступает короткая пауза, а затем он продолжает. — Сегодня вечером я представляю вам Персик.

У меня нет времени разбираться в том, что имеет в виду Саманта, когда занавес раздвигается, и на меня льется свет софитов.

Я наконец добираюсь до Аукционного дома и направляюсь в зал. Я никогда не был здесь раньше, но охранники повсюду. Это заставляет меня чувствовать небольшое облегчение от знания, что пока Джорджия находилась у Сэм, она, по крайней мере, была хорошо защищена.

Я иду в дальний конец зала и стою в тени, ожидая начала аукциона, сжимая кулаки, оглядывая мужчин и думая о том, кто увидит мою девочку. Я не знаю, во что она будет одета, но, судя по тому, что я слышал, это может быть буквально ничего.

Я пригрозил Саманте физическими увечьями, если она отправит ее на сцену голой, но я не удивлюсь, если она сделает это просто назло мне.

— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда Дон Кортес посетит Аукцион Любовниц.

Я смотрю направо и вижу Лео Рамзи, прислонившегося к стене. Он так далеко от места действия, что почти в темноте.