Направляемая инстинктом, о наличии которого даже не подозревала, Натали дотянулась до телефона и набрала номер, записанный на визитной карточке, лежавшей под аппаратом.
— «Вендел-корпорэйшн», — ответил деловой женский голос.
— Э-э-э… Нельзя ли попросить мистера Вендела? — неловко пробормотала она.
— У него совещание. Могу я что-нибудь ему передать?
— Совещание? — повторила Натали, чувствуя себя сбитой с толку. — А как долго оно продлится?
— Боюсь, это трудно сказать, — последовал холодный ответ. — В любом случае он должен освободиться к ланчу. Попросить его перезвонить вам?
— Да… нет. Я… Ладно, не имеет значения. Благодарю вас.
Говорить с Джеком по телефону бесполезно — ей надо увидеться с ним. Взглянув на часы, Натали быстро подсчитала, что, если ей повезет с автобусом, она сможет быть в его офисе еще до ланча. Проведя тыльной стороной ладони по глазам, чтобы смахнуть слезы, она перебросила сумку через плечо и, толкая перед собой коляску, устремилась к двери.
На улице шел дождь. Салон автобуса был полон, и Моника начала капризничать, как только они вошли. С трудом пробираясь перед нужной остановкой к выходу, Натали с ревущим ребенком, непременной сумкой в одной руке и с цеплявшейся за все коляской в другой смогла по достоинству оценить отзывчивость французской публики: никто и не подумал предложить ей помощь.
К тому времени, когда они добрались до элегантного застекленного входа в «Вендел-корпорэйшн», обращенного на набережную, Моника орала во всю силу своих легких, лицо ее покраснело от гнева. Да и сама Натали была близка к тому, чтобы разрыдаться. Во всяком случае, у нее не было никакого настроения объясняться с двумя сладкоголосыми секретаршами, сидевшими в холле среди пальм. По счастью, одна из них была поглощена телефонным разговором, а другая растолковывала что-то посетителю. Так что Натали, хоть и с трудом, удалось провезти коляску через вращающуюся дверь и нырнуть прямо в лифт, из которого только что вышли пассажиры, не обращая внимания на резкий окрик:
— Мадам? Я могу вам чем-нибудь помочь?
Она нажала кнопку верхнего этажа, прислонилась к стене и закрыла глаза, стараясь дышать глубже, чтобы успокоить истерзанные нервы. С самого начала было ясно, что не стоило приходить сюда. И Натали принялась корить себя за слабость, которая заставила ее обратиться за помощью к Джеку Венделу. Что, если его уже утомили ее бесконечные проблемы?.. Но раз она уже здесь, не возвращаться же, не повидавшись с ним!
Натали имела смутное представление о расположении кабинетов на верхнем этаже. Антуан лишь однажды, сразу после их свадьбы, приводил ее сюда. Но здесь должно быть все так же, как и несколькими этажами ниже, где находился кабинет ее мужа, а к нему она приходила два или три раза. Выйдя из лифта, Натали быстрым шагом направилась по коридору, стараясь выглядеть так, словно имеет полное право здесь находиться. Однако это было непросто: Моника вопила, не переставая, при этом колотя пятками по подножке коляски. Нужная дверь оказалась последней по коридору и совсем не приспособленной для того, чтобы вкатывать коляску с сопротивляющимся ребенком. Натали не спасло и чувство собственного достоинства, когда она зацепилась ремнем огромной сумки за ручку двери, при этом чуть не упав. Обижаться на безупречно причесанное изящное существо, сидевшее за столом и с превеликим удивлением разглядывавшее ее, было бы просто смешно. Натали была настолько же не на месте в этой роскошной приемной, насколько Джек — в ее захламленной кухне.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — произнесла секретарша дежурную фразу. Безразличная вежливость ее тона не могла скрыть явную неприязнь к женщине, не способной контролировать свое поведение.
— Я… Мне нужно видеть Джека… то есть мистера Вендела, — выдавила Натали, чувствуя, что голос у нее дрожит от волнения.
— Боюсь, в данный момент его нельзя беспокоить.
Зато Моника, не имевшая ни малейшего уважения к тонкостям делового этикета, разразилась таким криком, что могла бы поднять из могил всех покойников в радиусе пяти километров. Поэтому не было ничего удивительного в том, что дверь, ведущая в кабинет босса, вдруг открылась, и в проеме появилось удивленное лицо Джека Вендела.
— Что за… Натали? В чем дело?
Едва взглянув на него, Натали сделала то, что клялась не делать ни в коем случае, — разрыдалась.
Двумя огромными шагами он пересек приемную и заключил расстроенную женщину в объятия. Сотрясаемая рыданиями, она приникла к безукоризненно сшитому пиджаку Джека, мало заботясь о том, что подумает секретарша. Натали знала, что ей не следует уступать предательскому желанию положиться на его силы, но своих у нее уже не осталось.
Джек крепко прижимал ее к себе, гладя по волосам, как это обычно делала она, пытаясь успокоить Монику.
— В чем дело? Что случилось? — спрашивал он ее между тем.
— Антуан продал мой дом, — судорожно всхлипывая, выговорила Натали. — Сегодня утром приехали два типа и поставили на газоне табличку с надписью «Продается». Я ничего не знала об этом — он хитростью заставил меня подписать бумаги. Они… они сказали, что, если я не уберусь до завтра… О, простите, я не должна была обращаться с этим к вам, но я просто не знаю, что мне делать.
— Все в порядке, — ласково заверил ее Джек. — Я рад, что вы обратились именно ко мне. Мари, будь любезна, извинись за меня перед господами и скажи, что совещание переносится на завтра, — обратился он к секретарше. — И принеси нам кофе.
Натали безуспешно пыталась справиться со слезами.
— Извините, — пробормотала она, по-прежнему всхлипывая. — Я не хотела вам мешать.
Он только рассмеялся, протягивая ей носовой платок.
— Вы появились в самый нужный момент, — заметил Джек. — Эти алчные акционеры так наседали, что мне годился любой предлог, чтобы охладить их пыл. Ладно, пойдемте в кабинет и спокойно обсудим, что же все-таки случилось.
Натали опустила глаза и, отступив, неловко высвободилась из его объятий.
— Спасибо. Я… думаю, сначала мне все-таки надо взглянуть на Монику. — Она постаралась улыбнуться. — Наверное, ей пора поменять подгузник.
Джек перевел взгляд на раскрасневшегося ребенка, похоже решившего на время отдохнуть от крика, но, судя по всему, готового в любой момент опять разразиться плачем.
— Вы можете воспользоваться моей ванной комнатой, — предложил Джек. — Полагаю, у вас есть все… необходимое?
— Конечно, — заверила его Натали, которую немного развеселило его явное незнакомство с элементарными нуждами маленьких детей. — Я быстро.
Секретарша, только что закончившая выпроваживать из приемной одетых в серые костюмы мужчин, бросила на Натали ледяной взгляд, когда га вкатила коляску в кабинет шефа и, отстегнув ремни, взяла Монику на руки. Мари была достаточно хорошо вымуштрована, чтобы не задавать лишних вопросов, но у нее был особый и весьма красноречивый способ выражать свое мнение. Чего стоил один только взгляд! Однако у Натали было достаточно своих забот, чтобы волноваться еще и из-за секретарши Джека.
— Иди сюда, малышка, давай-ка мы тебя разденем, — проворковала она на ухо начавшей снова капризничать Монике. — Ты сразу почувствуешь себя лучше, когда на тебе окажется чудненький сухой подгузничек.
Да и мне не мешало бы привести себя в порядок, подумала она, проскальзывая в дверь, которую открыл Джек.
Ванная была огромной и роскошной. Бледно-серый мрамор покрывал пол и стены, а в душевой кабине можно было устраивать фуршеты. Своевременное напоминание, криво улыбнувшись, подумала Натали. Эта ванная комната, огромный кабинет, да что там — все здание принадлежат Джеку Венделу. А ведь наверняка есть еще и множество других, про которые она и слыхом не слыхивала. Те полмиллиона, которые украл Антуан, для него не более чем капля в море. Пропасть между ним и ей слишком широка, чтобы через нее можно было навести мосты, и не стоит забывать об этом.
Когда Моника была приведена в свое обычное счастливое состояние, Натали быстро ополоснула лицо холодной водой и вытерла его одним из пушистых белых полотенец, которые были сложены стопкой на полке рядом с раковиной. Посмотрев на себя в зеркало, она вынуждена была признать, что выглядит далеко не лучшим образом — глаза покраснели, а несколько непослушных прядей волос выскользнули из-под ленты, стягивавшей их на макушке.
