— Прекрати, Пол! — безжизненным голосом проговорила Робин.

— Я лишь демонстрирую то, что ты и так знаешь, — сказал он. — Ты пришла мне на помощь не только ради Уэнди.

— Ты имеешь в виду, что я ухватилась за это как за возможность вернуться к тебе?

— Вполне возможно.

Она язвительно рассмеялась.

— Хочешь положить меня на спину. Только не пытайся сделать вид, что это означает нечто большее — как для тебя, так и для меня!

В его улыбке светилось сожаление.

— Мы просто плохо старались. Как ты, так и я.

— Насколько мне известно, вовсе не я… — собралась было возразить Робин.

— Я не намерен вновь пускаться в осточертевшие рассуждения, — прервал ее Пол. — Имеет значение только то, что происходит здесь и сейчас.

Если бы только они не столкнулись вчера с Эдной, если бы та с новой силой не напомнила ей, что Пол способен на обман, Робин сдалась бы. Но поскольку это случилось, то ей пришлось по крупицам собрать всю свою волю.

— Бесполезно, Пол. Какие бы чувства я ни испытывала к Уэнди, они не так велики, чтобы отказываться от всего, к чему я стремлюсь в этой жизни. Тебе придется найти кого-нибудь другого, кто позаботится о ней в период полового созревания.

Решительности в серых глазах ничуть не убавилось.

— Ты передумаешь.

Робин ощутила внутренний протест, когда он убрал руку и встал, и поняла, что и Пол это почувствовал. В их единоборстве он обладал более мощным оружием. Как долго она надеется противостоять ему, если ее силы столь ничтожны?

Они пошли в местный ресторанчик, где обедали в былые времена. Владелец приветствовал их как старых знакомцев.

— Я думал, вы продали дом, — заметил он, принеся вино, которое заказал Пол. — Должно быть, не меньше пары лет прошло с тех пор, как вы были здесь последний раз.

— Около того, — отозвался Пол, явно не желая предаваться воспоминаниям. — Как у вас нынче идут дела?

Мужчина поморщился.

— Сносно, хотя двойная желтая не способствует процветанию.

— Что такое двойная желтая? — заинтересовалась Уэнди.

— Линия, нарисованная на дороге и запрещающая машинам останавливаться здесь, — пояснил владелец ресторана.

— Но если она всего лишь нарисована, почему машины не могут останавливаться поверх нее? — спросила практичная девочка, вызвав в ответ кислый смешок.

— Действительно, почему! — Пара, которая, насколько ему было известно, два года назад не имела детей, вернувшаяся с девятилетней девочкой, должна была бы вызвать некоторое удивление с его стороны. Но владелец ресторана никак не прокомментировал сей факт, ограничившись радушным:

— Приятного аппетита!

— Так почему не могут? — продолжала настаивать Уэнди.

— Потому что это против правил, — сказала Робин.

— Дорога у ресторана слишком узкая, и стоящие у обочины машины мешают движению, — исчерпывающе ответил Пол.

Объяснение, которое мне следовало бы дать самой, вместо констатации голого факта, сокрушенно подумала Робин. Пол доверяет уму девочки. Который у нее, несомненно, есть. Он будет для нее хорошим отцом — в этом тоже сомневаться не приходилось.

Уэнди уже начинала испытывать к нему доверие, что было видно по глазам девочки. Хотя порой в них все еще мелькала настороженность. Слишком хорошо, чтобы продлиться долго, могла прочесть в них Робин. Только когда позади будут все формальности удочерения, она наконец-то поверит в постоянство новой жизни. Вера, которую я сама намереваюсь разрушить, мрачно напомнила себе Робин…

Было около девяти, когда они вернулись домой. В ответ на последовавшее вскоре предложение отправиться в постель Уэнди выставила вперед подбородок.

Впрочем, она явно осознавала шаткость своих позиций, поэтому возражений не последовало. Робин не винила ее. Отца Уэнди, очевидно, не волновало, в какое время дочь ложится спать, — лишь бы не путалась под ногами.

— Учитывая, что завтра понедельник, она могла бы спросить о школе, — сказала Робин Полу.

— Должно быть, надеется, что если не заговорит об этом, то и другие промолчат, — с оттенком юмора ответил он. — Думаю, нам следует получше подготовить ее к неизбежному. В среду утром мы должны встретиться с руководством Форрест-хилла.

Сев в кресло и вытянув ноги, Пол расслабился. Он снял галстук и расстегнул воротник рубашки. Робин тут же испытала непреодолимое желание подойти и прижаться губами к тому месту, где виднелись завитки темных волос, покрывающих его грудь, чтобы возбудить его так, как возбуждал ее он… чтобы и его провести через все муки ада!

Потребовалось несколько мгновений, чтобы до нее дошли собственные слова:

— В среду я встречаюсь с Шоном.

— Нет, не встречаешься.

Его заявление зажгло в зеленых глазах недоброе пламя.

— И как же ты собираешься меня остановить?

По губам Пола пробежала улыбка.

— Мне не придется тебя останавливать. Ты так же собираешься выйти замуж за Шона, как и я, поэтому настало время сказать ему об этом. Если, конечно, не хочешь, чтобы это сделал я.

— Не смей! — Балансируя на самом краешке стула, Робин буквально выплевывала слова. — Не твое дело — говорить ему что-нибудь!

— Согласен, но, если понадобится, я скажу. — Тон был по-прежнему ровный, но в голосе явно слышалась решимость. — Ты замужем за мной и останешься моей женой. Я возведу любые препятствия на пути к разводу.

Чувствуя, как сдавило горло, Робин беспомощно взглянула на него.

— Ты действительно на все готов ради Уэнди?

— Не только ради Уэнди. Ради всех нас.

Как легко, как невообразимо легко было бы поверить ему, признала Робин. Мужчина, который готов зайти так далеко, чтобы устроить будущее ребенка, заслуживает любви, независимо от того, что еще он собой представляет.

Она вновь напряглась, заметив, как Пол целеустремленно поднялся.

— Нет… — сказала Робин, разгадав его намерения, однако это прозвучало неубедительно.

Не тратя попусту слов, он просто сгреб ее в охапку и поднял со стула. Робин уткнулась носом в широкую грудь, и он понес ее к двери. Было еще не поздно попытаться остановить Пола, но она уже знала, что не сделает этого.

Каким бы ни был исход, она готова его принять.

Они раздели друг друга, разбрасывая одежду где попало. Робин прижалась губами к впадинке у основания его шеи, затрепетав, когда сильные руки с длинными пальцами вновь установили власть над ее телом. Кровать королевских размеров радушно приняла их. Робин обвила вокруг Пола длинные ноги, и они вновь насладились незабываемым ощущением полного слияния.

— Еще… — прошептала она, когда мир еще не окончательно перевернулся с головы на ноги, и услышала тихий смех.

— Ненасытная по-прежнему!

«Только по отношению к тебе», — хотела она сказать, но слова застряли в горле.

— Теперь тебе требуется больше времени? — спросила она вместо этого.

Пол снова рассмеялся и, перекатившись, положил ее на себя, с ласковой насмешкой глядя в зеленые глаза.

— Разве это говорит о чем-нибудь подобном? И это!

Смех таял, по мере того как он оглядывал ее стройное тело, озаренное теплым светом лампы. Его руки двинулись вверх от ее бедер, чтобы накрыть крепкие выпуклости грудей, в серых глазах отражалось пламя, бушевавшее в Робин. Она прогнула спину, с чувственной медлительностью закинула руки за голову, под тяжелую гриву золотистых волос, и увидела, как это пламя превратилось во всепоглощающий пожар.

Пол, должно быть, выключил лампу, прежде чем заснуть. Потому что, когда Робин открыла глаза, было темно, несмотря на тонкую полоску света, пробивавшуюся сквозь неплотно задвинутые шторы.

Он по-прежнему был здесь, рядом, его нога покоилась на ней, дыхание было глубоким и спокойным. Робин изучала твердые чистые линии его лица, вспоминая ощущение его губ на своем теле, выражение его глаз. В этом смысле ничего не изменилось: она по-прежнему волновала его физически. То, чего Робин раньше, да и сейчас, никак не могла постичь, — это его внутреннего мира.