– Так, ладно, – все еще хмурясь, сказал Лукин. – Возможно, ты и права, и свалить сейчас – только хуже сделать там, где все еще не критично. Только запомни, василек: прежде чем на любой вопрос ответить, сосчитай до пяти или больше. Давай себе время на подумать. Как бы внезапно темы ни меняли, ни орали или пугали. Думай, что говоришь, девочка. Ограничивайся максимально краткими “да-нет-не знаю”. И, если есть возможность, включай дурочку, ни грамма не опытную, или молчи. Заболтать их не пытайся, как и врать складно – поймают. Ясно?

– Угу, ясно.

– Я буду ехать следом и ждать под отделом, сколько понадобится, – ведьмак притормозил меня у входной двери и обнял со спины, прижав снова крепко, до легкой боли в ребрах.

– Если что, ты… ну, моих совсем не броса…

– А по башке? – рыкнул он, отпуская, почти отталкивая. – У меня на тебя планы, и не надейся в подвалах отдельских спрятаться от меня и кинуть, поняла? Я найду способ тебя оттуда извлечь и беспардонно использовать в своих меркантильных и развратных целях, помни это все время.

– Спасибо, Лукин, – повернувшись, я поцеловала его коротко, не позволяя себе поддаться эмоциям.

Он снова обнял, но только на секунду, и тут же развернул и начал подталкивать.

– Так, обмен слюнями и минутка мимимишности закончены. Собирайся, василек. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

Само собой, выскакивать из салона авто и галантно открывать мне дверь Вяхирев не стал. Уже привыкла я, однако, к этому в процессе общения с Волховым и Лукиным. Ехали мы молча, лейтенант сам со мной заговорить не изволил, а я тоже не видела причин пытаться наладить общение. Судя по тому, как он старательно натягивал на физиономию строгое выражение, избегая смотреть мне чуть пониже лица, молодой человек тут принципиальный и поклонник все той же любимой отдельской идеологии “хороший подлунный – мертвый подлунный”. Вот только то и дело краснеющие уши, стоило мне поерзать на сидении, ломали ему весь образ.

Добрались мы до места без пяти час, Вяхирев сухо попросил меня сдать телефон и повесить теплую куртку на вешалку в коридоре, завел в пустой кабинет, велел подождать, а сам ушел. Прошло пять минут, десять, двадцать, а никто так и не появился. Из-за двери изредка доносился звук шагов, но все мимо. Я начала ерзать на дико неудобном, словно родом из мрачного прошлого, деревянном стуле. Да весь кабинет этот был словно из исторического фильма о временах сталинских репрессий. В мрачных тонах, плохо освещенный. Из обстановки только массивный стол с изрядно истертой, а местами поцарапаной столешницей, на которой не было ничего, три явно еще совковых стула: подо мной, за столом и в дальнем углу, куда почти не добивал тусклый потолочный светильник, и громадный сейф. Все. Еще только портрета великого вождя на темно-зеленых стенах с подозрительным бурым крапом не хватает. Зачет, господа отдельские, антураж на нервы действует очень даже. Хотя больше раздражало это ожидание, пусть я прекрасно и понимала, что оно как раз и призвано вывести меня из равновесия.

Сидеть, перенося вес с одной занывшей от твердости ягодицы на другую, мне надоело, и я пошла и подергала дверь. Ожидаемо заперто, пусть я и не слышала щелчков замка. От скуки стала обходить небольшое помещение по кругу, брезгливо поковыряла несколько особенно крупных засохших капель на стенах, не скрываясь принялась высматривать где же тут камера. Нашла сразу две, погримасничала, сделала еще несколько кругов, а потом сняла еще и свитер и принялась делать разминку. Дошла до отжиманий от стула, когда дверь наконец распахнулась. Опять звука отпираемого замка я не услышала, и стремительно вошедший, даже влетевший, в комнату мужик имел все шансы напугать меня, если бы я чего-то такого не ждала. Выпрямилась, с любопытством рассматривая незнакомца, занимающего место за столом и бросившего перед собой тоненькую пластиковую папочку. Невысокий, едва ли выше меня, полноватый, но костюм сидит идеально, наверняка шили под заказ. Залысины небольшие на висках, седой, но лицо без морщин, я бы сказала вполне такое располагающее к себе, если бы не цепкий взгляд сквозь стекла очков без оправы.

– Садитесь, – велел он, не спеша здороваться и представляться.

– Насиделась уже, – ответила, тоже не ломанувшись с приветствием и вопросами, выдавая нервозность.

– Неужели? – приподнял он бровь с эдаким посылом “вы еще сидеть и не начинали”. Не страшно совсем, дядя, я в курсе, что подлунных вы не сажаете. Мочите сразу, ага. – Вы же в офисе работали еще не так давно, госпожа Казанцева. Разве там не приходилось сидеть куда как дольше?

Это что, намек на то, как быстро меня жизнь подлунной испортила?

– Место посадочное там было гораздо комфортнее. Компания все же состоятельная и могла себе позволить.

– Думаете, мы не можем?

– Думаю, вы меня не мебель обсуждать пригласили.

– А что, по-вашему, обсуждать я вас ВЫЗВАЛ?

– У меня есть сразу несколько версий об этом, но вы же не ждете, что я начну вам их озвучивать?

Отвечать он мне не стал, извлек бумаги из файла и прилип к ним глазами. Будто я поверю, что вы, гражданин начальник, только сейчас впервые читаете материалы на меня. То, что это именно они, не сомневаюсь.

– Вы состоите в интимной связи с майором Волховым, госпожа Казанцева. В этом причина столь скудной информации на вас в досье?

Тыдыщ в лоб! Ясно, кругами ходить не будем.

– Я своего досье не читала, так что ответить на ваш вопрос затрудняюсь, – ответила, начав прохаживаться от стены к стене, чем заработала раздраженный короткий взгляд от так и не представившегося невежливого типа.

– То есть свою связь с майором вы не отрицаете?

– Нет… – я чуть не продолжила, заявляя что мы оба свободные люди, имеем право и все такое, но вспомнила наставления Лукина и прикусила язык.

– При этом ведьмак Лукин также является вашим любовником?

Хм… А ему это зачем? И кто его на самом деле интересует? Я или Волхов?

– Не вижу причин отвечать на данный вопрос.

– Смущает, когда указывают на вашу сексуальную распущенность? – ничуть не сменив выражение лица и тон, уточнил мужик.

– Мне казалось, ваш отдел занимается подлунными, а вы на самом деле – полиция нравов?

Он посмотрел на меня еще въедливее, сделав полуминутную паузу перед тем как выстрелить следующим вопросом.

– Майор Волхов в своем докладе указал, что именно благодаря вашей помощи были найдены и обезврежены чуди белоглазые и пресечено завершение ими обряда возвращения плодородия их самцам. Вы отдаете себе отчет, какой вред тем самым нанесли их и без того снизившейся популяции?

– Хотите предъявить мне обвинение за это? – вот теперь я чуть удивилась.

– Хочу узнать, зачем вы согласились участвовать.

– Меня попросил об этом майор Волхов, с которым я состояла уже в интимной связи, – нарочно повторила я его же слова. – И я не нашла причин отказать своему любовнику.

Ну а что? Так же все и было.

– То есть это было исключительно личное одолжение, а не осознанный душевный порыв помогать людям в борьбе с вам подобными?

Пипец, перешли к моим мотивациям? Допрос это, беседа на общие темы или тест у психолога?

– А душевные порывы бывают осознанными?

– Майор Волхов озвучивал вам, какие цели преследовал, вовлекая вас в это дело?

– А здесь могут быть варианты?

Вот, значит, как, все же под Егора ты копаешь. Знать бы еще, в связи с чем.

– Безусловно. Например, он не доверял своим коллегам, в том числе и своему бывшему шефу. Или, скажем, хотел подсидеть его и занять эту должность, чтобы и дальше продвигать метод тесного сотрудничества с подлунными.

– Прошу прощения, я не знаю, как к вам обращаться, но, скажите, вы лично знакомы с майором Волховым?

Угол его левого глаза дернулся самую малость. Бесит, когда вопросом на вопрос?

– Подполковник Александров, – сухо представился он и кивнул так же, очевидно, отвечая на мой вопрос.