Как оказалось, я так мало разговаривала со своим отцом, я даже не интересовалась, кто дал мне имя. И даже если бы я спросила, он ведь не рассказал бы мне правду. Кстати о правде…

— И что же ты сейчас, скажешь Тимуру? — с волнением спрашиваю тетю. Я не хочу, чтоб он знал подробности нашего разговора.

— Я не собираюсь с ним разговаривать. Все что нужно, ты расскажешь сама. — А пока, — она расстёгивает свой браслет. — Пусть он побудет у тебя. — Тетя протягивает мне изделие, но я не хочу брать его в руки, меня он немного пугает. Открываю свою сумочку, и он летит в потайной карман.

Смотрю на тетю и боюсь увидеть снова изменение ее внешности, но этого не происходит. Она улыбается мне и целует в щеку.

— Я получила заряд на некоторое время, не переживай за меня. — Прижимается ко мне тетя. — Позаботься о себе, дорогая!

Тимур

Когда я почувствовал волнения Алины — мой лев тут же затревожился, ощущая, как стремительно стягивает сердце тяжестью, а когда я почувствовал ее боль, он и вовсе подорвался с места и толкнулся в грудь.

— Ей плохо, успокой ее! — требует он.

Мое тело начало лихорадочно потряхивать, такое ощущение, что сейчас чувства Алины напрямую передаются по моей нервной системе. Что могло заставить Алину так сильно переживать? Что эта ведьма делает с ней?

Не выдерживаю и стремительно направляюсь в подъезд. Мне необходимо узнать, что происходит с моей деткой. Не могу нахохлиться вдали от нее, зная, что ей плохо. Не успеваю зайти в лифт, как она связывается мысленно, просит не входить. Старается убедить меня, что все хорошо, но я на хер не верю, что с ней все в порядке. Даже ее мысленный голос, заставляет напрячься все тело. Тревожное состояние не покидает меня, но я все же уступаю, и даю Алине еще 10 минут.

И эти сука гребаные 10 минут, тянутся невероятно долго.

Егор что-то рассказывает о том, как нашел Еву в какой-то хижине, где она пыталась восстановить свои силы, но я все пропускаю мимо ушей. Меня сейчас это совершенно не колышет — мои мысли сейчас заняты другим…

Алине плохо.

Я и мой лев, словно на иголках сидим, выжидая это чертово время, и каждую минуту я поглядываю на часы, в надежде, что те пойдут быстрее.

Как только остается минута, ноги сами начинают двигаться в сторону подъезда. Перед носом распахивается дверь, и я практически сталкиваюсь с Алиной в проеме.

Не ожидал такого поворота событий. Я предоставил возможность, побеседовать еще некоторое время, но не просил ее выходить из дома. Я планировал лично переговорить с Евой, потому что у меня к ней куча вопросов. И мне необходимо находиться рядом, чтоб распознать правдивость ответов.

Почему Алина не дождалась меня в квартире? Она не хочет, чтоб я разговаривал с ее тетей?

— Алина, ты почему вышла? — касаюсь ее руки.

— Я узнала все, что мне нужно, — отвечает Алина, что приводит меня в замешательство. Ну это конечно замечательно, а я не получил своих ответов.

— А я нет! — сержусь, сжимая ее запястье.

Алина поднимает на меня свой взгляд, и я замечаю ее красные глаза — она плакала. В груди нарастает тревога…

— Тимур Ева слаба! — объясняет, повышая голос, от чего мне становится неприятно. — Она вернула мне браслет, и сейчас ей нужно отдохнуть, — обрывает, давая понять, что больше не поднимется в квартиру. Ее резкий тон обескураживает.

Алина высвобождает свою руку и не дожидаясь меня, быстро идет к машине с опущенной головой.

Что с ней такое? Что ей рассказала Ева? Она даже не попрощалась со своим отцом. Поднимаю голову на окна квартиры Егора и замечаю пристальный взгляд Евы. Пытаюсь по мимике разобрать ее эмоции, но она неожиданно отходит от окна. Черт!

— Успокой ее, — просит Егор. Хмурюсь, но все же киваю ему в ответ.

— Узнай, о чем они говорили. Не нравится мне поведение Алины… — прошу, пожимая его руку.

— Постараюсь, но не уверен, что она что-нибудь расскажет… — сходу обнадеживает он.

По моей спине пробегает холодок, почему то я сейчас чувствую, что нормального разговора нам с Алиной не светит.

Сажусь в машину и молча завожу двигатель. Меня определённо не устраивает вся эта ситуация, но я не могу сейчас пойти против своей пары.

Все определенно пошло не по плану. Я надеялся вытянуть из ведьмы всю необходимую информацию, касающуюся Алины. Вплоть от ее рождения, до загадочных ведений ее будущего. Но больше всего меня интересует ответ на самый главный вопрос. Как нам избежать опасных последствий, от смерти волка?

Перевожу взгляд на Алину и вижу, что она сидит с закрытыми глазами. Ее поникший вид ранит, заставляет сердце ныть от боли. Что блядь происходит? Начинаю по настоящему беспокоиться за свою пару.

— Алина что случилось? — мне сейчас хочется тормознуть и крепко прижать ее хрупкое тело к себе. Она прикладывает ладошку к своему лбу и качает головой.

— Тимур, пожалуйста, дай мне немого времени прийти в себя… — старается говорить спокойно, но ее голос при этом дрожит.

Ни я, ни мой зверь не можем вынести ее подавленного состояния. Заезжаю на стоянку первого попавшегося заведения и паркуюсь.

Алина на столько ушла в себя, что даже не замечает, спонтанной остановки. Выхожу из машины и открываю дверь с ее стороны.

— Иди ко мне! — протягиваю ей руку.

— Не сейчас Тимур… — всхлипывает она. Боже, у меня сердце кровью обливается.

— Алина! — привлекаю ее внимание и тяну за руку.

Помогаю ей выбраться. Открываю заднюю дверь и подхватив ее на руки сажаю на заднее сидение, после чего присоединяюсь к ней. Быстро притягиваю ее на свои колени и крепко сжимаю в объятиях.

Она очень напряжена. Она словно туго натянутая струна, которую тронь и та издаст оглушительный звук.

— Расслабься! — шепчу ей. — Закрой глаза Алина и глубоко вдохни мой запах, — прошу ее, потому что знаю, что это поможет успокоиться.

Спустя несколько секунд, она так и делает. Глубоко вдыхает, у основания шеи, и на выдохе кладет свою голову на мою грудь, накрывая дико бьющееся сердце.

Мне плохо от того в каком она состоянии, тревога затаилась глубоко внутри и даже не думает отступать. Мое сердце рвется на части, от того что я не понимаю что происходит. Что ее так напугало? Неужели нет решения нашей проблемы? Из-за чего она так расстроена?

Пытаюсь залезть к ней в голову, но ее сознание будто блокирует меня, не хочет впускать. Что блядь происходит?

— Алин… — шепчу. — Посмотри на меня? — прошу, а слышится так, будто умоляю.

Она поднимает свои заплаканные глазки и меня словно бьёт под дых невидимая сила. Я вижу боль в ее глазах.

— Что случилось родная? Что сказала Ева? — глажу ее спину и начинаю покачивать словно ребенка. Вчера вечером она выглядела горазда лучше, нежели сейчас. Я боюсь даже представить, что ее могло так расстроить. — Боже Алиночка! — целую ее в макушку. — Не молчи детка! — потрясываю ее.

Молчание убивает меня. Я привык, что мои вопросы подлежат немедленному ответу, но сейчас, видя ее состояние, я очень стараюсь быть терпелив. Никогда в жизни не чувствовал такую беспомощность, как сейчас. Впервые я не могу повлиять на ситуацию.

Чувствую, дрожь в ее теле, оно сотрясается так, словно на нее накатывают рыдания, она еле сдерживает всхлипы. Где моя сила? Где на хрен моя власть? Почему я не могу ее успокоить?

— Моя мама умерла из-за меня, это пока все, что я могу рассказать, — охрипшим голосом произносит Алина, и кладет свою голову на мою шею. — Пожалуйста, пока ничего не спрашивай и пожалей меня, чтоб я смогла наконец успокоиться… — прижимается теснее, закрывая глаза.

С чего она это взяла? Что происходит?

Пытаюсь взять себя в руки, запихнуть все свои вопросы куда подальше, чтоб ещё больше не волновать Алину. Даю четкую команду своему телу успокоиться и просто начинаю дышать ею, вскоре чего мое тело расслабляется. Но вот в голове продолжает властвовать шторм, который не дает мне покоя. Мои мысли словно сжирают меня изнутри.