Ал резко затормозил, упираясь руками в парапет. Он даже не заметил, как добежал до моря. Постоял, а потом легко запрыгнул на невысокую стенку и сел, свесив ноги.

Может, на станцию Мэтта действительно напали кшари, и этому было наверняка какое-то очень простое объяснение, он просто его не знал. И Мэтт не знал. Или просто глупая случайность… такая же, как с кораблем седого… и с кораблем его родителей. Как-то слишком много случайностей на один парсек выходит.

С моря дул ветер, и Ал подставил лицо, ловя соленые брызги. Волны стукались о камень, взбивая воду в белую пену, и их тихий плеск успокаивал, уводил мысли в сторону. Далеко на горизонте собирались тучи, черной полосой отрезая воду от неба, но они были еще далеко и к суше доползут только к вечеру. Значит, ночью будет дождь.

В одном Мэтт ошибался: если его и отправят к алтарю, то вовсе не затем, чтобы он принес кого-то в жертву. Он никогда в жизни не сможет объяснить дагару это море, мороженое в вафельном стаканчике и прозрачного клоуна с красным носом. А самое главное: он не сможет им объяснить, почему до сих пор жив. По правилам кшари он должен был умереть еще на корабле, а не сидеть сейчас на камне, разглядывая мелкого краба, запутавшегося в прибое. Как объяснить, что враг оказался настолько сильнее, что с ним невозможно было драться? Не сможет он этого объяснить, а значит, решение Совета будет однозначным, он уже не птенец, второго промаха ему не простят.

Ал крепко сжал висящую на шее фигурку.

Ложиться под нож жреца не хотелось. Это была неправильная мысль, ненужная, но Ал никак не мог ее прогнать. Он вернется только для того, чтобы шагнуть в Чертоги… И неважно, хочет он этого или нет, он дал клятву, и тот нож, вошедший в сердце брата, лишил его права выбора. Он может идти только одним путем. Мэтт этого никогда не поймет, да и невозможно это понять, это можно только чувствовать, а для этого надо быть кшари.

Великих нельзя просить о помощи, но Алу не нужна была помощь, у него были вопросы, и он хотел получить на них ответы.

На ужин он все-таки опоздал. Успел только забежать в комнату, забрать сумку с вещами и получить на складе увесистый пакет с новой формой.

Новый дом практически не отличался от старого, в котором они полгода прожили с Мэттом. Те же два этажа, на первом – кухня, душ и учебная комната, а на втором – спальни. Почти те же кельи, только с мебелью. Еще были комнаты куратора, но у них был отдельный вход. Единственное, в старом доме они жили вдвоем с Мэттом, а теперь их будет шесть человек.

Ал, не снижая скорости, подлетел к дому и, посмотрев на часы, выдохнул – до отбоя еще было время, а значит, он успел. Поднялся по ступеням, толкнул дверь и прислушался к доносящимся из кухни голосам. Судя по всему, остальные давно уже собрались, он провозился дольше всех. Ал отнес сумку наверх, в комнату, и только после этого пошел на кухню – знакомиться.

Кормили их обычно в общей столовой, но в каждом доме была специальная комната с чайником, печеньем в шкафу и фруктами в холодильнике. Ал уже перестал удивляться причудам диких: ну боятся они, что с голоду умрут между ужином и завтраком, их дело, зато если не хочется, можно в столовую не бежать, никто не заставляет, а обойтись парой груш.

– Привет.

Ал удивленно кивнул в ответ, остановившись на пороге. Он не ожидал увидеть в их доме девушек, да еще и тех самых, из поезда. Если бы не сидящий на высоком стуле Мэтт, то решил бы, что заблудился и зашел не туда, но, видимо, дикие ничего странного в том, что у них в кадетском корпусе учатся девчонки, не видели. Если, конечно, это не Мэтт притащил новых знакомых в гости просто так. Еще в комнате было два парня, но их Ал видел в первый раз.

– Меня Стефани зовут, – протянула руку рыжая. – А ты Алекс? Проходи, мы как раз только знакомимся.

Ал руку пожал, попутно оглядываясь. Вторую он в поезде не рассмотрел, она сидела спиной к ним, и видно было только темную кудрявую макушку, а сейчас Ал с трудом заставил себя отвести взгляд от ее лица, напомнив себе, что долго пялиться неприлично. Но таких диких он еще не встречал. Маленькая, худая, с лицом, похожим на перевернутый треугольник, большую часть которого занимали огромные, словно нарисованные, глаза. В нос у нее была вставлена цепочка, на конце которой болтался маленький… череп, нижняя губа тоже была проколота, только там было скромное колечко. И кожа странная, с зеленоватым отливом. Интересно, откуда она? Пухленькая рыжая с десятью косичками и зеленым цветком на щеке на ее фоне выглядела почти нормальной.

– Катя, – представилась глазастая. – Назовешь котенком – врежу.

Ал только изумленно моргнул.

– А откуда ты такая? – поинтересовался парень, тот, что повыше.

– Турис.

– Наследное гражданство, – понятливо хмыкнул длинный. – Родители в армии?

– Тебе что-то не нравится?

– Все отлично! – поднял руки длинный. – Энрико тоже не местный, с Сицилии, – длинный кивнул на чернявого, крепко сбитого парня, сидящего рядом. – А я – Крис Барретт, полное гражданство изначальных миров, если что.

– Нашел чем удивить, – хмыкнул Мэтт. – Алекс у нас тоже с полным гражданством.

Длинный изломал бровь и усмехнулся.

– Да? А вот эти полосочки он себе сам нарисовал?

– Это модификация, он бионик.

– Бионик на Терре? – удивилась Стефани. – Так бывает?

Ал просто пожал плечами – ну раз он тут, то, значит, бывает, – дошел до холодильника и вытащил банку вишневого сока.

– Кстати, а как вы все сюда попали? – Крис наконец перестал его изучать и переключился на остальных. – У всех предки героически погибли, и опекунский совет милостиво разрешил продолжить их дело?

– Да, погибли, – с неожиданным вызовом в голосе откликнулась Стефани, – а что не так?

– Все так. Мои тоже, только у меня брат рейнджер, свободный охотник, и последние два года я с ним летал. Так что, детки, пока вам сопли утирали, я серьезными делами занимался, и, надеюсь, тут ненадолго.

Ал внимательно посмотрел на длинного. Лицо как лицо, обычное, короткие светлые волосы, серые глаза, и нос чуть набок свернут. Видимо, пока занимался «серьезными делами», эти дела успели ударить первыми. Но на бойца он точно не похож, слишком уж дерганый.

– Ага, – насмешливо отозвалась Катя, – года на три-четыре, как и все остальные. Мои, если что, живы. Так, легкие проблемы с копами – и я здесь.

– Меня семья отправила, – сказал Энрико. – Бабушка решила, что здесь я получу хорошее образование.

– Ух ты, – удивился Крис. – А твоя бабушка случайно планеты не перепутала? Это тебе на другую Терру надо.

Чернявый только меланхолично улыбнулся.

– А вы как сюда? – Крис повернулся к ним с Мэттом. – Бионик и… ты – с Электры, да?

– У меня гражданства нет, – весело сообщил Мэтт, – я тут случайно в рабство попал, так что это компенсация за мелкие неудобства.

– Куда ты попал? – изумился Крис.

Мэтт, продолжая демонстрировать улыбку, объяснил: ну, вот такое рабство, немного с кнутами, и работать нужно, убивают иногда, но в целом терпимо, еще бы пицца была, то совсем можно жить. А без пиццы ему там не понравилось, вовремя космофлот прилетел. И с Алексом, да, он там же познакомился, практически лучшими друзьями стали, если не считать нюансов.

– Ты тоже раб?

Ал напрягся, не зная, как реагировать на явное оскорбление.

– Нет, – торопливо сказал Мэтт, – он – кшари. Это как… ну…

– Убийца, – равнодушно напомнил Ал.

– …Как-то так, да.

– Уже боюсь, – фыркнул Крис.

Ал молча отпил сок, подумывая пойти спать: сидеть с дикими и слушать их рассказы ему было неинтересно. Пусть Мэтт треплется.

Крис сцапал конфету из вазочки, развернул, подкинул и поймал ртом, а фантик запулил в сторону мусороприемника. Скомканный кусочек фольги стукнулся в стену и отскочил в сторону, чуть-чуть не долетев до узкой красной полоски.

– А все-таки… раб – это как? – Катя растеряно покрутила рукой в воздухе. – Я об этом только в книгах читала. Ты хочешь сказать, что такое и сейчас бывает?