– В следующий приезд обязательно надену высокие сапоги. А как насчет твоей королевы?

– Она благодарна тебе, Джейс. Ты же знаешь.

Я знал. Она сказала об этом еще раз, когда мы ужинали с ней и королем.

– Но это было до того, как она узнала, что ее поселение будет находиться в моих владениях. Я не хочу осложнений, которые поставят под угрозу…

– Нужно придумать название. Есть идеи?

– Лучше оставим это Каемусу.

– Точно. – Но она все же не остановилась и предложила несколько названий, ее голова склонилась, пока она слушала, как они звучат на ее языке, ее мечты были такими же яркими, как и мои.

Отголоски осени пробивались среди деревьев, которые с трепетом сбрасывали последние листья. Зима была нетерпелива и по утрам покрывала все белым инеем. Мне стало интересно, как выглядит Дозор Тора зимой. Темные башни на фоне снежного пейзажа.

Сегодня мы должны добраться до дома. Джейс думал, что мы прибудем к ночи, и даже наступающая темнота не могла остановить его. По мере того как перед ним открывались новые виды, он внимательно осматривал горизонт, словно ожидая увидеть кого-то знакомого.

Нам не терпелось оказаться дома. Сегодня мы будем спать в постелях в Дозоре Тора. Будем ужинать за семейным столом. Наша новая жизнь начиналась.

Тоска, пробудившаяся во мне, стала неожиданностью. Возможно, неослабевающая вера Джейса в то, что это начало чего-то нового, завладела и мной. Я с нетерпением ждала будущего, но в моей груди словно гудел рой пчел. Мне предстояло войти в дружную семью, связанную общей историей и традициями. Но были и другие вещи, о которых стоило волноваться.

«Мы скоро получим ответы», – обещал Джейс. Неопределенность была червем, который пожирал нас. Мы отчаянно хотели разобраться с запиской и узнать, что случилось с Самюэлем. Но при мысли о Зейне мой желудок скрутило. Не то чтобы боялась его, по крайней мере, не того, что он может сделать со мной. Натия и Эбен научили меня, как можно убить человека без ножа. Я была гораздо лучше обучена, чем Зейн. Но боялась того, что он мог мне сказать.

В ту ночь, когда спросила его о своей матери, я ощутила ужас. В одно мгновение снова стала ребенком, мои кости превратились в желе, неуверенность, которую долгие годы подавляла в себе, вдруг ожила. И мне предстояло пережить это снова, когда столкнусь с Зейном. Страх превратился в новый вопрос: не лучше ли остаться в неизвестности?

«Просто убей его, Кази, – говорила я себе. – Ведь ты всегда мечтала это сделать. Убей его и покончи с этим. Тебе не нужны ответы». Я жила с сомнениями так долго – могла жить с ними вечно. Справедливость – все, что меня волновало. Ответы ничего не изменили бы. Моей матери больше нет.

«Как ты можешь быть уверена, что она мертва?»

Вопрос Джейса был таким же хрупким, как яйцо малиновки на его ладони. Он осторожно протянул его мне, будто скорлупа уже треснула. Конечно, у меня нет уверенности, что она мертва. Да и вообще. Я не видела ее мертвого тела, но увидела сон и сделала из него вывод, вырезанный кусочек головоломки, который вписался в форму моей жизни.

Я так долго верила, что однажды мама вернется ко мне, или, если буду искать усерднее, сама найду ее.

И вот лютой зимой, когда многие венданцы уже умерли, я свернулась калачиком, дрожа в своей лачуге, посиневшая от холода, думая, что могу стать следующей, как вдруг услышала шум.

Т-с-с.

«Это всего лишь ветер», – говорила я себе.

Кази.

Это всего лишь мой урчащий живот.

Т-с-с.

Мне было так холодно, я промерзла до костей, но все равно выбежала на улицу, в отчаянии, не желая оставаться одна. Снег резко обрушивался на меня, сугробы морозили ноги, ветер хлестал по лицу, а потом… Наступило странное затишье. На фоне поразительной белизны, делавшей пустые улицы Венды неузнаваемыми, я что-то заметила.

Была ли у меня лихорадка? Бред, вызванный голодом? Даже тогда все это не казалось реальным. Как могла объяснить Джейсу то, чего не понимала сама? Я видела свою мать, ее длинные черные волосы падали на спину, а на голове красовалась корона из свежих зеленых лоз, такая, какие она плела для меня по праздникам. Мама была весной посреди суровой зимы. Она повернулась. Ее глаза, теплый янтарь, смотрели в мои, словно пытаясь послать мне один из наших тайных сигналов. Ее губы произнесли мое имя – Кази, моя дорогая, моя чиадрах, – а затем она повернулась и пошла прочь, но теперь кто-то был рядом с ней. Она тоже посмотрела на меня. Смерть. Мама позволила ей взять себя под руку. Смерть задержалась еще на мгновение. Она смотрела на меня, потом предупреждающе топнула ногой, и я побежала обратно в свою лачугу.

«Может быть, ты увидела именно то, что позволило тебе двигаться дальше?» – предположил Джейс.

С тех пор я бесчисленное количество раз прокручивала в голове эту мысль. Было ли это лишь отчаянным одиночеством, которое наконец отпустило меня? Мама ускользала от меня месяцами и годами, мое чувство вины росло по мере того, как стирались воспоминания о ней, и заставляло возобновлять поиски.

Может, встреча с ней в ту ночь была ее посланием мне, чтобы я перестала ждать ее возвращения. Чтобы перестала искать.

Но через некоторое время я начала искать кого-то другого. Так или иначе, не могла отпустить ее.

С той ночи видела Смерть много раз – и это был не сон. Возможно, она всегда находилась рядом, а в попытках выжить я просто не замечала ее. Может быть, открыв темную дверь, ее уже нельзя закрыть. Временами я неожиданно слышала предупреждающий шепот призраков, а Смерть наслаждалась, дразня меня и подталкивая. Она стала напоминать мне квотерлорда, которого я твердо решила победить, и наградой за это была моя жизнь.

– Яблоки! – неожиданно воскликнул Джейс. Он уже направлял Тайгона к дереву, срывая на ходу спелые красные яблоки. Он бросил несколько для лошадей на землю и собрал побольше в складки плаща, прежде чем слезть с лошади. Он надкусил одно, с наслаждением жуя, а затем пожал плечами.

– Я первым заметил их, но ты можешь убедить меня поделиться.

Я посмотрела на него сверху вниз.

– За определенную цену, полагаю?

Он усмехнулся.

– У всего есть цена.

Я закатила глаза.

– Ну разумеется. – Я соскользнула с Мийе и направилась к нему. – И даже для посла?

– Сначала яблоко. А потом ты захочешь собственный офис.

Я поморщилась.

– Маленький офис для посла? О нет. Я рассчитываю на одну из тех шикарных квартир на бирже. На верхнем уровне.

– Боюсь, они довольно дорогие. – Он обвил рукой мою талию и дал мне откусить от своего яблока, а затем поцеловал, сладкий сок увлажнил наши губы.

– Ну, патри, и чего мне это может стоить?

Его брови приподнялись.

– Думаю, будет лучше, если я покажу.

Мы снова поцеловались, подшучивая друг над другом, пока он тянул меня к земле. Я знала, что легкость, игра, смех были его подарком мне, обещанием, что как бы близко мы ни находились от Дозора Тора и какие бы трудности нас ни ждали, мы не потеряем красоту этих последних недель. Между нами ничего не изменится. Ему не требовалось повторять эти слова. Я чувствовала их в каждом поцелуе. Ведь это только начало.

Мийе будто почувствовал, что мы уже близко. Он ускорил шаг, предвкушая, что скоро отдохнет и получит свежее сладкое сено, которого в конюшне Белленджеров всегда в избытке. Джейс был прав насчет времени. Небо окрасилось в пурпурные полосы, сумерки быстро сгущались, пока мы направлялись к черному входу в туннель Грейсона. Над нами проплыло черное облако, в которое собрались летучие мыши, отправившись на вечернюю трапезу.

Джейс посмотрел на меня, мягкий свет сумрачного неба отразился в его карих глазах.

– Держись рядом со мной, – сказал он. – Не хочу, чтобы Прая на тебя набросилась. У нее вспыльчивый характер, на случай, если ты не заметила.