– Купи себе капучино с карамелью, когда пойдешь в школу.

В итоге экзамен Маша сдала успешно, но облила кофе белую блузку и белые брюки.

После длительных мучений девушка все же поступила туда, куда хотела – на факультет общей и судебной психологии, а уже в августе бабули не стало. Так что, стоя у крыльца университета, Маша испытывала смешанные чувства – и радости, и потери.

Впрочем, знакомство с однокурсниками отвлекло ее от тоски, а потом внимание привлекли парни, стоящие на крыльце. Явно старшекурсники. Симпатичные, яркие. И над их головами бабушкины руки мягко тасовали карты. А это означало только одно – скоро эти парни придут к Маше, чтобы погадать.

Между тем учебный год начался и плавно покатился. Знакомства с преподавателями, изучение здания универа, расписание, новая группа – все ошеломляло, меняло, волновало, и карты как-то притихли, не кружились рядом.

Сентябрь пролетел, кружа желтыми листьями, в октябре начались дожди, но группа уже попривыкла к занятиям, запомнила имена преподавателей, разобралась с нумерацией аудиторий, и на переменках начались разговоры, подколки, игры. Сложилось активное ядро тех, кто на выходных готов был заглянуть в кафешку или просто посидеть в холле с планшетами и лециями.

Маша в это ядро не входила. У нее была своя комната, где заниматься было комфортнее, а если возникало желание посидеть с книжкой, она шла в парк. Вот как раз в парке возле корпуса она и встретила снова тех парней, над которыми кружили карты.

Все трое были чем-то крайне недовольны.

– Соколов, мать твою за ногу! – ругнулся блондин. – Кто тебя за язык тянул?

– Слушай, Ёршик, я при чем? – колюче отозвался брюнет, падая на скамейку.

– Нафига ты с Михалычем сцепился?

– Так он сам радовался тому, что ничего у нас не ведет! – парень взъерошил волосы, сбивая модную косую челку в сторону.

– А ты ему напомнил! Теперь автомата можно не ждать!

– Да ладно тебе, – вздохнул шатен с лиловыми прядками, – все равно Бородин с нас не слезет, пока от зубов отскакивать не начнет!

– Но можно было обойтись без пинков! – блондин морщился, словно у него зубы болели.

– Уже ничего не исправить, – снова попытался примирить их шатен.

Маша вздохнула. Карты плясали, и она видела, что нынешняя проблема парней на самом деле – пустяк. Ей стало их жалко, поэтому она повернулась к ним и сказала:

– Не переживайте, все сдадите. Лучше денег подкопите, скоро понадобятся.

– Что? – злой блондин повернулся к девушке и фыркнул, узнавая:

– Парни, это цыганочка с первого.

– Я не цыганка, – тряхнула головой Маша.

– То-то ты такая чернявая! – фыркнул шатен, с интересом рассматривая девушку.

– Прабабушка молдаванкой была, – дернула плечами Мария, собираясь уходить.

– Так ты гадаешь? – неизвестно зачем спросил ее брюнет с косой челкой.

– Только если попросят, – вынуждена была честно ответить она.

– Погадай мне на любовь! – фыркнул тогда парень и уставился на Машу серыми, как грозовые тучи, глазами.

Она открыла рот, чтобы сказать, что не взяла карты, и вдруг карты над головой парня закружились, завертелись и… хлопнули ее по лбу!

В глазах потемнело, и девушка сползла на скамью, не удержалась, рухнула на серый асфальт, сильно ударившись головой.

Парни вскочили, побледнев, но, к их чести, не убежали – подошли, потрогали бледный холодный лоб и вызвали «скорую».

Пока помощь ехала, Машу подняли, уложили на скамейку и даже раздобыли бутылочку воды и салфетку.

В себя девушка пришла, но встать не получалось – при малейшей попытке подкатывала тошнота, кружилась голова, а резкие звуки вообще вызывали желание закопаться под асфальт.

Мрачная женщина средних лет, вышедшая из белого автомобиля с красным крестом, осмотрела композицию «обморочная девица и кавалеры», скептически хмыкнула, а потом заметила на асфальте пятно крови с темными волосами:

– Что случилось? – строгим тоном спросила она парней.

– Девушка. Упала. Сама. Кажется, головой стукнулась, – доложил брюнет.

– На скамейку упала?

– На землю. Мы ее переложили.

– Сколько пальцев? Встать можешь?

Попытка подняться закончилась рвотой.

– Понятно! – фельдшер пропальпировала затылок и поморщилась: – Сотрясение однозначно есть, так что нужно везти в больницу, делать рентген. Документы с собой?

Маша хотела кивнуть, но тошнота опять подкатила к горлу, и она просто крепче вцепилась в сумочку.

– Так, хлопцы, решайте, кто из вас сопровождающим поедет. Девочка сама ни встать, ни сесть не может, – буднично сказала тетушка, заполняя бумаги на вызов.

Парни переглянулись:

– Мне к бабушке пора, – открестился блондин.

– Меня Леська ждет, – добавил шатен.

Брюнет вздохнул и полез в «скорую».

В больнице девушку переложили на каталку, куда-то увезли, потом вывезли обратно, пришел немолодой врач, полистал лежащие в ногах бумаги и наконец озвучил диагноз:

– Сотрясение. Трещины в черепе нет, немного стесана кожа, будет шишка. Советую прикладывать лед. Госпитализировать не можем. Вот рекомендации и лекарства. У вас есть сопровождающий, чтобы отвезти вас домой?

«Цыганочка» медленно моргнула, словно вслушивалась в слова врача через толщу воды, и приятным хрипловатым голосом ответила:

– Могу позвонить маме…

– Эй, – негромко сказал Соколов, вспоминая собственное состояние после падения с велосипеда, – я все еще тут. Могу отвезти, куда скажешь!

– Вот и прекрасно! – врач вручил парню бумаги. – За больничным листом к терапевту через две недели! – и ушел.

Соколов подошел к лежащей на каталке девушке, взглянул в ее бледное лицо с появившимися тенями под глазами и неуверенно спросил:

– Встать сможешь?

– Т-ш-ш, – Маша схватилась за голову и шепотом попросила: – Вызови такси.

Парень отошел в сторону, открыл приложение и тут же вернулся, чтобы уточнить:

– Тебя куда везти?

– В Рощу, на Лесную восемь.

– Заказал, через три минуты будет. Пошли?

Встать девушка не смогла. Она, конечно, попыталась, но ее так повело, что Соколов плюнул на все и подхватил ее на руки. Странно, казалась фигуристой, а на деле легкая такая…

Отбросив лишние мысли, парень вынес девчонку в «предбанник», подождал, пока входящий мужчина придержит дверь, и встал у крыльца, дожидаясь машину.

– Ой, Дани-и-ил! – восторженный и пронзительный голосок одной из факультетских сплетниц врезался в висок. – А что ты тут делаешь?

– Синицына, не видишь? – буркнул Соколов. – Труп вывожу.

– Тру-у-уп? Для практики? А почему в одежде?

К счастью, подъехала машина, и отвечать не понадобилось. Соколов уложил Машу на заднее сиденье, прикрыл дверь, обошел машину, сел и устроил ее голову у себя на коленях. Девчонка вцепилась руками в сумку и молча глотала слезы. Сопротивляться она просто не могла – от головной боли даже дыхание перехватывало.

– Терпи, цыганочка, – вздохнул Данил, обхватывая ее голову руками, чтобы смягчить поездку, – скоро будет лучше!

К родительскому дому машина подъехала не быстро. Слезы успели промочить парню джинсы, но Маша ничего не могла с этим поделать – каждая кочка вызывала новый приступ боли. Когда наконец остановились, Соколов снова вынес ее из машины на руках и поднес к калитке:

– Надеюсь, собаки у вас нет? Как открыть?

Маша нажала скрытую щеколду, калитка распахнулась. Парень внес ее на залитую бетоном дорожку, захлопнул ногой калитку и понес к двери в дом. Навстречу им выглянула мама:

– Что случилось? – она сразу схватилась за сердце.

– Все в порядке. Упала. Легкое сотрясение, – отчитался Соколов. – Подскажите, куда можно положить?

– А… сюда!

Красивая темноволосая женщина указала путь, и Соколов с долей облегчения сгрузил девчонку на диван. Его от души поблагодарили, сунули пакет пирогов и проводили до калитки. Парень с трудом от всего отмахнулся и вяло подумал о том, что все планы на день рухнули, и пора уже мчаться в общагу – перекусить, взять сумку и бежать на тренировку. Впрочем… пироги пахнут вкусно, чай можно и в столовке взять, а запасная форма есть в шкафчике. Так что в общежитие можно не возвращаться.