– Он тебя снова побьет, если мы не будем слушаться. Так же, если не сильнее. Зейн, я не хочу, чтобы он тебя бил. Ты пытался остановить его, чтобы он не трогал маму и меня. Ты думал, он меня ударит. Я тоже так думала…

Зейн почувствовал, как сестра пересела, и в тусклом свете фонарика, который она положила на кровать, увидел, что она глядит в окно.

– Когда-нибудь он и меня изобьет…

– Нет-нет, что ты! – Внутри вместо боли нарастала ярость. – Ты не дашь ему повода. И я тоже.

– Ему не нужен повод. Это очевидно. – Бритт говорила совершенно по-взрослому, хоть и шмыгала носом. – Мне кажется, они нас не любят. Нельзя бить тех, кого любишь, и заставлять их врать. Или молча смотреть и ничего не делать. Мне кажется, они нас совсем не любят.

Зейн и сам прекрасно это знал – понял в тот момент, когда мать вошла и посмотрела на него безо всякого выражения.

– Мы с тобой друг друга любим.

Пока Бритт сидела рядом и следила за тем, чтобы он поел, Зейн понял, что не может сбежать и бросить ее одну. Он должен быть рядом. Должен стать сильнее. Набраться сил и дать отпор.

Чтобы защитить не мать, а сестру.

В канун Рождества Эмили Уокер предстояло немало дел. Она всегда составляла списки и пыталась следовать расписанию, однако всякий раз ужасно выбивалась из графика.

Всякий, мать его, раз!

Чем еще плохи списки? Тем, что в них вечно добавляются новые строчки, внося полный хаос в расписание.

Например, сегодня, помимо того чтобы навести в доме порядок, приготовить любимые папины отбивные и картофель с гребешками на ужин, выделить хоть минутку на уход за собой и съездить в Эшвилл забрать родителей из аэропорта, пришлось заскочить на рынок за курицей.

Бедного Зейна угораздило простудиться, поэтому Эмили решила сварить ему бульон. Потом суп надо отвезти на другой берег озера к сестре.

А еще – обменяться любезностями с Элайзой.

И это после того, как та решила, что рождественский ужин должен состояться в их старом доме!

Мол, ничего страшного.

Эмили торопливо переодевалась. Маску для лица, увы, пришлось отменить.

Элайза, как выяснилось, уже позвонила в службу доставки и оговорила новое место проведения торжества.

«Место проведения торжества», чтоб его! Кто вообще заказывает доставку на семейный ужин?

Элайза, мать ее, Уокер Бигелоу – вот кто!

Теперь с ней придется любезничать. Не ляпнуть в адрес сестры ни одного лишнего слова, пока в доме родители. Доварить суп, который все еще кипел на плите, и отнести больному племяннику.

Заодно можно протащить контрабандой последний роман про Темную башню, потому что Кинг наряду со многими другими авторами не попал в список одобренной литературы для детей Грэма и Элайзы.

Знали бы они, что это сыграет против них. Зейн научился хранить секреты. «Возможно, даже слишком хорошо», – думала Эмили, накладывая на лицо макияж. Она проводила с детьми не так много времени, как хотелось бы, но всякий раз ее не покидало чувство… некоей фальши. Будто в их доме что-то не так.

А может, разыгралось воображение… Она надела сапоги. Вдруг Эмили просто ищет повод лишний раз упрекнуть сестру. В детстве они не были близки: противоположности не всегда притягиваются, и девятилетняя разница в возрасте пошла им не на пользу.

С годами сестры не стали ближе. Под нарочитой вежливостью скрывались подводные камни – активная взаимная неприязнь.

Если бы не родители и не племянники, Эмили была бы рада до конца дней вовсе не разговаривать с сестрой.

– Это ужасно, – бормотала она, спускаясь по лестнице. – Нехорошо так думать.

Самое страшное, что недобрые мысли в адрес сестры могли быть вызваны банальной завистью.

Элайза была красивее – и намного. Не то чтобы Эмили считалась дурнушкой (хоть и редко находила время поухаживать за собой), но Элайза выглядела намного роскошнее и фигуристее. Вдобавок, учитывая разницу в возрасте, она всегда и во всем становилась первой.

Она блистала на школьных спектаклях, возглавляла команду чирлидерш, стала королевой бала на выпускном.

Кому бабушка с дедушкой подарили новенький блестящий «БМВ»-кабриолет? Разумеется, Элайзе!

А еще она ухватила себе шикарного мужа – хирурга с внешностью кинозвезды. Помолвка прошла в шикарном загородном клубе, за ней последовал пафосный девичник и экстравагантная пышная свадьба.

«Выглядела она великолепно, этого не отнять», – думала Эмили, выключая плиту под супом. Словно королева в роскошном белом платье.

На сестру Эмили в тот день не обижалась. Она была рада за Элайзу – даже несмотря на то, что саму ее заставили надеть вульгарно-розовое платье с гигантскими плечами.

Потом обиды начали копиться с новой силой.

– Не думай об этом, – велела она себе, надевая пальто, шапку и перчатки. – Праздники, в конце концов. Бедняга Зейн болеет.

Она взяла сумку – где припрятала роман про Темную башню, – и подхватила кастрюльку, чтобы отнести в машину.

Пикап она отмыла и натерла воском – слава богу, вычеркнув хоть несколько пунктов из вчерашнего списка. Приборную панель больше не украшали липкие листочки с заметками. Еще Эмили лично проверила все арендованные домики, поэтому когда родители спросят (а они спросят), она сумеет отчитаться, что семейное предприятие «Уокер Лейквью бунгало» в надежных руках.

Ей нравилось заниматься гостиничным бизнесом после того, как родители ушли на покой. Правда, ее капельку возмущало (опять-таки), что каждый квартал приходится выписывать сестре чек. Та ни разу не ударила палец о палец, но родня есть родня – Элайза получала свою долю от семейного дохода.

По крайней мере, старый дом достался Эмили. Она огляделась, поставив кастрюлю с супом на пол под пассажирское кресло.

Дом ей нравился – деревянные и каменные стены, круглое крыльцо, виды на озеро и горы… Она прожила в нем всю жизнь и собиралась остаться до самой смерти. Детей у нее не было и вряд ли уже появятся, поэтому Эмили планировала в будущем отписать дом Зейну и Бритт.

Возможно, кто-нибудь из них здесь поселится. Или дом продадут, а может, сдадут в аренду. Она к тому времени умрет, и ей будет без разницы.

Вот такие веселые рождественские мысли…

Посмеиваясь над собой, Эмили залезла в пикап, думая о том, как красиво будет выглядеть дом в сумерках, когда зажгутся разноцветные гирлянды и в окне засверкает елка. Так бывало каждое Рождество в ее памяти. В доме запахнет сосной и клюквой, а еще теплым печеньем из печи.

Выехав на дорогу к озеру, Эмили сдула с глаз челку. Стрижке не нашлось места в рождественском списке, ее пришлось отложить до лучшей поры.

Проезжая вдоль озера, она включила радио, прибавила громкость и принялась подпевать Спрингстину. За окном неслись бунгало, причалы и жилые коттеджи. Вдалеке росли заснеженные горы, теряясь макушками в бледно-голубом зимнем небе.

Дорога вилась из стороны в сторону, то поднимаясь, то ныряя вниз. Эмили знала каждый ее сантиметр. Она свернула в город и проехала по Мейн-стрит, чтобы полюбоваться украшенными к Рождеству магазинами и гигантской звездой, вывешенной над отелем «Лейквью».

По дороге она увидела Сайруса Паффера – тот с большой сумкой наперевес шагал к своему фургону. С Сайрусом они когда-то были женаты. Брак продлился целых шесть месяцев (господи, с той поры миновало уже десять лет!), но они решили, что им лучше быть друзьями, чем супругами. Развод получился самым тихим и мирным на свете.

Эмили остановилась рядом и выглянула в окно, чтобы поздороваться.

– Ходишь по магазинам в последний момент?

– Нет. Хотя да. Вроде того… – Сайрус улыбнулся. Он был симпатичным парнем с ярко-рыжими волосами и веселым нравом. – Марлен захотелось мороженого, причем обязательно с мятной шоколадной крошкой.

– Разве ты не идеальный муж?

Со второй попытки ему повезло найти свою половинку. Эмили сама их познакомила и даже была подружкой на свадьбе.

– Стараюсь. – Сайрус ухмыльнулся еще шире. – Хорошо ей не захотелось добавить сверху соленых огурчиков.