Спрашиваешь, не скучно ли, не одиноко? А когда кручиниться было – приду с работы и давай закрома перебирать, любоваться. Какое еще веселье надобно. Душа родная? Тьфу, родню же кормить-одевать придётся. С баночками пошепчусь, с мешочками посплетничаю и с закатом спать – нечего электричество переводить.

Так и жила бы счастливо, да тут война случилась. Уж не знаю, что за оружие у них было, да только многие померли. Кого убило сразу, кто с голода и ран вскорости скончался… В деревне нашей только я одна и осталась. И вроде бы ничего, к одиночеству не привыкать, да только…

Только чудится, что и не одна я вовсе. То тень замечу, то звук услышу. Ну, думаю, умом тронулась. Ученые говорят, нельзя человеку продолжительно одному быть. Со страху помолиться бы, а слов правильных не знаю…

– Бабулечка, а чего без света сидишь? Сколько говорить: работать за компом в темноте вредно для зрения. Сворачивайся уже со своими страшилками для одиночек. Правнуки приехали, дед шашлыки с мангала уже ест, – молодая женщина затормошила старушку, сильными руками ловко разворачивая кресло от компьютерного стола. – Орда ждет, пойдём к столу!

Если ты это читаешь, значит, меня уже нет. Не криви рот, это не смешно. Повторяю: меня нет. Проржалась? Теперь читай внимательно.

Вчера, помнишь, ругались из-за мусорного ведра? Чья очередь на поиметь совесть… Кто с чем пришёл, под тем и похоронят… Бла-бла-бла… Я хлопнул дверью. Надеюсь, ты заплакала.

– Мужчина, а вы с полным ведром мусора ходите, чтобы вас не заподозрили?

– Что? – дернулся я всем телом. – Каким ведром? В чём?

– Ну, что не баба и не с пустым… Нет? Хотите поговорить об этом? – голос принадлежал костюму в огромной шляпе, остального видно не было.

Говорить я не хотел, но ноги стали примерзать к тапкам, да и в туалет так некстати захотелось. Я утвердительно кивнул, шляпа тоже кивнула, и мы пошли.

– Не очень далеко, – ответил на мой незаданный вопрос костюм. – Успеете.

Мы и в самом деле успели. Сходить в туалет, попить чай, познакомиться. А потом я вздремнул. Вроде как. Не знаю, как так получилось. Факт – я заснул в его кабинете, а проснулся в парке на ветке. Единственное, что помню после чая – сон.

Во сне Грант-3, так представился костюм, сказал, что мне предоставляется беспрецедентный шанс – изменить себя, как в компьютерной игре. Он предложил выбрать категории того, что я хочу прокачать.

– То есть, я могу стать самым сильным или чёртовым гением?

– Да. Но есть нюанс – один скилл прибавляется только за счёт уменьшения другого. Так что не торопись, подумай!

– Я думаю об этом уже стопятьсот лет! Хочу – прокачать независимость, способность передвигаться на огромные расстояния, умение жрать всё подряд, интеллект прибавить… За счёт чего? Социализацию можешь почти до нуля списывать. Ораторское мастерство… Привязанность… Чего это меня так в сон клонит…

А потом проснулся. На ветке. Кто пишет? Я пишу. Лапкой. Думаешь, если ворон, то только каркать умею?

Как же сильно скучаю по расчёске. Трудно было привыкнуть не менять одежду, мыться летом, к дохлым кошкам во рту, но расчёска… Закрываю глаза и ногтями скребу по голове, считаю: раз, два, три… Расти, коса, до пояса, не вырони ни волоса… Десять, одиннадцать… Слёзы роют борозды на щеках – вот и умылась заодно.

Сегодня выходной. Смешно сказала. Теперь у тебя всё время и выходной, и рабочий в одном флаконе. Да, кстати, где флакон? Небось, Игорёк, мразь, забрал, когда отрубилась. Ну и хрен с ним. Здоровее буду. Опять смешно сказала – здоровее…

Таракан ползёт по ноге. Дурашка, не ешь меня, отравишься. Некоторые тараканы сообразительные, а иные ужасно тупые. Эмпирическим путем выяснила. Ага, знаю умные слова. Большую часть, конечно, забыла. Зачем выясняла? Питомца хочу, но чтобы не кормить. По тараканам вердикт неутешительный – не склонны. Но поговорить можно.

Раньше боялась, брезговала. Смешное слово – раньше. Как бы и никогда. В прошлой жизни. До этой грёбаной неудачной реинкарнации. В кавычках, конечно. Всё сама, своими ручками.

Ну, спроси уже, что произошло. Спрашиваешь? Отвечаю – не твоё тараканье дело. Ползи, куда полз. Не ползаешь? Иди. Иди на хрен!

А что, собственно, случилось? А ничего. Устала и выпила. И ещё выпила. И ещё. А им не нравилось. А я устала! Идите на… Что-то я повторяюсь… Сама ушла. Два года уже. Как один день. Домой иногда хочется, но они не зовут. Брезгуют, как тараканом.

Скорее бы лето. Помоюсь. Может, гребень деревянный найду. А осенью сдохну. Устала я что-то. И голова чешется…

Когда это началось? Важно ли теперь… Началось. Пусть будет – одним прекрасным утром в понедельник. Да, да – именно утром, именно в понедельник. Я проснулся в свои обычные пять, и на этом традиционность закончилась.

Во-первых, зазвонил телефон, который стоит на режиме «не беспокоить». Зачем я ответил? Впрочем, такие вопросы сегодня избыточно излишни. Во-вторых, ответил положительно. Кто бы отказался? Что я терял? Тем более что и делать ничего не надо было. Просто быть лицом. Его.

Вот тут подошло в-третьих: я не нёс никакой ответственности. Это был не я, а Он. Забастовки, голод, войны, эпидемии – Он. Я дал лицо и не знал, что рискую жизнью. Наслаждался мыслимыми и не очень благами. Воровал, конечно, друзей везде пропихивал. Скажешь, не воспользовался бы? Глаза отводишь, понятно…

Что дальше… Дальше шикарный день сурка: фотосессия тут, интервью там, засветился на выставке, пообщался на заводе. День расписан по минутам, а ночь… Отрывался по полной – девочки, шампанское, скорость. Жрал эту жирную жизнь с лопаты. Жрал и не хотел ни о чём думать. А потом пришёл ты.

– Вопросы ещё будут или интервью можно считать законченным?

– Два только. Вы понимали, что помогаете Ему уничтожать мир? О чём сожалеете перед казнью больше всего?

– Срать мне на мир, святоша! Умирать жаль, но я видел интересную жизнь. Хотя скука, наверное, была бы лучше…

Всегда любила её голос. И руки. Тихая песня и мягкое поглаживание. Я доверила ей жизнь и не ошиблась. По крайней мере, так я думала до сегодняшнего дня.

– Спи, моя хорошая, баю-бай. Я не позволю причинить тебе боль, засыпай. Ты не будешь выбирать: убивать или бежать, бай-бай. Я избавлю тебя от этого мира, засыпай.

Почему ты плачешь, мама? Я знаю, ты не слышишь меня, но… Почему ты плачешь? Всё будет хорошо, я очень сильная. Очень скоро я буду защищать тебя, ма…

Дверь слетела с петель, и в комнату ввалились чистильщики. Анонимный доброжелатель сообщил в мэрию, что здесь прячется Особь Ноль – человек, выбравший не убивать.

– Ахереть, бро! Она зарезала себя прямо в беременное пузо! Вот сука, без премии оставила!