Полгода постоянной тишины, а теперь поток вливается огненной лавой, мешает мысли, выстегивает, заставляя выбираться на поверхность. А я этого не хочу. Потому что если не гасить, то начинаешь анализировать и от осознания приходишь в ужас. Как до этого дошло? И почему я не сопротивляюсь?

Слышу, как прохладные пальцы извлекают иглу, зажимая место прокола стерильной салфеткой.

- Умничка, держи так. Расскажешь доброму доктору, как докатилась до такой жизни? - если бы я сама знала, когда все начало слетать под откос. Всегда так было – Сколько уже под таблетками?

- Постоянно полгода, а в общем… Два года…. с периодичностью, по мере необходимости – апатично воспроизвожу текст.

Присвистывает и в раздумье пробегается по мне глазами

- Ну, жди беды, потрясет тебя нехило. Я Вольнову рецептик скину, будет выдавать тебе перед сном, когда совсем бомбанет.

- Вы правда не понимаете, у нас с Кэдом нет отношений. Он чужой мне, это же ненормально, взять, увезти постороннего человека и держать против его воли. Вас посадят всех, когда вскроется. Отвезите меня домой, и я промолчу о вашем участии.

- Варианта два, или ты остаешься здесь, или едем в наркологическую клинику.

- В клинику – хватаюсь за спасительную соломинку. Зря, окружающие Вольнова люди, такие ненормальные шутники.

- Шутка, вариантов нет. разбирайтесь сами, я просто помогаю…за деньги – отрезает последнюю возможность.

Я заглатываю слезы и бегу в спальню, чтобы разразиться истеричными рыданиями. Колотя, в исступлении, кулаками по подушке, стремительно намокающей под потоком проливных слез. Беснуюсь до тех пор, пока меня не уносит в сон, в котором я душу маньяка. Все той же подушкой, со всей силы и ненависти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Просыпаюсь, когда уже темнеет. Желудок урчит, но голова уже чище воспринимает обстановку. Еще несколько минут, сопротивляюсь природному позыву. Но потом сдаюсь, и поверженная собственной физиологией плетусь на кухню.

По пути реагируя уже спокойней, осматриваю место своего заточения. Современно в ярких деталях. И снова мелькают фотографии автомобилей, в разных вариациях, разбросанные по стенам. Теплые тона перекрываются яркими вспышками, неожиданно, но очень похоже на хозяина. Кожа и древесина. Все напичкано животными инстинктами. Опасно неуправляемо.

На стойке в кухне замечаю накрытое блюдо и записка рядом

«съешь меня»

Поднимаю крышку: огромный стейк, стручковая фасоль и зелень. Нда, хищник мать его. Бумажка падает, переворачиваясь еще одна запись

«свяжу и затолкаю» и рисунок подмигивающего черепа. Вот скотина. Себе затолкай …

Закрываю крышку и достаю из холодильника все необходимое для простого бутерброда.

Вгрызаюсь, продолжая осмотр. Интересно, а где его маньяческое величество прячется. В подвале пытает очередную жертву. Усмехаюсь и натыкаюсь глазами на стеклянную дверь.

Сбоку парилка, а прямо по курсу бассейн. По всплескам понятно, что маньячелло рассекает от борта к борту, отталкиваясь и разрезая водную гладь резкими взмахами рук.

Останавливаюсь на краю, доедая бутрик. Кэд подплывает и выныривая, ловит глазами мое присутствие.

Опирается двумя руками, выпрыгивает. И я как подвисая, слежу за потоками воды стекающими по его телу. Скользят, плавно огибая рельефные мышцы под гладкой и тугой кожей. Подходит ближе, склоняясь ко мне

- Что у тебя в руках? – отмираю, демонстративно махая перед его носом остатками бутерброда – Мляя.. доведешь же – выхватывает из пальцев и выкидывает в мусорку.

- Я вообще-то ела – возмущенно вскидываюсь, пока Кэд вытирается полотенцем.

- Я кому готовлю? Так сложно пожрать, сказать спасибо и пойти спать.

- Я тебя не просила. Отправь меня домой и не мучайся.

- Что соскучилась по Полонскому?

- Конечно, я его люблю, но тебе не понять – от этой лжи муторным притоком заливает внутри. Меня даже передергивает, но я замираю, чтобы не заметил.

- Да где уж мне, я же в адеквате – я хмыкаю, громко, хорошая шутка что сказать. Опускает глаза, чуть встряхивая головой, продолжает глухо выговаривая - Под химией еще не то померещиться – замолкает, морщится, а потом выдает, прожигая синим лазером. У меня даже волосы на голове дыбом становятся

– Кроха, я твои мозги на место верну, а потом затрахаю до смерти… поняла.. готовься.

- Ты больной на всю голову – ошарашено, в испуге, моргаю, передвигая веки с такой частотой, жжение чувствую. А он стоит без тени улыбки

- Не спорю, но факта это не меняет – пожимает плечами, расползаясь в пошлой гримасе.

Я остаюсь, очумело пялиться в спину, удаляющегося монстра. Снова переваривая его слова. И только сейчас, до меня начинает доходить, в какую переделку я попала…

Нарезаю круги по территории. Все наглухо, ни одной лазейки. Высокий забор, по всему периметру, утыкан камерами наблюдения. Планомерно обхожу каждую, награждая комбинацией со средним пальцем. Не факт что смотрит, но так приятней, на случай, а вдруг.

Возвращаюсь в дом, и возле комнаты застаю такую картину. Вольнов откручивает защелку на двери в спальню. Прохожу мимо, нарочно пихая его со всей силы бедром. Даже не шелохнулся. Козлина крупногабаритная. Взвизгиваю, когда смачный шлепок прилетает по моей попе вслед.

- Я тебе одежду купил и еще всякую хрень. Посмотри на кровати.

Рассматриваю кипу пакетов наставленную по спальне. Пижама, спортивная одежда, какие-то платья, куча нижнего белья, косметика и.. прокладки. Достаю, возмущенно взирая на него.

- Ты серьезно? До конца жизни меня собираешься держать?

- Я так долго тебя не вытерплю – смотрит на упаковку в моей руке - Если что, выбирал не я..секретаршу попросил – поясняет на мой напряженный взгляд.

- Интересно, а как ты ей это объяснил?

- В отличие от тебя, она умная, вопросов не задает. Просто делает, о чем просят.

Сбрасываю пакеты, и забираюсь на кровать с ногами, подтягиваю колени к груди, в скорбной позе полного бессилия.

- Кать, расскажи мне все? Как получилось?

- Я тебе ничего рассказывать не буду. Я вообще с тобой разговаривать не буду.

- Не хочешь, не надо. Главное слушай и исполняй, а остальное пофиг – резко выкидывает .

Покачиваю головой и отвожу глаза, разрывая обмен «душевными» взглядами. Кэд заканчивает и уходит, оставляя дверь приоткрытой. Соскакиваю и громко хлопаю. Возвращается, снова приоткрывает. Я хватаюсь за ручку, чтобы дернуть на себя.

- Блять, что за детский сад. Сейчас с петель сниму

- Я ТЕБЯ НЕ-НА-ВИ-ЖУ – выдалбливая каждый слог, помещая едкую кислоту в каждую букву, чтобы понял, прочувствовал.

Смотрит на меня как-то странно. Вдумчиво сузив глаза, начинает двигаться в мою сторону, я пячусь до тех пор, пока спина не упирается в бетонную преграду, под белой краской. Прижимаю ладони к стене и отворачиваю лицо в бок, когда подходит достаточно близко.

- Это не важно кроха. Это не считается, главное не сопротивляйся – захватывает лицо, протягивая большими пальцами по щекам – У тебя есть время, а вот выбора нет. Принимай меня, по-другому не будет – касается макушки волос губами, прижимая ближе – Все давай спать, я напротив если что.

Выпускаю раскаленный воздух из груди, только когда выходит из комнаты. До этого не дышала, тепло как иголками разлетелось от контакта. Как будто кровь возвращается в онемевшую конечность. Резко, невыносимо, до судорог. Слежу за этим процессом внутри себя. Вспоминаю отголоски знакомых ощущений. Не надо. Не надо….

Ночь в тревожном сне сменяется днем, в котором я молчу. Кэд отдает приказы .

Ешь ….

Гуляй…

Смотри…

Не поясняя, просто выкидывает слово. Если отказываюсь или игнорирую, заставляет, силой двигая мной как пластиковой куклой.

На ум приходит барби, живущая в игрушечном домике. Ведомая своей хозяйкой, без любой возможности, передвигаться самостоятельно. Посадят, ты сидишь, глупо улыбаясь пухлыми губами и хлопая ресницами. Пока хозяин не решит поменять позу.