Быстрые потоки ледяного ветра из капсулы не перестают хлестать. Жасмин не хватает роста, чтобы дотянуться до детектора дыма, а в комнате нет мебели. Ей придется соорудить лестницу.

В любой другой ситуации, мысль о том, чтобы перетащить мертвые тела и навалить их в кучу, чтобы соорудить ступени, ужаснула бы ее, но сейчас не время для щепетильности. Девушка присоединится к ним в ледяном царстве сна, если не поторопится. Жасмин вытаскивает замерзшие тела по одному, перекатывает их и позволяет упасть на пол, а затем оттаскивает в центр комнаты. Они слишком тяжелы, чтобы их можно было поднять, да и у нее сейчас плохо с координацией. От этого занятия она немного согревается внутри, но снаружи холод причиняет боль. Кончики пальцев замерзли, но в тоже время словно находятся в огне. Сужение сосудов и обморожение. Она постоянно растирает пальцы, чтобы кровообращение не останавливалось.

В конце концов, ей удается вытащить все трупы, и она принимается складывать их в кучу. По высоте получается не так, как она планировала, но сойдет. На четвереньках она забирается вверх по шаткой груде тел и опасно балансирует наверху. Пытается щелкнуть пальцами, но они так онемели, что не шевелятся. Она снова дует на руки.

— Ну же, ― велит она.

Мысли путаются. Холод замораживает их все. Она вот-вот потеряет сознание, но велит себе собраться, пытается снова щелкнуть пальцами. Один, два, три щелчка. Это наводит мысли о какой-то кошмарной версии Дороти, Волшебника Оз и о красных туфельках. Она размышляет об изумрудном городе, но не о том, что из прекрасного зеленого стекла, а из синего льда, в этом городе все превратились в замерзшие статуи, словно на них наложили злое заклятье. Барнаби, злобная ведьма "Табула Раса". Жасмин воображает жителей Изумрудного города застывшими в рутинных позах: кто-то вешает белье, кто-то ест яблоко, а кто-то занимается сексом. Как при извержении Везувия, погубившем Помпеи. Но тогда был огонь, а не лед. Вишневая жидкая лава. Боже, она бредит. На чем она остановилась? Секс. Злая ведьма. Магия. Она опускает взгляд на свои пластыри. Снова щелкает пальцами и, после четвертой попытки, вспыхивает огонь. Медленно, она подносит руку к потолку, поближе к детектору. Может, недостаточно близко, но ближе ей не дотянуться. Ее рука трясется от усилий и холода.

— Ну же, ― призывает она. — Давай!

Светодиод начинает мигать, визжит сирена и на Жасмин начинает литься вода. Она кажется теплой. Ощущается как обжигающий душ, так как ее тело ужасно замерзло. У девушки возникает желание снять одежду и зарыться в какое-нибудь темное и теплое место.

Пожарная сигнализация разблокирует главную дверь, и Жасмин спускается по горе из мертвецов, содрогаясь от конвульсий. Она падает рядом с дверью и не может встать. Проползает последние несколько метров и, выбравшись из комнаты, хочет смеяться и плакать, но у нее нет сил, так что она падает на пол, прижавшись щекой к золотому ковру, и отключается.

Жасмин не знает, сколько пробыла без сознания, но, когда Кеке шлепает ее по лицу и растирает ей руки, она резко приходит в себя.

— Джесси! Очнись!

Жасмин стонет. Кеке? Хочет позвать она, но ее губы не слушаются. Жасмин видит шлем Кеке, лежащий на полу рядом с ней, и ее кожаную куртку, и думает о том, как, должно быть, тепло в этой куртке. Ей хочется, чтобы Кеке сказала ей, что все это было сном, но, когда она понимает, где находится, ей снова хочется погрузиться в сон.

— Очнись, Джесси, ― просит Кеке. — Останься со мной!

Жасмин снова открывает глаза.

— Нужно отвезти тебя в больницу.

О, нет, не надо, хочет сказать Жасмин. Теперь со мной все в порядке. Опасность миновала. Но она не только не может говорить, но и двигаться тоже.

— Ты привезла ее как раз вовремя, ― произносит мужской голос.

От яркого белого потолка у Жасмин болят глаза.

— Они заморозили мои глаза.

Кеке поворачивается к ней с широкой улыбкой и радостно вскидывает руки.

— Она жива!

Доктор молча показывает, что отойдет, но скоро вернется. Комната наполнена каждым видом генетически скрещенных цветов, которые выращивает Жасмин.

— Боже, я рада тебя видеть, ― хрипло произносит Жасмин.

— Взаимно.

Кеке предлагает Жасмин воды. — Какое-то время мне казалось, что все, ты умерла.

Вода приносит Жасмин прохладное облегчение.

— Что произошло?

— Что произошло? Это ты скажи мне. Когда я прочитала отправленный тобой файл, я попыталась позвонить тебе, но ты не брала трубку. Затем пришел код для пиксельного трекинга, и я поняла, что, должно быть, ты отправилась в ту клинику, чтобы его установить, и забеспокоилась.

— Пиксель. Ты узнала, откуда они берут стволовые клетки?

— А то. Солярис арестовал владельцев трех "черных" клиник ЭКО.

Жасмин в замешательстве.

— Клиник репродуктивной медицины?

— "Табула Раса" покупала отбракованные эмбрионы у нечестных на руку клиник ЭКО.

— Охуеть!

— Именно. Но им всем пришел конец. Твои навыки разоблачения на высоте. Не уличи ты их, откуда они берут стволовые клетки, копы бы просто зевнул и ушли.

Жасмин вздыхает.

— Это не только моя заслуга. Ты тоже заслуживаешь похвалы.

Жасмин выпрямляет спину.

— Это последнее, чего я хочу. Крайне важно, чтобы ты сохранила мою анонимность.

Кеке смеется.

— Ты просишь о невозможном! Тогда мне придется принимать всю похвалу одной.

— Я серьезно, Кеке. Скоро появится срочная вакансия, один из моих людей будет претендовать на эту должность. Я пытаюсь проникнуть в эту корпорацию с самого основания "Альба". Мы не можем компрометировать свою анонимность. Ты понимаешь?

Кеке перестает улыбаться.

— Конечно. Я никогда так не поступлю.

— Кроме того, ты заслуживаешь получить эту историю. Это ты дала мне наводку.

— Это был всего лишь слух.

— Ну, ― говорит Жасмин. — Продолжай сообщать мне слухи, а я буду передавать тебе информацию первой. Согласна?

— Согласна.

— Ну, на самом деле, я кое-что на днях слышала. Мне это показалось безумием, так что я не придала значения, но потом услышала об этом от совершенно другого источника и…

— Рассказывай!

— Нет.

— Что? Ты забыла про наш договор?

— Я расскажу тебе, как только ты будешь достаточно здорова, чтобы покинуть больницу.

— Я не могу ждать так долго!

— Прости. Но я тебя знаю. Ты вырвешь капельницу из руки и погонишься за теми ребятами, если я расскажу тебе сейчас. Сначала ты должна поправиться.

— Я отлично себя чувствую!

— Ты не понимаешь. Врач даже не уверен, что ты сохранишь пальцы на ногах.

— Ерунда, ― отвечает Жасмин.

Кеке отворачивает нахрахмаленную больничную простыню с ног Жасмин, открывая виду окоченевшие, посиневшие пальцы.

— Мне очень нравятся твои пальчики, ― говорит Кеке. — Так что поправляйся, а после мы поговорим.

Жасмин снова ложится на спину и вздыхает.

— Ладно.

— А еще, мне нужно, чтобы ты выписалась, тогда мне больше не нужно будет присматривать за твоим котом.

— О чем ты говоришь? Его даже не нужно кормить. У него есть кормушка.

— Я знаю. Но он меня нервирует.

— Председатель Мяу тебя нервирует?

— Ты же знаешь, что я не очень-то умею обращаться с живыми существами.

— И не говори, ― отвечает Жасмин. — Что насчет мертвецов?

Кеке меряет ее непонимающим взглядом.

— Что-что?

— Что с замерзшими телами? В той комнате со мной было где-то два десятка трупов.

Кеке хмурится.

— Там не было тел, ни живых, ни мертвых. Как только Барнаби поняла, насколько все серьезно, сразу же села в свой личный "Волантер". Остальной персонал также исчез. Когда я приехала туда, там был ебаный город-призрак. Копы тоже никого не нашли.