– Э-э, мужик!

      Я приветливо оглянулся на окрик, в надежде наконец-то расспросить про ночлег у словоохотливых горожан.

Ко мне вразвалочку, ничуть не торопясь, подошли четверо мужиков.

– Парни, подскажите, сколько времени? – Дружелюбно улыбнулся, готовый завязать приятную беседу.

      Но стоило только поближе ознакомиться с их мрачно суровыми лицами, как недоброе предчувствие тут же разлилось слабостью в коленях и предательской дрожью внизу живота. Таких омерзительных харь не встречалось давненько, а те, след которых оставался в памяти, поднимали из тёмных глубин воспоминания о не самых лучших мгновениях моей богатой событиями жизни. Местные аборигены мгновенно подтвердили наихудшие опасения.

Когда меня перестали пинать и ушли, громко обсуждая содержимое дорожного саквояжа, я сел, потирая нестерпимо пылающие бока и замедленно соображая, чем успел провиниться перед местными бандитами. Наверное, это была профилактика, пришёл к самому вероятному выводу. Поднявшись и кое-как отряхнувшись, осознал, что найти гостиницу уже не успеваю, да и оплачивать её мне теперь стало нечем. Всё-таки способ изъятия денежных средств посредством шахмат, в сравнении с двумя последними, импонировал больше. Так ещё обычно с трудом забываемый след в душе – гадливенького ощущения полной беспомощности…

      Неожиданно раздался оглушительный грохот, и невдалеке вверх поднялось пыльное облако. Я замер. Что это? Метеорит? Рёв сирены отбросил меня к стене ближайшего дома, а мимо пронеслась какая-то древняя тарантайка с надписью по борту – «Благоустройство». Чего благоустройство? Загадка. За углом дома мелькнула жалкая и, что безусловно радовало, одинокая фигура.

– Эй, парень! Подскажи сколько времени? – сделал я очередную попытку разузнать своё расположение на временной шкале.

      Ставшая привычной реакция на простецкий вопрос легла идентичным пазлом в общую картину, которая пока никак не складывалась во что-то понятное – споткнувшись и чуть не упав, словно от предательского выстрела в спину, эта, до того едва плетущаяся фигура, неожиданно рванула вдоль по улице шустрой рысцой, переходящей в галоп. С удивлением посмотрев на пыль, медленно оседавшую за беглецом, я двинулся дальше, гадая, что в невинном вопросе могло быть такого ужасного. Возможно, меня приняли за участника ночных разбоев. Хотя, ни видом, ни духом… А тем временем стемнело уже основательно.

      Неожиданный скрип тормозов, заставил остановиться. Яркий свет фар, освещая меня, делал окружающее пространство неразличимо тёмным и не давал возможности разглядеть, чьё же внимание «посчастливилось» привлечь на этот раз.

– К стене!

      В грубом окрике из мрака чувствовалась сила, требовавшая безусловного подчинения. Вот только чего от меня требовали неизвестные, я не совсем понял.

– Что к стене?

– Ах, ты… – Последовала секундная пауза замешательства, – Встать к стене, руки за голову!

      Пожав плечами от столь необычного начала знакомства с журналистом из метрополии, встал у стены и поднял руки. Ко мне подошли двое. Правда, ни лиц, ни одежды рассмотреть из-за слепящего света я не смог. Но, по-моему, на головах у них были одинаковые форменные фуражки.

– Документы!

– Я журналист с Земли Марцепанов! Подскажите, пожалуйста, сколько сейчас времени?

      И только-только сделал движение, чтобы опустить руки для удобства общения, как мгновенно получил болезненный удар по рёбрам чем-то твердым. Скосив глаза, увидел резиновую дубинку, совершающую замысловатые пируэты в опытных руках. Всё сразу встало на свои места – местная полиция бдит Закон. И я попытался сбивчиво рассказать, как меня тридцать минут назад избили и ограбили бандиты…

Когда меня перестали пинать и ушли, недовольно обсуждая содержимое моих уже до того неоднократно подчищенных карманов, я сел, потирая изрядно «уставшие» от чрезмерного внимания бока и замедленно соображая, чем же успел провиниться ещё и перед местными полицаями. Наверное, это тоже была профилактика, пришёл к неутешительному для себя выводу. Только вот чего профилактика? Стоило побыстрее этот вопрос прояснить. Во избежание дальнейшего недопонимания. Если позволительно так это называть.

      Вечерняя тьма над городом стремительно сгущалась. Время неудержимо истекало, не оставляя ни единого варианта достойно обустроиться на ночь. Похоже, стоило попытаться найти приют у местных аборигенов. И я в отчаянии постучался в первую попавшуюся дверь. На удивление мне открыли и, выслушав сбивчивый рассказ о злополучных скитаниях космического путешественника, впустили внутрь. Вот оно патриархальное гостеприимство, давно забытое в нашем наполненном соблазнами цивилизации мире!       Квартирка на первом этаже бетонного монстра оказалась совсем небольшая. Миниатюрная уютная кухонька с красивыми занавесками на окне, скромно обставленная зала с минимумом мебели, вторая комната была закрыта. Сняв ботинки, я прошёл за молчаливым хозяином.

– Покушать не хотите? – Хозяйке было лет под пятьдесят, а хозяину, так думаю, и за все шестьдесят. Как я понял, жили они одни. Во всяком случае, за стол больше никто с нами ужинать не сел.

– У вас дети есть? – поинтересовался я. Больше из вежливости, чем от действительного интереса. Чем могли заинтересовать столичного репортёра обыкновенные работяги дальней галактической периферии?

– Да. – Разговор со мной поддерживала добродушная хозяйка, в то время как пожилой мужчина молча ел, не проявляя ко мне даже минимума интереса. – Старший служит в силах правопорядка. Сейчас в командировке. Младший в интернате. Учится. Он у нас умненький.

      Я покивал головой. Еда была простецкая, как и обстановка квартиры. Перекусив каким-то бурым месивом из варёных овощей с растительным маслом, почувствовал себя намного лучше. Уже сформировавшееся мрачновато-негативное представление о жителях городка дало небольшую трещину.

– Не подскажете, сколько сейчас времени? А то я свои часы оставил вашим ушлым таможенникам и никак не могу разобраться, который сейчас час? А?

      В мгновенно наступившей тишине оглушительно звякнула ложка, выпав из вдруг обессиливших рук в пустую алюминиевую чашку. Вздрогнув от резкого звука, я уткнулся в замороженный взгляд хозяина и его широко раскрытый рот с зияющими пустотами потерянных в непростой жизни зубов.

      Реакция напомнила неадекватное поведение недавних прохожих, разбегавшихся в разные стороны как от прокажённого. Пока гостеприимные хозяева сидели, замерев в случайно вызванном мною ступоре, я начал догадываться, что вопрос о времени, здесь, похоже, расценивается верхом аморальности.

– Извините. – За время своих скитаний по поручениям тирана-редактора, доводилось встречать и не такие удивительные заскоки жителей иных миров. Похоже, на вопросы о времени у них наложено своеобразное табу. Только от этого легче и понятней не становилось.

– Я сморозил какую-то глупость? – поинтересовался, чтобы подтвердить догадку.

– Кхм-м, – подал голос неразговорчивый мужик.

А хозяйка лишь кивнула головой. Но чего было в этом движении больше – осуждения или искреннего сочувствия в умственных способностях земного гостя, я не разобрал.