Отстранившись, подхватил меня на руки и отнёс в комнату. Я прижималась к нему, как маленький побитый котёнок. Его тепло было сейчас жизненно необходимым.

Уложив меня на постель, швырнул полотенце, которое сползло с моего обнажённого тела, лёг рядом и укрыл нас одеялом. Лежала на боку, прижатая к его груди и давилась слезами.

– Прости меня, маленькая. – шептал мне в шею и нежно гладил рукой по животу. Я только вцепилась в его руку крепко-крепко, не желая отпускать. Как же мне этого не хватало. Не хватало его нежности, тепла, заботы. Не хватало его самого.

Впитывала в себя каждое мгновение, сохраняя в памяти. Так и уснула под его ласковое бормотание и поглаживания. Сама не поняла, как отключилась.

Павел

Каким же куском дерьма я себя почувствовал. А всё потому, что именно им и был.

Смотрел сейчас на спящую Киру и понимал, что ни чуть она не изменилась. Такая же, как и была. Нежная, чуткая, ранимая, такая же красивая и по – прежнему что-то в груди ёкало, глядя на неё.

Я не винил её в том, что со мной произошло. Уж кто-кто а она точно не виновата. Если отмотать время назад и снова оказаться в той же ситуации, сделал бы всё тоже самое. Ни секунды бы не думал, даже зная о последствиях.

Просто, если откровенно, я не хотел её видеть из-за того, что она была прямым напоминанием о произошедшем. Она как мой личный триггер. Может это не по-мужски с моей стороны, глупо и трусливо, но пересилить я себя не мог в тот момент. А сейчас и не знаю, если честно.

Всё время, проведённое в заключении, пока отбывал срок, думал о том, как лихо изменилась моя жизнь. И, к сожалению, далеко не в лучшую сторону.

Первое время меня ломало. Так сильно, будто кости трещали и все внутренности в узел завязывалась. Просто на разрыв. В какой-то момент понял, что ещё немного и я сломаюсь. Состояние обречённости и бессилия давило неподъёмным грузом. В тюрьме в принципе нет ничего хорошего. А когда в добавок ко всему приплюсовывается тот факт, что ты там находишься не особо и заслуженно, то это и вовсе как контрольный в голову.

Всякое было за эти полтора года. И прессовали по началу. И самое хреновое, что понимаешь: если прогнёшься, то потом так опустят, что не подымешься. А если отпор дашь, то опиздюлишься так, что после мама родная не узнает. Вот и существовал там то отмудоханный, то более – менее живой.

Только спустя половину отбытого срока как-то устаканилось всё, если можно так сказать. Скорешился с одним бывалым мужиком, который взял надо мной своего рода опеку. За какие мои заслуги до сих пор понять не могу. Но, тем не менее, был благодарен. Единственное, что он сказал мне тогда: «На воле сочтёмся.». Но мне было плевать, как и когда. Хотелось тупо выжить.

С того момента я впервые смог более – менее спокойно спать ночами, не опасаясь какой-то неведомой хуйни. А до этого спал с открытыми глазами: вечно на стрёме от любого движения или шороха. И не безосновательно. Пару раз меня крепко пиздили именно ночью, что с утра походил на еле живую отбивную. Никогда не был ссыклом и размазнёй, но именно в стенах тюрьмы в полной мере прочувствовал свою никчёмность и своего рода беспомощность.

Я прекрасно осознавал, что когда выйду, то так, как прежде, уже не будет. Как не крути, как не изгаляйся. Часть жизни просрана. Пусть это всего полтора года, но последствия и отголоски растянутся на всю жизнь. Будут преследовать, идя по пятам.

Не просто так я тогда сказал Кире забыть. На хрена молоденькой девчонке такой ворох говна в моём лице? Уверен был, что если по началу её и будет крыть и разрывать, то со временем отпустит. Я же каждый грёбаный день травил в себе чувства и воспоминания о ней. В какой-то момент мне это даже удалось. Попытался вычеркнуть и вроде смог. Но, видимо, ошибся. Сам себя переиграл.

Уверен был, что она живёт своей жизнью. Матери запретил говорить о ней. По началу она постоянно порывалась что-то рассказать о Кире. Но после пары жёстких пресечений тему больше не поднимала. И я смирился. Отпустил.

Да бля… нихуя я не смирился. Вот сейчас, именно в этот момент понимаю, что от смирения не осталось и следа. Идиот. Теперь только и думаю, а что дальше? Я же как полуфабрикат в морозилке. Чего с меня взять? Чего я дать-то могу? И так в жизни устроиться толком не успел, а сейчас и подавно. Бывший уголовник без особых перспектив.

Пока лежал и варил в голове кашу из мыслей, Кира перевернулась на другой бок и прильнула вплотную ко мне. Закинула на меня ногу и обхватила рукой. Жмётся, как котёнок. Милая такая. Аж дыхание перехватывает.

Неужели так бывает? Неужели реально ждала и до сих пор любит? А я?! А я себя вообще не понимаю. Вроде бы вот она. Рядом. Бери и не отпускай. А вроде и барьер какой-то. Не проходят совсем бесследно самовнушения по вычёркиванию человека из жизни. И в то же время отпускать-то не хочется от слова совсем.

Честно, охренел, когда увидел её у себя дома. Словно током прошибло. Двести двадцать через себя пропустил. Мать с Асей ни слова не сказали. Тихушницы. Хоть предупредили бы, а то стоял и смотрел на неё, как баран на новые ворота. И она в ответ наградила потерянным и испуганным видом.

Весь вечер, пока сидели за столом, гасил в себе злость и раздражение. Сам не понимал из-за чего и на что. Но крыло не хило. И главное: я понятия не имел, что со всем этим делать. Я вроде и рад в душе, но одновременно с этим безумно напряжён. Хотел сбежать поскорее. Знал, что ещё немного и просто раздавлю Кнопку. Словно катком пройдусь.

У меня внутри всё закипело, стоило воздух свободы вдохнуть полной грудью. Хотелось куда-то бежать, до конца не понимая куда. Думал: встречусь с парнями из той своей прошлой жизни, зависнем где-нибудь, пар спущу. Да, сука, тот же сексуальный напряг. А тут такой «сюрприз». Но забил на все внутренние метания и связался с парнями. Когда озвучил свои планы на ночь, Кира словно потухла. Плечи опустились, глаза заблестели, пальчики заламывать начала. Стояла с видом побитой собаки. Да, я тот ещё мудак. Ощутил это как никогда явственно.

Переборол себя внушая, что так правильно. Так надо. Ага, как же. Идиот. Когда Кира с мамой и Асей ушли, выдохнул полной грудью. А тяжесть так и не ушла. Висела мёртвым грузом.

Быстро принял душ и пошёл одеваться. Охренел малость, когда раздался звонок в дверь. А после охренел уже конкретно сильно, когда за дверью обнаружилась Кира. Стояла тряслась и дышала так, словно марафон пробежала. А после начался откровенный пиздец.

Держался изо всех сил. Но когда она сбросила с себя одежду, сорвался. Как пёс цепной сорвался. Сам хреново помню, как и что было. Словно волной накрыло.

Где-то на задворках сознания понимал, что делаю Кнопке больно. А остановить себя не мог. Тормоза отказали, контроль потерян. Меня несло на скорости двести и по встречке.

Когда услышал от неё, что ждала, что никого к себе не подпускала. Всё. Дальше пелена. Накрыло с головой. Не выплыть. Сам тону и её за собой ко дну тяну. Эгоист конченый.

Но я совру, если скажу, что ничего не дрогнуло. Капец как пробрало. Всё нутро наизнанку, словно через мясорубку пропустило. Маленькая Кнопка стойко принимала всё, что я давал. Боль вперемешку с наслаждением. Слёзы от близости или близость до слёз. Наверное, всё и сразу. Именно этого я и опасался, когда хотел трусливо сбежать из собственного дома.

Прекрасно помнил это ощущение: когда себя толком не контролируешь и инстинкты берут верх над разумом. Будто это было не в другой жизни, а буквально вчера. С ней так и было раньше. Только тогда было лишь наслаждение без привкуса горечи. Без ощущения, что вместо крови кислота бежит по венам.

Отправил её после в душ, а сам ушёл курить. Стоял на балконе и смолил одну за одной. Будто это как-то поможет и облегчит груз от произошедшего. Понимал, что не облегчит, но целенаправленно продолжал себя травить.

А потом, когда ощутил на своём теле её маленькие и тёплые ладошки, накрыло по новой. Только на этот раз другой гаммой чувств и эмоций. Какой же мразью я себя почувствовал. И не вспомнить: считал ли я себя ещё когда-то такой тварью, как именно в тот момент.