— Моя госпожа, — вновь обратился к ней давнишний маг-южанин. — Разумеется, это ваше право. Но раз уж вы так решили, сейчас уместно было бы принести извинения. Невежливо заканчивать ссору таким…

— Невежливо⁈ Да как вы… — так и не закончив фразы, Илисия развернулась и, прикрыв лицо руками, опрометью бросилась к выходу. Стоявшие у дверей гвардейцы только покосились было на Лан’нау, ожидая команды, но так и не получив в ответ ни слова, ни жеста, молча расступились, позволяя ей покинуть зал.

— Полагаю, инцидент исчерпан, — подытожил Регент, когда возмутительница спокойствия исчезла в коридоре. — Господин Оклин, продолжайте!

— Итак, Ваше Могущество, почтенные маги! — поднялся со своего места верховный судья, когда секретарь передал ему лист с результатами голосования. — Из высказавших сейчас своё мнение членов Гильдии семьдесят пять человек признают, что обвиняемые виновны, и только восемь отвергают обвинение. Согласно Договору о Гильдии это означает, что отныне обвиняемые лишаются всех привилегий и могут быть наказаны сообразно своим преступлениям. Парвис Эвиссон! Вы признаётесь виновным в мятеже. Согласно закону Владыки, тот, кто замышлял мятеж, может искупить вину усердным трудом на благо Державы до конца своих дней с нанесением соответствующей метки калёным железом, либо же своей жизнью. Властью, данной мне Его Могуществом, я приговариваю вас к смерти. Ваше имущество будет конфисковано в казну, а вы казнены обезглавливанием.

Разумеется, во время подготовки к суду бывший гильдмастер был предупреждён об этом моменте. Но несмотря на то, что согласно плану следующим шагом в его судьбе должно было стать помилование, Кель’рин без труда заметил, какой тяжестью лёг на его плечи смертный приговор. Хотя маг и полностью выполнил своё обещание, Регент вполне мог бы сейчас просто промолчать. Будь на месте Тай’нина человек иных взглядов…

— Альфин из Гранитного квартала! — продолжил между тем господин Оклин. — Вы признаётесь виновным в мятеже и попытке убийства, не осуществившейся помимо вашей воли. Согласно закону Владыки, мятежник и убийца может искупить вину единственным способом — своей жизнью, и потому я приговариваю вас к смерти. Всё ваше имущество будет конфисковано, а вас ожидает казнь обезглавливанием.

Мастер алхимистики встретил известие о своей судьбе с достойным уважения мужеством. Учитывая как подлость самих покушений, так и последующую расправу над собственными людьми, Кель’рин ожидал чего-то иного. Возможно, униженной мольбы о пощаде, а может — последнего отчаянного воззвания к коллегам по Гильдии. Но ничего этого так и не случилось.

— Вы совершили страшную ошибку. Придёт время, и вы это поймёте, — недрогнувшим голосом произнёс Альфин и умолк, гордо подняв голову.

— Касинис из Талнома! Вы признаётесь виновным в пособничестве мятежу. Согласно закону Владыки, пособник мятежников может искупить свою вину усердным трудом в течение не менее десяти лет. Кроме того, за поношение имени Его Могущества вам полагается двадцать ударов плетью. Однако, поскольку вы являетесь одарёнными и при этом не желаете признать своих преступлений и добровольно принять наказание, я приговариваю вас к смерти! Ваше имущество будет конфисковано в казну, а сами вы казнены обезглавливанием.

Последний из обвиняемых выдержкой своего предшественника не обладал и принялся было громко возмущаться приговором, однако вскоре затих в руках гвардейцев.

— На этом объявляю суд оконченным! — торжественно произнёс верховный судья. — А теперь прошу внимания! С вами желает говорить Его Могущество регент!

Взгляды всех присутствующих в зале устремились на Тай’нина. Тот, пробормотав что-то вроде «ну наконец-то», встряхнулся, быстрыми шагами подошёл к судейскому столу и уселся на его край прямо поверх бумаг, а Исан’нэ неподвижным изваянием встала рядом с ним.

— Благодарю всех, кто сегодня сделал свой вклад в установление справедливости! — без предисловий объявил он. — А теперь… Я своей властью изменяю приговор. Парвис Эвиссон! Я принимаю твоё раскаяние в содеянном и приказываю заменить казнь изгнанием. Твоя жизнь снова принадлежит тебе. Ты должен немедленно покинуть Столицу и никогда более не возвращаться.

— Да, Ваше Могущество, — покорно согласился тот, а по его искре пробежала волна облегчения.

— Дальше, Касинис из Талнома. Если бы бранью можно было ранить, половина Столицы уже была бы мертва! — сказал Регент, вызвав смешки среди слушателей. — Но сделать что-то большее… В тебе нет на это решимости, а за одни лишь слова следует наказывать не топором, а плетью. Так что я отменяю смертный приговор, но оставляю порку, чтобы научить следить за языком.

— А мастер Альфин, Ваше Могущество? — осторожно спросил бывший гильдмастер.

— А мастер Альфин отправится в пустоту, — резко ответил Тай’нин. — Как я и обещал.

— И что было дальше? — спросила Нарин’нэ.

Похоже, что за прошедшее с прошлой встречи время она заметно набралась сил. По крайней мере, встретить гостя она вышла уже не в домашнем халате с чужого плеча, а в кожаной куртке, штанах и сапогах гвардейца Чёрной роты. А кроме того, девушка, несмотря на всё ещё заметную хромоту, сама высказала желание совершить прогулку вокруг дома и одновременно послушать последние новости.

— Дальше… — продолжил свой рассказ Кель’рин. — Дальше судья занялся Харвисом и остальными. С ними проще, не нужно никаких голосований Гильдии, только обвинение и приговор.

— Тоже всех в пустоту? Господин Баринсон суров…

— Думаю, ты можешь звать его по личному имени, — подмигнул ей Кель’рин. — Говорить «господин Баринсон» как-то слишком по-простонародному.

— Я не из Линий, — напомнила Нарин’нэ.

— Ну и что? Ты же воин! Боевой маг! И… Если хочешь, давай попросим нашего мастера дать тебе родовое имя по обычаю Приречья или Карра? Нарин… Эээ, прости, не знаю имени твоего отца. Хотя, наверное, можно Нарин Тай’нинсон, — он рассмеялся, заметив охватившее девушку смущение. — Или Нарин ви Ар-Лен’нари! Ты официально станешь ровней верховному судье не только по праву дара, но и происхождения. Будешь называть его просто «господин Оклин». Как тебе?

— Я бы хотела остаться Нарин’нэ, если можно, — улыбнулась в ответ она здоровой половиной лица. — А тебе только дай власть… Стал бы Владыкой — объявил меня наследной принцессой просто ради развлечения?

— Ну что вы, моя владычица! — ответил Кель’рин, подражая манере Ирвина. — Разве я посмел бы вас разжаловать?

— Прости, но это уже не смешно, — резко помрачнела Нарин’нэ. — Так чем там закончился суд?

— Всех в пустоту, как ты и говорила. Кроме Марко. Официально он теперь каторжник, но его выкупит Хель’рау. Он хочет, чтобы тот готовил для нас этот огненный порошок и раскрыл все его секреты. Считает, что в будущих войнах это может быть полезно. Все остальные уже казнены, и Альфин, и наёмники. Я только что с церемонии, поехал к тебе, как только всё закончилось.

— Я понимаю, что ты, мастер и остальные делаете это для меня, но… — девушка грустно покачала головой и поморщилась. — Кель’рин, ты ведь не привёз мне никаких отрубленных голов?

— Голов нет, но есть кое-что ещё, — ухмыльнулся молодой маг. — Оставил у седла. Если сейчас зайдём…

— Пошли! — быстро согласилась Нарин’нэ.

Добравшись вместе с девушкой до коновязи, Кель’рин отвязал от сбруи своего коня длинный свёрток и просто протянул ей.

— Это… Держи! — все слова почему-то вылетели из головы и речь поневоле получилась несколько сбивчивой. — Заказал уже давно, но всё как-то… Надеюсь, тебе подойдёт.

Нарин’нэ вопросительно посмотрела на него, принимая подарок.

— Разверни.

Из-под холста показалась рукоять с причудливо выгнутой гардой, а затем тонкие чёрные ножны в оправе из бронзовых колец и с намотанной вокруг них кожаной перевязью.

— Длинный меч? — подняла правую бровь девушка.