– Будь моя воля, не встречалась бы вовсе с Мануэлем Де Ла Серта. Каждый раз это лишь боль…
В Эдварде имелось достаточно такта, чтоб после подобного ответа прекратить всяческие расспросы и дать мне собраться с духом. На маскарад следовало отправиться хотя бы ради миссис Грей, которая всегда была добра и заботлива со мною. К тому же, в этом семействе прекрасно знали, что мое здоровье крепче стали, и я не могу внезапно свалиться с недомоганием.
На кровати лежало платье. Яркое, с цветастыми юбками, и блузкой настолько смелой, что надеть ее я могла лишь тогда, когда лицо мое скрыто маской.
Не самое точно подобие тех нарядов, в которых я, под именем Чергэн, бродила по улицам, но в подобном костюме я все же буду чувствовать себя куда легче и свободней, чем в обычных платьях, леди Евы Дарроу.
И уж точно наряд цыганки куда оригинальней, чем коломбины, богини, нимфы и прочие создания, которые неизбежно стаями являются на маскарады.
Я любила костюмированные балы прежде всего за то, что на них можно было не скрывать свой истинной натуры. На маскарадах меня не узнавали никогда, ведь поведение девушки, чье лицо было скрыто, слишком сильно разнилось с тем, как держала себя леди Ева Дарроу.
Какое же это было удовольствие – не быть самой собой.
Разве что радости во мне сейчас не было… Только усталость и обреченность. Всю радость свою я отдала Мануэлю Де Ла Серта.
Солнце уже клонилось к горизонту, следовало поспешить со сборами, если я не хотела задержать домочадцев.
Мы с Эдвардом планировали отправиться в отдельном экипаже без гербов, чтобы не выдать свои костюмы родителям и младшей сестре. В этом заключалось одно из главных удовольствий маскарада. Если мать и отец узнавали нас под маской почти всегда, то Эмма наверняка не проявит должной прозорливости. А значит, и не сможет нас никому выдать.
Одевшись, я пришла к выводу, что яркий, практически на грани вульгарности, наряд шел мне куда больше обычных строгих нарядов. Темные глаза светились лукавым блеском, зубы казались особенно белыми…
Я наверняка буду танцевать сегодня не только с моими многочисленными родственниками мужеского пола. Может быть, даже…
На этой мысли я решительно встряхнула головой. Не следовало надеяться. Тогда не будет и разочарований.
Но как было бы замечательно потанцевать именно с ним, с Мануэлем Де Ла Серта.
– Первая! Ты опять задумалась о чем-то! – окликнул меня через дверь Эдвард. – Поторопись, в конце-то концов! Это невежливо!
Верно. Следовало поторопиться. Правила вежливости никто не отменял.
—Иду! – крикнула я в ответ, набрасывая на себя плащ и беря в руки маску. Следовало как можно лучше укутаться в плащ, чтобы на виду не осталось ни клочка ткани. Я всей душой желала сохранить свое инкогнито этим вечером.
На маскарад, слава Создателю, мы прибыли не первыми. Вышло удачно: легче было затеряться среди снующих гостей.
Бархатную полумаску я надела на себя еще в карете, исключая даже малейшую вероятность того, что кому-то удастся увидеть мое лицо. Темные волнистые волосы, которые сдерживал только повязанный на голову малиновый шарф, свободно рассыпались по плечам.
– Удачно потанцевать, сестрица, – произнес Эдвард, помогая мне выбраться из кареты, затем клюнул меня в щеку и исчез так быстро, как только мог.
Близнец также любил призрачную свободу маскарада, как и я.
На костюмированных вечерах мы всегда ходили порознь. Слишком уж сильно мы были похожи с братом. Один рост, одни черты лица… Не следовало давать любопытным лишнюю подсказку. Не так уж много разнополых близнецов выезжает. Если быть точными, то всего две пары: мы и возмутительно рыжие Уоллесы, с которыми нас с Эдвардом спутать невозможно при всем желании.
Через просторный холл к залу я шла с намеренной величавой неспешностью. Леди Ева Дарроу всегда двигалась стремительно, немного по-мужски. Быстро я поняла, что походка и жесты подчас выдают не меньше лица
А вот молодые Де Ла Серта этой простой истины, похоже, так и не усвоили. Даже если б я не знала, какой костюм выбрал для сегодняшнего бала Мануэль, я бы все равно отличила его по жестам, осанке, которые изучила за время общения до последней мелочи.
Идущий рядом Теодоро предпочел костюм Доктора. Эти двое будто нарочно остановились на образах, которые им совершенно не подходили, разнились с характерами. Странное решение, на мой вкус.
Вот Эдвард оделся палачом. Полностью в его духе. Пусть ему и была присуща некоторая юношеская веселость, за ней скрывалась та же стальная неумолимость, которой отличался наш отец. Эдвард был Дарроу от и до. Это являлось его природой, и на маскараде он демонстрировал ее во всей красе, разгуливая в черном и алом среди собравшихся.
Зал оказался украшен роскошно и с огромным вкусом, который всегда демонстрировала миссис Грей. К тому же во всем убранстве прослеживались иберийские мотивы. Глория Грей явно благоволила к Мануэлю Де Ла Серта, и, подозреваю, именно поэтому ее родители всячески стремились проявить любезность по отношению к семейству посла.
Да, титул маркизы Глории несомненно будет к лицу.
Если так пойдет и дальше, то в этом сезоне Иберия войдет в моду во всей столице, и нам грозит засилье ярких красок. Не то чтобы меня это пугало… Просто легче было удерживать в узде свой характер в надежной скорлупе скромных нарядов.
Да и алое платье все равно не сделало меня ни на йоту привлекательней для Мануэля Де Ла Серта.
Стоило подумать о возлюбленном, как я буквально врезалась в него и его брата, заглядевшись по сторонам.
Я едва не упала, но старший Де Ла Серта помог мне устоять на ногах. Теодоро тут же рассмеялся и выпалил на своем родном языке.
– Да ты просто обречен на цыганок. Впрочем, эта сеньорита куда приглядней твоей знакомой из табора. Разве что не так таинственна.
– Что? – сделала я вид, будто не понимаю чужой речи.
Несколько секунд Мануэль над чем-то размышлял, а потом вдруг с поклоном протянул мне руку.
– Не будет ли очаровательная цыганка столько любезна, чтобы подарить мне этот танец?
Жестокая издевка судьбы, не иначе. Перед балом я не решалась даже надеяться на то, чтоб потанцевать с человеком, которого так глупо полюбила. И вот теперь он внезапно сам пожелал пригласить меня на вальс.
Впрочем, нет. Не меня. Незнакомку в чересчур смелом костюме, который уже собрал множество недовольных взглядов почтенных матрон и восторженных – их дочек.
А незнакомка не нашла ни одной причины для отказа. Возможно потому, что просто не захотела искать.
– Да, – коротко, как-то рвано ответила я и вложила свою ладонь в его, про себя отмечая, насколько же его рука больше моей.
Перчатки с костюмом цыганки смотрелись немного нелепо, но как же хорошо, что они были… Я бы просто не выдержала, если бы прикоснулась к его коже безо всяких преград.
В танце Мануэль Де Ла Серта двигался с природной грацией, которой при всем желании нельзя было обучиться. Казалось, молодой человек чувствовал каждую ноту… И в этом мы с ним были похожи. Музыка была в моей крови так же, как и в его.
– Вы изумительно танцуете, моя красавица, – произнес на иберийском молодой человек.
Возмутительные слова. Возмутительный тон. Но мне было приятно слышать это «моя» из его уст, пусть даже с реальностью фраза Де Ла Серта не имела никакой связи.
Mi bella…
– Это фамильярно, называть меня своей, – заявила я.
Недовольство в голосе было замешано с веселостью, и он, разумеется, понял, что второго все же больше.
Мануэль рассмеялся.
– Я так и знал, что вы понимаете иберийский. Вы так выразительно посмотрели на моего брата… Редко увидишь столько эмоций в этой холодной недружелюбной стране.
Это было, по меньшей мере, невежливо – говорить подобное. Учитывая то, каким любезным оказались мой брат, Эмма, Греи… Да еще множество людей в Альбине, которые проявляли расположение к молодым иностранцам.
– Если чувств не показывают, это вовсе не означает, будто их нет. В Альбине мы называем это вежливостью, сеньор, – наставительно заметила я с легкой полуулыбкой.
