Я дождался, когда эти двое отойдут подальше, и рассказал парням всё, что удалось выяснить про Козла и хаоситов.

– От этой информации жить как-то легче не стало, – сказал Воронцов.

– Странно то, что они сейчас никак себя не проявляют, – изрёк Салага.

– Это всё понятно. Делать что будем? – спросил я.

– Давайте так, – начал Салага. – Как машину сделаем и Зацепу поможем ловушку вырыть, тогда всерьёз этим займёмся.

– Заниматься уже сейчас надо, – покачал я головой. – Иначе это займётся нами. Я понимаю, надо ещё много всего для базы и с десяток рейдов минимум сделать в разные города, но это дело не терпит отлагательств.

Мы с Салагой уставились на молчавшего Воронцова. Его глаза на миг стали такими холодными, что белые ходоки нервно курили в сторонке.

– Занимаемся всем и сразу, – отрезал он.

Именно поэтому в тот же вечер, я начал играть в карты в кабаках, надеясь на призрачный шанс, что эта дорожка может натолкнуть меня на какой-то неожиданный след Козла.

На следующий день мы впервые поехали собирать улов из ловушки без прикрытия. Надо ей название, что ли, какое дать, а то всё ловушка да ловушка. Если б не мой АШ-12, прикурили бы мы ещё на подъезде к ней. А так я половиной магазина разобрал броню снегоступа, а Танк уже добил мутанта.

У ямы всё было нормально. Нескольких тварей постреляли, остальные копошились на дне. Воронцов убил всех, стараясь попасть в споровый мешок. Танк выволок из салона сделанный на заказ здоровенный арбалет с болтом, к концу которого была привязана верёвка. Обычному человеку справиться с ним будет трудно, но квазу раз плюнуть. Броня тварей после смерти теряет свои защитные свойства, так что всё должно сработать.

Танк зарядил арбалет, прицелился и выстрелил. Болт пробил тело лотерейщика. Кваз положил на землю арбалет и взялся за верёвку.

– Да не напрягайся, – похлопал я его по плечу. – Мы и так все знаем, что ты сильный.

В итоге верёвку подцепили к лебёдке. Тело вытащили быстро. Дальше дело пошло как по накатанной. Процесс оказался налажен. Теперь можно и на другие задачи переключиться. Вот только табличку поставлю.

Я воткнул в снег несколько больших кислотного цвета знаков с надписями: «Осторожно, злые рейдеры!», «Сначала стреляем, потом объясняем за что». Вдобавок тут и там торчали знаки, извещавшие о противотанковых и противопехотных минах.

Да, нашего бюджета пока хватало только на знаки. Со временем сможем позволить себе и сами мины.

Через неделю Зацеп и К° обшили нашего «Бурлака» бронёй и воткнули наверх пулемётное гнездо. Взамен мы помогли ребятам организовать ловушку. Теперь, когда для нас это был уже пройденный этап, дело пошло гораздо быстрее.

Договорились, что будем проверять обе ямы вместе в один день, чтобы прикрывать друг друга. Кстати, предупреждающие знаки заражённые постоянно сносили, и приходилось их поправлять.

Вечером после очередного выезда я сидел в одной рыгаловке на окраине города и лениво перекидывался в картишки с одним из местных завсегдатаев, заодно обдумывая завтрашний рейд. Нам требовалось много всего. Хотя даже непонятно, что важнее.

Это я ещё про запланированную охоту на элиту молчу. Как говорится, если во время охоты на элитника жемчужник ещё не начал охотится на тебя, это уже хорошо.

– Слушай, – обратился я к товарищу по игре. Звали его Синт, и был он обладателем уродливого, склизкого, медленно регенерирующего глаза. Ему бы с таким ранением под капельницей валяться, а не в картишки перекидываться. – Я уже сколько раз слышал фразу: «Впороть козла». Это что значит?

– Впороть козла, говоришь, – задумался он и бросил карту.

– Валет буби, – зачем-то вслух сказал я и покрыл десятку.

– Впороть козла, это типа сотворить какую-то херню. Как вот ты сейчас, – сказал он и подкинул ещё вальта. – Был тут у нас один тип.

– Что за тип? – тут же развил я успех.

– Да так, – неопределённо махнул рукой в воздухе картёжник. – А чё ты вдруг спросил?

– Да ничё. Так, интересно вдруг стало.

– Интересно, говоришь, – протянул Синт, но от меня не укрылись задумчивые нотки в его голосе. – Ты в дураках, – сказал он и бросил последнюю карту.

– Ещё партейку? – предложил я.

– Нет, на сегодня хватит.

Синт быстро засобирался и вышел из забегаловки. Меня это насторожило, и я тоже решил свалить от греха подальше. Хотел выйти через чёрный ход, но там меня и ждали. Двое ребят и сам Синт стояли у мусорных баков на заднем дворе.

Дверь сама собой захлопнулась. Я дёрнул блестящую ручку, но она не поддалась. Похоже, какое-то умение. Вот же влип, сыщик херов.

– Салют, – улыбнулся Синт и двинулся вперёд, одновременно занося кулак для удара.

День двадцатый

Цитадель

Минус двадцать семь градусов по Цельсию

Я отклонился в сторону. Одной рукой закрыл голову, а вторую сунул в карман и нажал кнопку SOS на усовершенствованной модели маячка. Салага сделал такие после того как Воронцова похитили.

Удар Синта пришёлся на блок. Я тут же качнул корпус влево и саданул ему с правой прямо в больной глаз, превратив то, что только начало заживать, в склизкое месиво. Парень вскрикнул и рухнул на спину.

Один из его подельников сделал пасс рукой. Меня тут же откинуло на стену. Я приложился затылком о кирпичную кладку. В ушах зазвенело, картинка поплыла. Я видел свои руки, утонувшие в снегу, а когда поднял голову, летящий ботинок выключил свет.

В себя пришёл от странных хлёстких звуков, затем почувствовал жжение на щеке. Далеко не сразу сообразил, что вместе эта комбинация означает, что кто-то лепит мне смачные пощёчины. В помещении воняло сигаретным дымом, его особо въедливой разновидностью, которая оседает на всё, что только можно, когда нет вентиляции или какого-либо движения воздуха.

Я разлепил веки. Мутноватая картинка никак не хотела проясняться. Большого труда стоило сфокусировать взгляд на человеке, сидящем на стуле. Только благодаря расквашенному глазу мне удалось распознать его. Мыслительный процесс запускался очень медленно.

– Очнулся, – довольно осклабился он.

Я огляделся. Сидел в центре какой-то обшарпанной комнатушки без окон. Руки и ноги привязаны к стулу. Пистолет и жетон лежат на тумбочке в дальнем углу.

– Ну, рассказывай, – бросил Синт.

Захотелось вскочить и прыгнуть головой вперёд, чтобы зарядить лбом ему в переносицу. Терпеть не могу кретинов, которые не могут сформулировать свои мысли, но требуют от других чётких и ясных ответов.

– Что рассказывать? Как я родился и вырос, или как буду ломать тебе лицо, когда выберусь? Вопрос нормально задай, придурок, – сказал я. Нужно всего лишь потянуть время. С минуты на минуту прибудут парни и спасут меня. Наверное.

– Рассказывай, где Козёл, – сказал Синт, вставая. – А это тебе за придурка. – И он саданул мне левой в скулу. Голова дёрнулась в сторону, внутренняя часть щеки лопнула от столкновения с зубами, и рот наполнился кровью. Я сплюнул смешавшуюся со слюной вязкую субстанцию.

– Ты вот сейчас серьёзно? – не поверил я своим ушам. – Я ищу хоть какие-то следы этого урода. Нахожу тебя, а ты меня спрашиваешь, где он. – Я снова сплюнул. – Давай так. Ты мне рассказываешь, с какого перепуга решил, что я знаю, где Козёл, и на хрена его ищешь, а я не буду сильно тебя бить через пять минут, когда ты мне руки развяжешь и извиняться начнёшь.

Я тут же ещё раз получил по роже. Удар у Синта слабенький, а ещё он смешно, по-киношному, тряс кулаком после каждого выпада. Клоун, мля. Только носа красного не хватает. Ну ничего, скоро будет ему красный нос и вообще всё лицо красное.

– Ты либо бей нормально, либо сиди на жопе ровно и не позорься, – насмешливо бросил я и снова сплюнул кровью, на этот раз зацепив штанину Синта.

– Ну, сука! – покачал он головой. Гневно поджал губы и замахнулся, да так и замер, услышав шум за дверью.