Тэ Хён снял туфли, стянул носки и, закатав немного вверх штанины брюк, последовал за мулаткой.
Остановившись совсем рядом, посмотрел на нее, а потом аккуратно положил ладони на предплечья девушки:
– Ана…
Она молча смотрела на него, не шевелясь, как будто чего-то ожидала, и парень, наклонившись вперед, накрыл губы девушки жадным поцелуем. Скользнул одной рукой к ее затылку, зарывшись пальцами в густые кудри, а вторую руку положил на талию, притягивая к себе, не оставляя ни малейшего зазора между их телами, чувствуя все округлости упругого женского тела и мгновенно возбудившись от этого. Она обвила руками его пояс, прижала горячие ладошки к спине Тэ Хёна и приоткрыла губы, впуская настойчивый язык мужчины внутрь, позволяя исследовать глубины ее рта и сплетаясь с ним собственным язычком в страстном, яростном танце.
Ладонь парня скользнула вниз, обхватывая упругие ягодицы, а потом чуткие пальцы айдола пробежались по бедру под подол коротенького платья и вновь вернулись на обнаженную попку – Ана была в кружевных стрингах.
И застонал от контраста своих пальцев с гладкой горячей кожей красавицы. Не размыкая поцелуя, он перенес ладони на нежные скулы, обхватив лицо девушки, впечатываясь в ее губы. Она была такая сладкая, нежная и едва слышно постанывала от наслаждения. Ее ладони забрались под рубашку Тэ Хёна, вытащив ее из пояса брюк, и принялись поглаживать кожу спины, ставшую вдруг очень чувствительной, щекочуще проводя по ней острыми ноготками. Мужчина оторвался от ее рта и, пробормотав по-корейски: «Детка! Ты такая сладкая! Хочу тебя безумно!» – приподнял ее над водой и, вынеся на берег, бережно опустил Ану Клару на теплый песок, нависая над ней, держась на локтях. Девушка что-то несвязно забормотала, глядя на него глазами, в темноте ночи казавшимися черными, и притянула его за шею обеими руками, потянулась припухшими губами.
– Да, милая! – выдохнул он, не осознавая, что говорит уже на родном языке, забираясь ладонями под белое платье, оглаживая упругую грудь. В тот момент никто из них даже не подумал о том, во что превратится светлая одежда после соприкосновения с песком. Остались только их ощущения и прикосновения.
А потом Ана развела бедра шире и прижалась к Тэ, забросив ноги ему на спину, нетерпеливо ерзая, словно прося поторопиться.
Он и сам уже подрагивал от нетерпения, расстегивая молнию брюк и немного приспуская их. А потом медленно, осторожно вошел в нее, вызвав очередной стон девушки…
Казалось, вечность спустя они лежали без сил рядом на песке, сплетя в объятии тела. Тэ Хён покрывал медленными, нежными поцелуями лицо Аны, положив ее голову себе на руку, а второй рукой поглаживая спину девушки.
– Моя прекрасная девочка…
Она распахнула глаза, встретившись взглядом с его глазами:
– Ты невероятная, ты знаешь это?
– Ты тоже, – ответила она и, подавшись вперед, поцеловала его в скулу. А потом приподнялась на локте. – Мы сошли с ума! Хорошо, что в это время пляж совсем пустынный…
Села на песке, согнув колени. Рукой взъерошила волосы и засмеялась тихонько:
– Я вся в песке…
Он закинул руки за голову, посмотрел на нее:
– Ты прекрасна!
Потянулся всем телом, подняв вверх сильные руки, сел, попытавшись пригладить спутанные волосы.
Потом одним гибким, сильным движением поднялся на ноги и протянул ей руку:
– Иди ко мне, моя красавица!
Ана приняла руку и поднялась, оказавшись рядом. Тэ Хён коротко поцеловал ее в губы и принялся отряхивать налипшие песчинки сначала с нее, затем с себя.
– Нужно возвращаться, – сказала она. – Мито меня точно потеряла!
– Кто такая Мито? – спросил он, не оставляя своего занятия.
– Моя подруга. Ты видел ее днем.
– Та ослепительная блондинка?
– «Ослепительная»?! – ревниво произнесла девушка.
– Ну да! Она очень хорошенькая! – ответил, поддразнивая, он. А когда девушка замахнулась на него кулачком, перехватил его и, прижав Ану к себе, прошептал ей на ушко, щекоча теплым дыханием. – Но ты – гораздо лучше! И такая вкусная! – и принялся целовать шейку, которую она с готовностью подставила, подняв лицо вверх и закрыв глаза.
Но первой опомнилась и, отстранившись, положила ладошку на его губы:
– Постой, хватит! А то мы так до утра не закончим…
– Я согласен! – быстро ответил парень, но Ана покачала головой.
– Нет, пора возвращаться! Но сначала провожу тебя до твоего отеля…
– А должно быть наоборот! Это я должен провожать девушку!
– Если бы мы были в твоей Корее – то да. А здесь ты – гость…
– Ну, хорошо, уговорила, – засмеялся он.
И, взявшись за руки, молодые люди пошли к набережной. Вскоре поймали такси, и Ана Клара назвала водителю отель «Виндзор Калифорния». Когда машина остановилась у здания отеля, девушка попросила у таксиста ручку и клочок бумаги и что-то начеркала на нем.
Сунула клочок в руку Тэ и, шепнув: «Позвони мне!», коснулась его губ быстрым легким поцелуем, добавив: «Все, иди!»
Он кивнул, легко улыбнувшись, протянул водителю несколько купюр и вышел из авто. Пронаблюдал, как машина отъезжает от тротуара, и вошел в вестибюль. Сонный портье на рецепции вручил ему ключ от номера, и парень отправился к себе. День был очень долгим… Да и ночь уже заканчивалась…
Са́мба1 – бразильский танец, символ национальной идентичности бразильцев. Танец обрёл мировую известность благодаря бразильским карнавалам. Одна из разновидностей самбы вошла в обязательную пятёрку латиноамериканской программы бальных танцев. Для самбы характерны частая смена положений партнеров, подвижность бёдер и общий экспрессивный характер. Танцевальные движения характеризуются быстрым перемещением веса тела посредством сгибания и выпрямления колен.
Сальса2 – современный социальный танец из США и Латинской Америки, который танцуют парно или в группах. Танец возник в 1970-х годах в Нью-Йорке.
Бо́сса-но́ва3 – жанр бразильской популярной музыки, представляющий собой синтез местного фольклора и джаза. Босса-нову иногда ошибочно описывают как афробразильское изобретение, тогда как специфика босса-новы сформировалась благодаря творческой работе белых бразильских музыкантов.
Глава четвертая
Когда парень открыл глаза, часы на экране смартфона, положенного перед сном на прикроватную тумбочку, показывали уже 10:45. Тэ Хён длинно зевнул, потянувшись всем телом, и снова откинулся на подушку.
Весь остаток ночи ему снилось что-то сумбурное и непонятное. Единственное, что музыкант хорошо запомнил, были янтарные глаза с длинными загнутыми ресницами и шелковистая копна кудрей, цвет которых был схож с темнотой беззвездного ночного неба. Кореец улыбнулся, явственно припомнив, чем вчера закончилось их бегство с прекрасной мулаткой из ночного клуба.
И тут же подумал о хёне, оставшемся там. Надо идти проверить, добрался ли вчера О Джи Ук до своего номера. Но сначала – душ и зубная щетка. У него до сих пор, несмотря на принятый ночью душ, оставалось ощущение, что к коже прилипли многочисленные крохотные песчинки, и чувство это создавало некий дискомфорт и неудобство, вызывающее настойчивое желание заняться водными процедурами. Хохотнул коротко, представив, что должна была ощущать Ана Клара, лежащая на этом песке полуобнаженной спиной. Он бы не удивился, увидев, что ее нежная кожа украсилась царапинами и натёртостями.
Потянувшись еще раз, Тэ Хён спустил босые ноги на мохнатый ковер у кровати и неспешно отправился в ванную комнату. Приведя себя в порядок, залез в рюкзак, с так и не разобранными вещами и чертыхнулся: он вчера не удосужился развесить в платяном шкафу у стены одежду, привезенную с собой, и теперь она выглядела слегка помятой и небрежной, чего наш модник и аккуратист очень не любил.
На небольшом журнальном столике у мягкого дивана стоял телефон. Тэ подошел к нему и обратил внимание на небольшую ламинированную карточку с напечатанными телефонами разных служб отеля. Здесь, как и в каждом уважающем себя заведении, было принято выполнять все разумные (а иногда и не очень) пожелания постояльцев. Как говорится, «за ваши деньги – любой ваш каприз!»
