— Подождите, проходите, — мы снова поднялись и зашли в старенькую квартиру.

— Проходите на кухню, — мы прошли в крошечную кухню и сели за стол, который стоял возле окна, а на нём лежала книга, которую по всей видимости, она и читала. Она вернулась спустя пару минут и села напротив нас, а вот бабуля зло глядя на нас, поставила чайник.

— Что у вас случилось?, — внешний вид девушки осень напомнил мне мою Веру, и больше всего в жизни не хотелось увидеть такую Злату. Она- цветочек, она не сможет.

— Мою дочь похитил Валик, — на этом имени у девушки по телу пробежала дрожь и она вытаращила глаза, — Я хочу её найти…

— Это невозможно и то, что я сейчас с вами разговариваю- может стоить мне жизни. Мне и так пригрозили повторением…, — она уставилась в одну точку, — Повторением этого ужаса… Бабуля, выйди, пожалуйста…

— Никуда не выйду

— Бабуля, пожалуйста, — женщина снова зло на нас посмотрела и вышла из кухни, прикрыв за собой дверь.

— Началось всё с того, что я не ответила взаимностью его сыну, затем ко мне на остановке подъехала машина, меня туда запихнули и я уже очнулась в подвале, затем меня… я… потом их охрана и, — она тихонько заплакала, а у меня от злости, жалости и немыслимый грусти запекли глаза, — Они звери, но лучше не находите их, будет хуже, они вырезали семью той девушки, другой…

— Нам нужен адрес дома, куда тебя увезли…

— Я не знаю, я не помню, — она закрыла уши руками и опустила голову, — я взял её за локоть на что она дрогнула.

— Маша, эта девушка- для меня самое дорогое в мире, я без нее подохну, я прошу тебя, вспомни хотя бы что-то, — девушка задумчиво смотрит и опускает глаза.

— Я помню, что там был лес и озеро рядом, номер дома был или 32 или 33, а ещё тем что-то вроде поселка, а название связанное с водой что-то… я не помню…

— Волнистое, — вспоминает Олег.

— Да, да, точно, оно

— Спасибо тебе Маша, я попрошу охрану подежурить у тебя эти дни, пока мы будем до них добираться, хорошо?, — ее взгляд сразу успокаивается.

— А они… охрана ваша… нормальные?

— Не переживай даже об этом, ты их не увидишь, — она кивнула.

— Спасибо, Маша, — мы очень быстро выпили чай и поехали, захватив за собой парней. Пожалуйста, девочка моя, держись…

Нервы начинают закипать, про панику я вообще молу. Я никогда в жизни столько не молилась, а теперь я просто лежу на грязном матрасе в подвале этих двух ублюдков и надеюсь, что вообще смогу выжить. Много вспоминаю маму, мама была сильной и я буду сильной… А это так трудно…

Где-то, примерно, через час дверь распахивается и меня за шкирку вытягивают два амбала с матраса и тянут верх по лестнице, от того, что волосам больно, я держусь за массивное запястье и снова ловлю приступ слёз.

— Куда вы меня тянете?, — в глаза попадёт яркий свет от люстры и я инстинктивно морщусь от этого.

— Как куда?, — она громко ржут и переглядываются между собой, — На рабочее место! В спальню!, — холодной пот мерзко проходится по всей спине и заставляет меня дергаться ещё сильнее. Мне плевать, что это не поможет, но я хотя бы попытаюсь.

Дом огромный, просто целый замок, по коридорам которого меня тянут. Распахивают дверь и заводят меня в ванную комнату, где напротив меня стоит женщина в возрасте, которая пренебрежительно скривила тонкие губы. Высокий рост, верный брючный костюм, тонкие, злые черты лица и красный, острый маникюр.

— Хозяин попросил вымыть и напялить тряпки, — она кивнула и дебил по кличке Вилка приподнял меня за одну руку, — Будешь дергаться, я вмажу тебе сильнее, а потом твою жопу порву, поняла?, — я быстро закивала и они меня отпустили, захлопнув дверь.

— Сними с себя это и залезай в ванну, — я попыталась хоть как-то попросить у нее о помощи:

— Прошу помогите мне…

— Закрой рот и делай, что сказала, — я поняла, что с этой жуткой тёткой лучше не разговаривать, поэтому послушно стянула белье и встала перед ней абсолютно голая. Женщина оглядела меня и вынесла свой вердикт:

— Волос нет, мороки меньше будет, — она что сутенерша, типа?, — Залазь в ванну и хорошенько отмойся, — я залезла в огромную ванну, где была набрана теплая вода, хотя бы чуть погреюсь. Она протягивает мне какой-то гель для душа и я начинаю мыть себя им, руки дрожат, поэтому бутылек пару раз падает из рук и с грохотом ударяется. Женщина непрерывно, будто не моргая смотрит на меня и скептически ударяет ногтем по мраморной столешнице.

— Сколько тебе лет?, — я останавливаюсь и смотрю на нее.

— Двадцать

— В каком возрасте лишилась девственности?

— В двадцать

— Сколько половых партнеров, в рот и задницу тоже считается?, — пытаюсь сглотнуть, но слюни, будто застывают где-то в глотке и не могут пройти дальше.

— Один, — скидывает бровь и смотрит на меня.

— Интересно зачем ты им….

— Отказала сынуле, — намыливаю волосы и тут же смываю шампунь.

— Если не подохнешь после всего этого, приглашаю в свое агентство… Мужики любят большие голубые глаза, — я отворачиваюсь и прикрываю глаза, я просто хочу, чтобы меня отсюда забрал Влад и всё, единственное мое желание, пусть не примет он ребенка, пусть бросит, но спасёт, я знаю, он любит меня….

— Строптивая ты, мне нравится, — я стараюсь игнорировать её высказывания и продолжать мыться, медленно, — Шевелись, — смываю остатки пены и выхожу, вытираясь полотенцем. Руки трясутся, а ноги не могут держать туловище, колени создают вибрацию…

— Надевай это, — она протягивает мне белье и халат… Господи, как же пошло… Нет смысла сейчас устраивать истерику, поэтому я просто надеваю все это безобразие и запахиваю халат, туго завязав пояс на талии.

— Вперед, — она выходит из ванной комнаты, приглашая меня с собой, я заступаю за порог и ощущаю, как покидаю теплую комнату, а прохладный воздух коридора гонит по телу мурашки. Мы идем прямо, я чувствую, как мне плохо, как от волнения кружится голова, как гудит в ушах и как желудок провалился куда-то к пяткам.

Эта тётка открывает дверь в одну из спален, где стоит огромная кровать, горит камин, и это именно то место, где мне придёт конец, я не переживу этого. Изнасилование будет для меня концом, я знаю это. Меня оставляют, а женщина покидает комнату.

— А вот и моя птичка, — голос Макса проникает в уши. Он подходит ко мне ближе и проводит неприятно сухой ладонью по шее.

— Отпусти меня…пожалуйста, — начинаю плакать, слёзы несдержанно текут по щекам.

— Ну же, детка, — он встает спереди и берет мое лицо в ладони, чуть вытягивая мою голову к себе, — Этого всего могло бы и не быть, если бы ты не решила выбрать этого… Каца, мы бы поехали домой, трахнулись и я бы не захотел ни стаем делиться, а трахал бы тебя сам, — от этого я ещё больше начинаю плакать, а он резко ударяет меня по лицу, от чего я падаю на пол, — Расскажи, как он тебя трахал, расскажи, — голос переходит на крик, а я обнимаю себя, зажмуривая глаза, — Я тебе сказал рассказывай, — он дергает меня за волосы и намотав их на кулак, приподнимает вверх, — Трахал в рот? Отвечай, — и тянет невыносимо больно, — Отвечай, — клок волос начинает отрываться и я жалобно пищу: