Когда я ещё раз взглянула на них, они молчали. Андрей Сергеевич барабанил пальцами по столу, Марк смотрел в окно, плотно сжав губы. Официантка принесла им кофе, но они даже не притронулись к нему. Спустя некоторое время всё — таки продолжили разговор. Марк вел себя немного спокойнее, молча слушал отца. Но не смотрел на него. Спустя минут десять он встал из — за стола, окинул усталым взглядом кафе и направился ко мне.

— Поехали, — бросил он, уходя к дверям.

Я кинула прощальный взгляд на Андрея Сергеевича и устремилась за Марком. Пока ничего не спрашивала. Ждала, когда он сам мне все расскажет. А может, не расскажет вовсе.

Наверное, зря я это все затеяла. Вдруг, сделала ещё хуже? Эти мысли съедали меня, пока мы шли к машине. Но дело уже сделано. На душе скребли кошки, от испорченного вечера пропал аппетит. Все-таки, я дура. А ведь хотела как лучше!

Мы сели в машину. Марк нажал на педаль газа и она сорвалась с места. Я не знаю, куда мы ехали. За окном разноцветной кашей проносились улицы, дома и остановки. В салоне стояла тишина, доносился только свист ветра из приоткрытого окна и шум от других машин.

По мрачному лицу Марка ходили желваки. Он задумчиво смотрел на дорогу, явно переваривал разговор с отцом. А я по — прежнему молчала. Чувствовала себя виноватой и не хотела усугублять все ещё больше.

Мы оказались на окраине города, недалеко от реки, в которой отражались золотистые блики фонарей, освещающих широкий мост. Марк первым вышел из машины и направился к высокому берегу. В полутьме мелькнул ярко — оранжевый огонёк сигареты.

Подумав, я тоже вышла на улицу. Вдохнула прохладный, свежий воздух и, запахнув лёгкую рубашку поплотнее, подошла к Марку. Без слов обняла его сзади, прислонившись виском к его спине.

— Все нормально, — сказал он.

— Марк, я не хотела ничего плохого, — вздохнула я. — Только помирить вас и все.

— Перемирием даже не пахнет, — хмыкнул он.

— Нужно уметь прощать. Не держать обид. Будет легче.

— Мне уже легче, — ярко — оранжевый огонёк взмыл вверх и улетел в реку.

— Правда? — несмело спросила я.

Марк развернулся, оказавшись лицом к лицу со мной. Запустил тёплые руки под мою рубашку и прижал меня к себе.

— Конечно, — криво улыбнулся он. — Все, что крутилось у меня в башке за последние годы отец узнал. Теперь ему с этим жить.

— Не теряй его, — глядя в глаза, которые казались сейчас почти чёрными, попросила я. — Не отталкивай. Признай, тебе его не хватало.

— Но это не отменяет того, что он меня кинул, ясно? — Марк снова начинал злиться. Его пальцы чуть сильнее сжали мою талию.

— Он ошибся и хочет все исправить, — продолжала я. — Это главное.

Марк молчал некоторое время. Смотрел не на меня, а на мост, по которому проносились машины.

— От тебя я такого не ожидал, — с усмешкой покачал головой он, снова взглянув на меня. — Сколько же в тебе сюрпризов?

— Все, что есть — твои, — улыбнулась ему я. И уже серьезно добавила: — просто хотела, чтобы ты был счастлив. И не жил прошлым.

Марк наклонился ко мне, провёл ладонью по щеке и коснулся губами моих губ. Я прикрыла глаза, поддавшись вперёд. Короткий поцелуй с горьковатым привкусом табака заставил пробежать мурашки по коже.

— Только ты всегда думала обо мне. И беспокоилась тоже. Даже, если честно, когда я этого не заслуживал.

— Ты всегда этого засуживал, — уверенно сказала я, немного отстранившись. И, весело заглянув в его глаза, спросила: — Кстати, мы поужинаем сегодня или нет?

Отношения Марка и Андрея Сергеевича налаживались. Конечно, мне пришлось постараться, чтобы Марк перестал грубить отцу и воспринимать его более менее нормально. К счастью, я очень терпеливая и Марк ко мне прислушивался. А это очень ценно для меня.

Несколько раз я приглашала Андрея Сергеевича к нам на ужин. Он приходил один, потому что прекрасно знал, что его жене мы не очень рады. Но его это не задевало, я видела, что Андрей Сергеевич искренне хочет исправить свои прежние ошибки. У Марка тоже начинали открываться глаза, он становился более расслабленным в присутствии отца. А ещё я чувствовала, что та рана, которая саднила в душе Марка, постепенно затягивалась. Меня это не могло не радовать.

Я знала, что Марк мне благодарен, хоть и не говорил этого — он не любитель откровений и нежностей. Я это понимала и принимала. Но Марк всегда показывал своё отношение ко мне поступками и заботой. Мне этого было достаточно.

Время шло и мы, сами того не заметив, стали семьей. Самой настоящей и счастливой. Не описать словами чувство лёгкости и бесконечной нежности, которое я испытывала рядом с Марком. Я будто парила в облаках, светилась от радости. Казалось, счастливее меня в этом мире людей просто не существует.

Все налаживалось, жизнь била ключом. И мне было так хорошо, что порой становилось страшно. Казалось, я вот — вот проснусь и пойму, что это всего лишь сон. Но Марк снова и снова доказывал мне, что это реальность. Не жестокая и серая, как раньше, а радужная и счастливая.

С улыбкой на губах я готовила ужин, покачивая головой в такт песням из клипов, что крутили по телевизору. Сегодня планировала сделать пасту и очень надеялась, что моим мужчинам она понравится.

Тема играл в своей комнате, которую мы потихоньку обустраивали специально для него. Марк уехал на встречу с другом, но к ужину обещал вернуться. Я не контролировала его — понимала, что он не тот, кто станет следовать чьим — то правилам. Но грань дозволенного мы оба не переступали интуитивно. Старались не обижать друг друга.

Я помешивала спагетти, когда мой телефон зазвонил. Убавив огонь и подпевая одной из популярных сейчас песен, я подошла к подоконнику, взяла телефон в руки и застыла. Звонила Аглая Петровна. Сердце беспокойно забилось в груди, ее звонки никогда не сулили ничего хорошего.

Скинув вызов, я продолжила готовить. Но беспечное настроение как ветром сдуло. Я сразу вспомнила, как эта женщина украла у меня сына и сколько раз манипулировала мной. Она — напоминание о плохом прошлом. И я не хотела в него возвращаться.

Телефон зазвонил снова, я кинула взгляд на экран. Аглая Петровна. Она позвонила пять раз прежде чем я всё — таки ответила:

— Чего вы хотите? — сухо спросила я.

— Даже не поздороваешься? — ее голос сквозил издевкой. — Ну и манеры у тебя, Катя.

— Мне некогда с вами разговаривать, — не обращая внимания на ее слова, предупредила я. — Если вы хотите увидеться с Артемом — ответ нет.

— Очень хочу, но ещё будет возможность позже, — уверенно и спокойно заявила она. Так, будто имела власть надо мной. — А вот ты, Катя, со мной увидишься.

— О чем вы? — вздохнула я. — Я не хочу с вами видеться. Оставьте меня в покое.

— Завтра в пять, — от издёвки и приторно — сладких ноток в ее голосе ничего не осталось. Только холод и твердость. — Адрес пришлю сообщением.

— Вы не поняли…

— Это ты не поняла, дорогая, — перебила меня Аглая Петровна. — Если хочешь, чтобы отношения отца и сына оставались такими же хорошими, ты придёшь. А если нет — я их испорчу. Есть у меня компромат на твоего ненаглядного.

— Что? Какой компромат? — дыхание сбивалось, сердце забилось ещё быстрее.

Аглая Петровна не ответила. Сбросила вызов. А я недоуменно глядя перед собой, так и держала телефон возле уха.

Дверь в прихожей хлопнула. Послышались быстрые шаги Темы — он всегда бежал первым встречать Марка. А я, отложив телефон, постаралась взять себя в руки и не нервничать. Получалось, конечно, плохо. Но пока что Марк не должен знать о разговоре с Аглаей Петровной. Сначала все узнаю я.

— Запахи огонь, — Марк с довольным видом зашёл на кухню и по телу разлилось тепло. Меня ещё беспокоил звонок бывшей свекрови, но рядом с Марком я чувствовала себя в безопасности. — Я как раз голодный.

— Ты всегда голодный, — усмехнулась я, обвив его шею руками.

— И так во всем, — прошептал мне на ухо он, одновременно подталкивая меня к кухонным тумбам. Усадив меня на одну из них, он раздвинул мои ноги и, оказавшись между них, лукаво заглянул мне в глаза. — Скучала по мне?