Исследования непонятных частиц Трифонов продолжал на свой страх и риск, в каждой командировке, набирая статистику, надеясь, что эффект от его кропотливой работы рано или поздно проявится…
В обещанные пять минут Трифонов уложился.
— Есть что-нибудь новенькое? — поинтересовался Сухей, когда российский коллега появился на пороге научного блока.
— Есть, как не быть? — пожал плечами вошедший. — На диске смотри, я в общую директорию скинул.
— Отлично! — иранец потёр руки и развернулся к компьютеру.
Алексей хмыкнул, взял со стола распечатку со спектральным анализом и углубился в чтение.
Спустя примерно минуту он почесал в затылке. Через две покачал головой. Через четыре отложил бумаги и уставился на Вахеди. Тот, не обращая внимания на Трифонова, что-то увлеченно писал, время от времени сверяясь с раскрытым ноутом.
Алексей снова опустил взгляд на распечатку с данными.
Где и когда он, чёрт побери, видел такой же набор элементов? Лантан, фтор, барий, ртуть, иттрий… Зачем они здесь? Кто их соединил?
Раздумья длились недолго.
Трифонов вспомнил.
Одиннадцать лет назад, на мини-банкете по поводу окончания вуза его одногруппник Яша Шмулевич, слегка подвыпив, рассказывал Алексею о своих планах на будущее.
Яков был увлечен проблемой создания высокотемпературных сверхпроводников и, еще учась в институте, ставил на базовой кафедре эксперименты с весьма интересными результатами. Одним из таких он и поделился с приятелем. Трифонов, впрочем, давно об этом забыл — его научные интересы лежали в другой области. А вот сейчас неожиданно вспомнил.
Шмулевич в две тысячи одиннадцатом эмигрировал в «землю обетованную» и устроился там в Центр ядерных исследований «СорЕк». Несколько раз они «пересекались» с Трифоновым в интернете. Яков рассказывал, что занимается разработкой медицинского оборудования и, в частности, системой защиты от взрывных радиоизлучений. Алексей тогда не придал его словам большого значения, а три года назад Шмулевич внезапно исчез из сети. По слухам, его пригласили в Ядерный центр в Димоне, занимающийся, в основном, военными разработками…
Словом, картинка складывалась весьма любопытная. Израильские уши торчали из «Хамаданского инцидента» буквально на всю длину.
«Стоит об этом рассказывать Вахеди или не стоит?..»
Алексей опять посмотрел на коллегу.
Тот уже закончил расчёты и теперь с совершенно довольным видом раскачивался на офисном кресле, насвистывая под нос какую-то восточную мелодию. Заметив устремленный на него взгляд, он развернулся к Трифонову:
— Ты даже не представляешь, Алекс, что ты сегодня нашёл⁈
— Я?
— Ты! Конечно же, ты! И даже не пробуй врать, что не знаешь.
Лицо русского озадаченно вытянулось.
— Ну… я и вправду не знаю. Я даже ещё не смотрел.
— Ну, так смотри быстрее! Чего ждёшь?
Иранец оттолкнулся ногой от стола и отъехал на своем кресле в сторону, освобождая место возле компьютера.
Трифонов склонился над ноутом.
Коллега был прав. Полученные в последнем измерении данные выглядели, действительно, перспективными. Еще никогда Алексей не видел такой концентрации «аномальных тахионов» — более сорока процентов. Сегодня на месте падения дрона он впервые решил включить регистратор черенковского излучения, и сразу — такой результат. Головокружительный, шокирующий, заставляющий верить во всякую чертовщину.
— Ты понимаешь, Алекс, что мы с тобой сделали? — с воодушевлением продолжил Сухей.
— Что?
— Мы нашли ниточку, которая приведет нас к гадам, устроившим атомную катастрофу.
— Уверен?
— Конечно! Реальное подтверждение тяжелых сверхсветовых частиц, и получены они как раз на тех образцах, которые здесь никто еще не исследовал. Это ведь те же самые, что ты мне давал для анализа.
— Лантан, фтор, ртуть, барий… — принялся перечислять Алексей.
— Да! Да! Они! — перебил Вахеди. — Никому не известное соединение неизвестного действия…
— Стоп. Достаточно.
Трифонов поднял руку, останавливая коллегу.
Он уже принял решение. О Яше Шмулевиче он рассказывать иранцу не будет.
— Больше никаких разговоров и никаких обсуждений. Я должен сообщить обо всем руководству. Полагаю, у тебя те же инструкции.
Сухей на мгновение замер, а затем вдруг поник, осунулся, став как будто лет на пятнадцать старше.
— Да, Алекс. Ты прав. Точно такие же, — в голосе Вахеди чувствовалась настоящая горечь.
Алексей его хорошо понимал. Находиться буквально в шаге от открытия века и… передать всё другим. Что будет дальше, допустят ли их к дальнейшим исследованиям? Неизвестно. Заставить себя поступить не как хочется, а как должен — труднее всего…
Свой отчет Трифонов закончил часа через два. За это время у научного блока выставили усиленный пост, а в коридорчике уже ждал опечатанного пакета и емкости с образцами представитель фельдъегерской службы. Снаружи раскручивал винты Ми восьмой, над долиной нарезала круги парочка «Крокодилов». Какие еще меры безопасности приняло командование группировки, эксперт не знал, но был абсолютно уверен, что беспрецедентные. Уровень полученной информации (даже если она впоследствии не подтвердится) иного не допускал…
Глава 6
Поиски «невиновных» (2)
Россия. Москва. Кремль. 16.06.2018 г.
Пресс-конференция Президента РФ (выдержка)
ВЕДУЩИЙ:…Следующий вопрос, пожалуйста.
КОРРЕСПОНДЕНТ: Жоао Рибейро. «Аженсия Бразил». Господин президент, весь мир мучает один главный вопрос. Кто виноват в «ядерной катастрофе»? Я знаю, ваш пресс-секретарь уже отвечал на него, но хотелось бы услышать от вас. Россия, действительно, ни при чём или всё-таки знает что-то такое, что делает её… ну, не то что бы соучастником, а как бы… свидетелем что ли? Спасибо.
ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ: Знаете, господин Рибейро, лет сорок назад на нашем телевидении была популярна одна юмористическая передача. Она называлась «Кабачок '13 стульев». В одном из выпусков артисты разыгрывали такую сценку. Некий пан Гималайский транспортировал в цирк верблюда и привез сопроводительное письмо: «Направляем в ваш цирк двугорбого верблюда и гималайского». Фамилия пана оказалась написанной с маленькой буквы. В дирекции цирка у пана начали допытываться, где же еще один верблюд, гималайский. На все попытки объяснить недоразумение, пану отвечали: «Докажите, что вы не верблюд».
(смех в зале)
Так вот, последнее время от нас постоянно требуют, чтобы мы доказывали нечто подобное. Что наши спецслужбы не покушались на Скрипалей, что Россия не вмешивалась в американские выборы, что у нас не сохранилось химического оружия, что мы не собираемся нападать на Польшу, Прибалтику, Норвегию, Швецию, Буркина Фасо, острова Туамоту… Понимаете, нам это надоело. У России нет необходимости что-то кому-то доказывать. Западные СМИ, начиная с двенадцатого мая, день за днем капают всем на мозги, убеждая весь мир, что ядерную катастрофу организовала Россия, потому что де больше некому. Если вы доверяете этим бредням, верьте и дальше. Сомневаетесь, требуйте доказательств от тех, кто тиражирует все эти фальшивки. Мы же доказывать, что не верблюды, не собираемся. Вот, собственно, всё. Поехали дальше.
К: Мегин Келли. «НБиСи Ньюз». (по-русски) Здравствуйте, Владьимир Владьимировьич.
ПР: Здравствуйте, Мегин. Рад вас видеть. (по-английски) Как ваши дела?
К: Спасибо, прекрасно. Я тоже рада вас видеть.
(оживление в зале)
В большом интервью, которое вы давали мне в марте, мы говорили о новом российском оружии, о начавшейся между нашими странами новой «холодной войне» и о том, как было бы плохо, если бы она превратилась в горячую. Прошло лишь несколько месяцев, и эти опасения стали реальностью. Слава богу, что столкновение вооруженных сил США и России ограничилось Ближним Востоком, а не перекинулось на весь мир. Я не хочу сейчас спорить, кто виноват, а кто нет, кто напал первым, а кто защищался, меня интересует другое. Как долго продлится перемирие, насколько оно устойчиво? Сможем ли мы вновь вернуться к сотрудничеству, которое было у нас в девяностые годы? Общались ли вы после восьмого июня с господином Трампом?
