На вопрос, который Георгий задал Валерию Яковлевичу Брюсову: «Зачем институту потребовался второй профессор?» – тот ответил, что, по его мнению, «студентам будет полезно пообщаться с Шенгели».
А в 1925–1927 годах Георгия после Блока, Гумилева и Брюсова трижды избирают каждый год Председателем Всероссийского Союза поэтов. Общественная и преподавательская работа – ничуть не помеха его творчеству: стихи и переводы во множестве выходили из-под его пера, да и в острейшей литературной полемике тех лет он играл одну из ведущих ролей, имея для того все необходимое: замечательный талант, серьезную теоретическую подготовку, зоркость, остроумие, вкус, – и, что делало его положение одновременно и выигрышней, и уязвимей, чем у большинства противников, не принадлежа ни к одной из «группово» воюющих сторон.
«Георгий Аркадьевич устраивал всех, – вспоминал о нем в начале 1970-х годов Рюрик Иванович Ивнев, – подлинный поэт, он вызывал уважение своими обширными познаниями, был объективен».
Первые годы после переезда Шенгели в Москву они с Маяковским хоть и не дружили, но какое-то время еще худо-бедно друг с другом ладили. В октябре 1923 года они последний раз выступили вместе на общем литературном концерте. Маяковского злила творческая активность Шенгели, но в полной мере недовольство им начало проявлять себя лишь тогда, когда выяснилось, что Шенгели влечет к себе не только поэтическая, но еще и педагогическая слава, работа на молодежную аудиторию. А еще Маяковского сильно бесило полученное Георгием звание «профессора», сначала вроде как бы только шуточное, а потом – настоящее; его до невозможности раздражали выступления Шенгели в печати и на литературных вечерах, призванные учить молодежь правильно писать стихи.
Его профессорский, строго формальный (не формалистский) подход к русскому стиху, сама идея обучать молодых стихотворцев поэтическому мастерству, давая им ремесленный навык, – все это Маяковскому было в высшей степени враждебно. Главной его мишенью, как мы уже отмечали, была многократно переиздававшаяся и весьма популярная в конце двадцатых годов у начинающих авторов книга «Как писать статьи, стихи и рассказы», выдержавшая семь выпусков. Шенгели написал эту книгу исключительно для пролетариев, желавших овладеть литературной техникой, но Маяковский увидел в ней профанацию, считая, что Шенгели воспитывает не поэтов, а графоманов – причем графоманов, технически вооруженных. А между тем эта небольшая книга имела грандиозный успех – за четыре года она вышла в свет семью тиражами общим количеством 39 тысяч экземпляров! Ее даже вручали в качестве призов на литературных конкурсах: 17 марта 1928 года ее, например, получили в Смоленске молодые поэты Николай Рыленков и Александр Твардовский. Так что Шенгели за эту книжку приобрел себе не только хороший гонорар, но еще и отчаянного врага, не умеющего в своей борьбе никогда останавливаться.
Обрушиваясь на творчество Георгия Шенгели, Маяковский возмущался слабостью его популярной литературоведческой брошюры «Как писать статьи, стихи и рассказы», заказанной Марией Ульяновой и вышедшей в начале 1926 года под ее редакцией в издательстве газет «Правда» и «Беднота». Это все равно, говорил он, «как если бы ЦК швейников издал трактат о том, как надо вышивать аксельбанты лейб-гвардии его величества полка.
– Зачем нужна такая затхлая книга? – негодовал он. – По моему мнению, это сюсюканье интеллигента, забравшегося в лунную ночь под рояль и мечтающего о вкусе селедки. Приходите ко мне, я вам дам эту селедку въявь, но только перестаньте морочить людям голову своими наставлениями о том, как писать стихи. Их надо делать всей своей жизнью, а не чесать языки о ямбы и хореи…»
Нелепостью этой своей «селедочной» метафоры Маяковский пытался подчеркнуть нелепость и непосредственно самой книги Георгия Шенгели, которая явилась в мир в качестве пособия по написанию стихов и прозы. Полемика с Шенгели приобретала все более резкий и близкий к конфликту характер. В аудитории газеты «Правда», где поэт выступал перед рабкорами, далеко не все были согласны с критикой принесенной к ним книги Шенгели, а Маяковский тем временем, все более распаляясь и потрясая этой книжкой, говорил, что это – шарлатанское предприятие, и вычитывал из нее наиболее одиозные места в подтверждение своего доказательства.
Вслед за этим, продолжая выступать со страниц газет против раздражающей его книжки, Владимир Маяковский в своей статье 1926 года «Как делать стихи?» с полемическим острым накалом писал: «С легкой руки Шенгели у нас стали относиться к поэтической работе как к легкому пустяку. Есть даже молодцы, превзошедшие профессора. Вот, например, из объявлений харьковского “Пролетария” (№ 256): “Как стать писателем. Подробности за 50 коп. марками. Ст. Славянск, Донецкой железной дороги, почт. ящик № 11”». И далее он разъяснял читателям свое отношение к творчеству своего соперника: «Все учебники поэзии а ля Шенгели вредны потому, что они не выводят поэзию из материала, т. е. не дают эссенции фактов, не сжимают фактов до того, пока не получится прессованное, сжатое, экономное слово, а просто накидывают какую-нибудь старую форму на новый факт. Форма чаще всего не по росту…»
Разъясняя в этой своей статье проблемы текущего литературного творчества, Маяковский дальше говорит следующее:
«Редакторы знают только «мне нравится» или «не нравится», забывая, что и вкус можно и надо развивать. Почти все редакторы жаловались мне, что они не умеют возвращать рукописи, не знают, что сказать при этом.
Грамотный редактор должен был бы сказать поэту: «Ваши стихи очень правильны, они составлены по третьему изданию руководства к стихосложению М. Бродовского (Шенгели, Греча и т. д.), все ваши рифмы – испытанные рифмы, давно имеющиеся в полном словаре русских рифм Н. Абрамова. Так как хороших новых стихов у меня сейчас нет, я охотно возьму ваши, оплатив их, как труд квалифицированного переписчика, по три рубля за лист, при условии предоставления трех копий».
Поэту нечем будет крыть. Поэт или бросит писать, или подойдет к стихам как к делу, требующему большого труда. Во всяком случае, поэт бросит заноситься перед работающим хроникером, у которого хотя бы новые происшествия имеются на его три рубля за заметку. Ведь хроникер штаны рвет по скандалам и пожарам, а такой поэт только слюни расходует на перелистывание страниц.
Во имя поднятия поэтической квалификации, во имя расцвета поэзии в будущем надо бросить выделение этого самого легкого дела из остальных видов человеческого труда…»
Довольно резкая критика в адрес Шенгели содержалась также в выступлениях Маяковского 20 сентября 1926 года в Большой аудитории Политехнического музея, 5 октября 1926 года – в Ленинграде в зале Академической капеллы, а 29 января 1927 года – в зале Народного дворца. В мартовском номере журнала «Молодая гвардия» за 1927 год появляется стихотворение Маяковского с характерным названием «Моя речь на показательном процессе по случаю возможного скандала с лекциями профессора Шенгели» (само собой, с оправдательным приговором, уже заранее вынесенным непосредственно Владимиру Владимировичу).
Не довольствуясь обидным упоминанием имени Шенгели в названии указанного выше стихотворения «Моя речь на показательном процессе…», а также в «Письме Владимира Владимировича Маяковского писателю Алексею Максимовичу Горькому», он продолжал постоянно высмеивать профессора (слово это в устах Маяковского звучало в высшей степени презрительно) в своих публичных выступлениях.
В августе 1926 года им была написана и издана книга «Как делать стихи?», фрагменты которой уже публиковались ранее в периодической печати и зачитывались в докладах автора. 28 мая 1926 года Маяковский недвусмысленно говорил, рекламируя свою готовящуюся к печати книгу: «Я думаю, что такая брошюра особенно нужна на фоне беспринципных и вредных руководств, каким, по моему убеждению, является хотя бы третьим изданием выходящая книга Шенгели “Как писать статьи, стихи и рассказы”».
