— Уже прибежала?

— Ага. Случилось что? — блеснули глаза девушки.

— Скоро узнаем…

Основа для сплетен готова. Отлично.

В кабинет я входить не стал. Нет уж. Раз дочка сразу к отцу побежала, то пусть выскажется ему. Теплилась у меня надежда, что это просто глупая шутка. Мало ли на что юные особы способны. Но если она и правда очернит меня, то… То в лечебнице ей делать нечего. Из такой породы людей никогда хорошие целители не получатся.

Надо же, про своего отца, считай, незнакомому человеку гадости говорит. Ни мозгов, ни совести у неё.

Девушка вышла минут через десять. С лицом трагичным, глазками красными, остатками слез. Само несчастье. Да уж, да уж.

Бросив на меня фальшиво-испуганный взгляд, она попятилась, будто я и правда её насиловал, самыми жуткими способами. Ясно. Всё же решила очернить. Что же…

Постучавшись, зашёл в кабинет. Закрыл за собой дверь. Увидел Аристарха Павловича мрачнее тучи. Да он после боя с личем спокойнее выглядел.

— Олег, — сказал он с неопределенной интонацией. — Как раз тебя хотел звать.

— Всё же наболтала… всякого? — покрутил я рукой. — Да… Некрасиво вышло.

— Кхм… кхм, — прокашлялся он. — Моя дочь только что очень убедительно рассказала, как ты был груб и приставал к ней, а получив отпор, угрожал и отказался с ней заниматься. Сказал, что она ещё приползет к тебе.

— Угум-с, — протянул я, чувствуя максимальную неловкость, — В фантазии вашей дочери не откажешь, это уж точно.

— Хотелось бы услышать твою версию, — сухо сказал он.

Я посмотрел на Аристарха Павловича и понял, что как минимум наполовину, но он всерьез её слова воспринял. Что вызвало у меня глухое раздражение.

— Аристарх Павлович… — проговорил я медленно, больше для того, чтобы резко не высказаться. — Даже не знаю, что вам сказать. По правде, ситуация жуть какая неловкая и лезть в ваши отношения с дочерью… — нужное слово я подобрать не смог и сменил направление. — А, ладно. Судя по-вашему лицу, если не говорить прямо, вы сейчас себя накрутите. Но, честное слово, неужели я похож на идиота, который стал бы приставать к вашей дочери сразу после выхода из вашего кабинета? Если это звучит неубедительно, то скажу прямо, Аристарх Павлович. Меня девушки не интересуют. Исключительно в рамках реакций шестнадцатилетнего тела. Отвлекающих и досадных, если говорить откровенно. И, поверьте, если я вам озвучу причины, почему так, у вас не только борода поседеет, но и волосы на голове.

Ух, всё же не сдержался. Спокойнее надо быть, спокойнее.

Аристарх Павлович, несколько секунд смотрел на меня, не моргая, потом с шумом выдохнул.

— Тамара, — нажал он на кнопку на телефоне. — Сообрази нам чай покрепче и печенье. Спасибо.

Откинувшись на кресло, мужчина сцепил пальцы в замок. Его лицо усталым сделалось. Будто раз — и вынули стержень.

— Сколько тебе было лет, Олег? Когда ты…

— Умер? Сорок два.

— Сорок два… — повторил он. — А в этой жизни…

— Осознал себя в утробе, но есть свои сложности, — не стал я вдаваться в подробности.

— Получается, тебе пятьдесят восемь лет?

— Получается, — кивнул я.

— А мне — шестьдесят три. Не такая уж большая разница. А я тебе — тыкаю, а ты мне — выкаешь. Неправильно как-то.

— Вы мой наставник.

— Да брось, — махнул он рукой. — Пока ты учишь меня куда больше, чем я тебя. Так что это ещё вопрос, кто чей наставник, — криво усмехнулся он.

— Вы мне сильно помогли, — пожал я плечами. — И, чтобы не осталось недомолвок, последние двадцать лет своей жизни я был солдатом. Погиб в бою. Отсюда и навыки полевой хирургии. Моя женщина тоже погибла. Единственная, которая была в моей жизни. Поэтому, Аристарх Павлович, пятидесятивосьмилетнему мне крайне смешно слышать, что я домогался… Сколько вашей дочери?

— Семнадцать.

— Вот-вот. Она же ребенок.

— Да уж, да уж, — погладил мужчина бороду.

— К тому же вы видели, какая у меня зарплата? Я завидный жених, и все незамужние медсестры это хорошо понимают. Захоти, вопрос бы решил вмиг.

— Я слышал, у тебя есть девушка, — прищурился он.

— Что тут скажешь. Ваша секретарша очень болтливая, — развёл я руками. — Та девушка — просто знакомая. Я ей помог. Она же позвонила, чтобы сказать, что добралась до дома. Ну и пошутила неудачно, а там… — махнул я рукой. — Сплетни быстро разлетаются.

— Дилемма, — сказал мужчина с серьезным видом.

— Аристарх Павлович. Скажу сразу. Вашу дочь я учить не буду. Отдайте её куда-нибудь в актрисы. Целительницей у неё стать не получится.

— Олег… — мужчина отвернулся и в окно посмотрел. — У тебя была семья с той женщиной? Дети?

— Нет. Война не располагает к этому.

— А как в твоё время решали проблему работы и семьи?

— Какую? — не совсем понял я.

— Я слишком много времени провожу на работе, — пояснил мужчина, глянув на меня. — В ущерб семье. Подозреваю, Ольга на меня обижена за это.

— Боюсь, Аристарх Павлович, в этом я вам не советчик. — покачал головой. — Могу лишь сказать, что Служение, оно ведь людям. А семья — это тоже люди. Им тоже нужно Служить. Как это сбалансировать — отличный вопрос. Но опыта у меня нет, чтобы ответить.

— Жаль, — вздохнул он. — А я-то надеялся получить простой ответ, как быть. Ладно, Олег. Пойдем. Надеюсь, моя дочь далеко не убежала и ещё не сожгла половину больницы.

Сказано это было пусть и с иронией, но за ней читалась нешуточная боль и напряжение. Не позавидуешь Аристарху Павловичу. Уж лучше десяток-другой мертвецов перебить, чем разбираться с собственной дочерью.

Мужчина поднялся, направился на выход. Я первым вышел, увидел, как Ольга, изображая из себя жертву, что-то Тамаре рассказывает, а та вздыхает и утешает «пострадавшую».

— Оля, зайди ко мне, — позвал Аристарх Павлович тоном тяжелым, не предвещающим ничего хорошего. — Олег, спасибо, что прояснил ситуацию. Не буду отвлекать от работы, — сказал он куда теплее.

— Что такое, папочка? — спросил Ольга.

Прозвучало фальшиво.

Аристарх Павлович не ответил, ушёл в кабинет. Девушка, бросив на меня высокомерный взгляд, прошла следом. Я же на Тамару посмотрел.

— Что, наговорила про меня всяких глупостей? — спросил я.

— Про то, как ты обидел ни в чем не виноватую девушку? — осуждающе посмотрела на меня секретарша и… улыбнулась. — Да брось, Олег. Только между нами, — перешла она на шепот. — Это, может, ты видишь Оленьку первый раз, а мы уже успели с её дрянным характером познакомиться. Ни для кого в лечебнице её чудный нрав не секрет. Ну, разве что кроме отца, — смутилась девушка.

— О как, — удивился я.

— Пропащая натура, — печально сказала Тамара. — Жаль Аристарха Павловича. Он этого не заслужил.

— Вот уж точно.

После обеда неожиданно заглянул Борис Дмитриевич. Я-то его зазывал в лечебницу, но, по правде говоря, думал, что он из тех, кто ни в какую не придет. Пока что-нибудь не отвалится. Поэтому был приятно удивлен.

Так как я младший целитель, у меня своих пациентов не было. С кем скажут, с тем и работал. Никакой записи заранее. Что не мешало некоторым людям, с той или иной настойчивостью, проситься именно ко мне. Вопрос решался каким-то неведомым для меня образом на уровне регистрации. Не исключаю, что с подачи Аристарха Павловича.

Решался в том смысле, что людей записывали, учитывая остальной мой график, предупреждая заранее, во сколько придут, но не сообщая, кто именно. Вот и сейчас я был уверен, что это обычный пациент.

— Борис Дмитриевич, — поднялся я, увидев, кто зашёл. — Не ожидал, что заглянете.

— Ты не поверишь, в пояснице закололо, — вздохнул он. — Подумал, что это знак. Заодно книги занёс.

— Книги? — заинтересовался я и указал на стул. — Вы проходите, садитесь.

— Настольные книги для юношей, — пояснил он и поставил пакет на стол.

Я достал и удивленно хмыкнул. Первая книга называлась «Про службу в армии для мальчиков».

— Ты на название не смотри. На самом деле в этих книгах большинство ответов.