«Сэр Дарнелиус был беспощаден. Его страсть смела робкую застенчивость леди Оливии… – Я опомнилась и зачеркнула последнее слово, а затем принялась аккуратно выводить дальше: – …леди Виолы. Она тихо всхлипнула. Тонкие пальчики впились в мускулистые широкие плечи. Ей хотелось просить пощады, но вместо этого Виола прошептала…»

Резкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть, что моментально отразилось на листе бумаги. Черная жирная линия прочертила строку.

– Леди Оливия, – донеслось с той стороны. – За вами приехали.

Я вздохнула. Вот так всегда! Только снизойдет вдохновение – и сразу же кто-то отвлекает.

– Сейчас буду, – отозвалась я.

Все личные вещи еще с утра были упакованы и спущены в сундуках вниз. Осталась только казенная мебель, чернильница да черновая рукопись второго тома «Порочного искушения». Первый вышел в издательстве «Ховард и сын» и отлично продавался в книжных магазинах по всей Пармиине. Я обвела взглядом комнату и поняла, что буду по ней скучать. Но пришло время двигаться дальше. Там, за стенами пансиона, начиналась самостоятельная взрослая жизнь.

Я положила рукопись в небольшой саквояж, где хранились вещи первой необходимости, приколола к волосам шляпку и была такова.

Дорога от пансиона до поместья Рейнхартов заняла около часа, так что у меня имелось время хорошенько обдумать дальнейшие действия. За время, что Дарнелл стал моим опекуном, я старалась держать дистанцию с Рейнхартами. Леди Маргарет часто навещала меня в пансионе и с завидной настойчивостью спрашивала, приеду ли я на очередные каникулы «домой». У меня же находились отговорки не встречаться с Дарнеллом. Сам он не приезжал, ограничивая наше общение деловыми письмами, где подробно описывал преумножение моего наследства. Дарнелл отчитывался передо мной о доходах с рудников, вложений и прочего, словно приказчик! Это окончательно уничтожило мои девичьи надежды на какую-то романтику с его стороны. Впрочем, настрой Дарнелла был ясен еще несколько лет назад, когда я случайно услышала его разговор с моим отцом.

Отогнав неприятные воспоминания, я выпрямила спину, расправила плечи и приготовилась к встрече с опекуном. Не сомневаюсь, ему не терпелось поскорее сбыть меня с рук, чтобы и дальше наслаждаться свободой одинокого холостяка. Я же не собиралась выходить замуж по указке и планировала позаботиться о своем будущем сама, даже если ценой этому будет потеря наследства.

Карета остановилась. Не дожидаясь чьей-либо помощи, я решительно вышла и направилась к дому. После нескольких ударов дверным молоточком на пороге появился взволнованный дворецкий. Мистера Джонсона я знала давно, еще с тех времен, когда мы с отцом приезжали в гости к Рейнхартам. Старый слуга тоже меня узнал, растерянно воскликнув:

– Леди Оливия? Боги, как вы… похорошели.

– Спасибо, Джонсон, – улыбнулась я и спросила: – Можно войти?

– Ах, что же я, – опомнился он, распахивая дверь, и отточенным годами жестом пригласил пройти внутрь. – Мы ждали вас только через неделю. Леди Маргарет как раз заканчивает последние приготовления…

Я переступила порог. Джонсон дал знак лакеям забрать из кареты мои вещи. Вот только в холле уже стояли сундуки.

– У лорда Рейнхарта, случайно, не завелась еще одна сиротка на попечении? – пошутила я, кивнув на круглые коробки из-под шляпок и прочие сумки.

– Нет, это… – начал Джонсон, но ему не дали договорить.

– Ты не можешь уехать! – донесся из глубины дома знакомый голос. Кажется, его владелец был в отчаянии. – Кто-то должен вывести Лив в свет, подобрать достойного жениха, боги, купить одежду, в конце концов!

– Вот ты этим и займись, дорогой, – с поразительной веселостью ответила леди Маргарет.

– Я не могу! Я мужчина. У меня работа! – отнекивался лорд Рейнхарт.

– Всем нам приходится чем-то жертвовать, Дарнелл.

– Но репутация Лив… Что скажут в высшем свете, когда сплетни разнесут, что незамужняя девушка живет с одиноким мужчиной под одной крышей? – не унимался он.

– Уверена, неженатые лорды и их благочестивые маменьки закроют глаза на этот недостаток, когда узнают о размере приданого.

В холл вошла леди Маргарет. Она замерла на долю секунды, заметив меня, а потом неожиданно просияла.

– О, девочка моя, разве ты не должна была приехать на следующей неделе? – спросила она, подходя ко мне и протягивая руки для объятий.

Я обняла ее в ответ.

– Простите, я думала, что написала в последнем письме, когда меня ждать, – ответила растерянно.

– Дарнелл? – Она резко обернулась к сыну и вопросительно заломила бровь.

Посмотрела на лорда Рейнхарта и я. На секунду сердце пропустило удар. Столько времени прошло, а оно до сих пор замирало, стоило увидеть Дарнелла.

– Эм, там вроде говорилось о пятнадцатом числе… – попытался припомнить он.

– Пятом, – поправила я, теряя нить мысли.

Дарнелл взъерошил темные волосы и виновато улыбнулся. На его щеках появились ямочки, которые в свое время сводили меня с ума. Да, он изменился. Стал шире в плечах, возмужал, но тем не менее что-то осталось прежним. Карие глаза, лукавая обезоруживающая улыбка…

В голове пронеслась череда картинок из моего будущего романа.

Леди Виола встречается с сэром Дарнелиусом после разлуки. Они не могут показывать свои чувства при посторонних, но их тела помнят прикосновения друг друга так, словно это было только вчера…

– Оливия, что было вчера? – переспросила леди Маргарет.

Я вздрогнула и вернулась в реальность. Видимо, снова увлеклась фантазиями и бубнила себе под нос…

– Дождик, – ответила я первое, что пришло в голову, и переменила тему: – Вы куда-то уезжаете, леди Маргарет?

– Небольшой отпуск. Давно хотела навестить подругу в Дэришфорте, а заодно подышать морским воздухом, – улыбнулась она, разглаживая складки на дорожном костюме.

– Лив, а ты не хочешь тоже на море? – оживился Дарнелл. – Несколько дней во втором по величине городе королевства пойдут тебе на пользу. Ты даже можешь выйти там в свет…

Кажется, в его голове созрел отличный план, как от меня избавиться.

– У меня дела в Эймирстале, – заявила я, с вызовом посмотрев на Дарнелла.

Не верилось, что с моего приезда не прошло и получаса, а он уже пытался спихнуть меня матери.

– Чудненько, вот и решили. Счастливо оставаться, дорогие мои, – пропела леди Маргарет.

Джонсон без лишних слов открыл дверь. На подъездной дорожке ждала карета с именным гербом семьи Рейнхарт. Мать Дарнелла подмигнула мне на прощание и… уехала. А я так и стояла в холле, не зная, куда себя деть. Не менее обескураженно выглядел и Дарнелл.

– Может быть, чаю? – предложил Джонсон.

– Лучше бокал мандража, – вздохнула я, припомнив название ликера, который способен опьянить даже самого крепкого орка.

– Что?! – Брови Дарнелла поползли вверх.

Он явно не ожидал такой осведомленности от выпускницы пансиона.

– Леди Оливия, вы, должно быть, устали с дороги, – Джонсон поспешил увести меня подальше от Дарнелла. – Идемте, я покажу вашу комнату.

Я кивнула и оставила лорда Рейнхарта одного. Он же проводил меня долгим, тяжелым взглядом, словно подозревая, что какие-то злодеи похитили малышку Лив и подсунули ему самозванку. Дарнелл так и не понял главного – я уже не ребенок.

Мне выделили одну из гостевых комнат. Служанки разобрали одежду. Свои рукописи и письменные принадлежности я доставала из сумок сама. С особой осторожностью я положила футляр с самописным пером на стол.

– Ворчун, как ты? – спросила я, открывая крышку.

Он ответил что-то нечленораздельное. Артефакт, подаренный отцом, был неразговорчив. Обиделся из-за последних правок в рукописи. Создатель вложил в его сознание простенький словарик для редактирования ошибок и прочего, но знания Ворчуна были несовершенны, и когда наши мнения в орфографии или правописании расходились, перо выражало свой протест бойкотом.