— Не бойся, зайка, — осторожно убираю с ее лица выбившуюся прядку, — персонально для тебя этот серый волк травоядный.

Вряд ли поверит. Она не может не чувствовать моего стояка под своей задницей.

Алена прячет взгляд. Ее щечки красиво краснеют.

А она довольно умело строит из себя невинность. На секунду начинает казаться, что у меня на руках непорочный ангел. Но Алена развеивает этот образ всего одной фразой:

— Значит мне можно… — решительный взгляд глаза в глаза, — завести себе другого волка?

— В смысле?

— Менее переборчивого? На стороне? Как вам?!

Ах ты ж сучка!

— Только попробуй! — рычу я. — Я убью любого шакала, который посмеет тронуть мое!

— Предлагаете мне всю жизнь сидеть и ждать, пока мой волк натрахает достаточно овец?! — шипит она с вызовом.

Мой взгляд блуждает по ее лицу. Не могу поверить, она сейчас действительно пытается спровоцировать меня, чтобы я ее трахнул?

Внимание концентрируется на пухлых губках. А зайчик-то мне попался с зубками.

— Мне казалось я вчера ясно объяснил, — холодно отвечаю, концентрируясь на ее блядских голубых глазах. — Я не стану с тобой спать, Алена. Можешь поверить, долго наш брак не продлится. Поэтому тебе придется набраться терпения и сдержать свои аппетиты до нашего развода. Потом — делай что хочешь.

Мои вещи доставили в номер Руслана вместе с сообщением, что отец меня ждет у себя на обед. Поджилки трясутся. Отец убьет меня…

Одевшись в джинсы и тонкую сиреневую кофточку выхожу из номера Руслана. Сам он ушел раньше, из вежливости предупредив, чтобы на обед я его не ждала.

Странно, рядом с ним я чувствую себя в большей безопасности, чем рядом со своей «семьей». И я бы с бОльшим удовольствием разделила стол со своим неверным мужем, не считающим меня женщиной. Нежели со своим отцом. Считающим меня оной. И активно пользующимся этим в собственных целях.

— Надеюсь, тебя можно поздравить? — звучит папин голос, едва я ступаю на порог его номера. — Ты больше не целка?

Отец сидит за столом в окружении своих «близких» — самых отъявленных отморозков из всей его шайки. И мне мерзко от того, что он вот так бесстыдно задает подобные интимные вопросы. Еще и в присутствии посторонних.

Но это мой единственный шанс спастись.

Недолго думая киваю. Молюсь, чтобы этого было достаточно.

Не могу! Не могу, ясно?!

Как я должна забеременеть от Руслана, если он настолько категоричен? Хватит того, что я благодаря Ивану и его «успокоительной» таблетке едва со стыда не сгорела за прошедшую ночь.

Теперь сидит, гадко ухмыляется, подонок!

Я ведь попыталась выполнить папину задачу? Попыталась! Более того, я сделала больше чем было в моих силах! Практически прямо заявила Руслану, что найду любовника, если он не собирается со мной спать. Но ему плевать!

Не могу же я ему прямо сказать, что от нашего с ним секса зависит моя жизнь?! На жалость давить, чтобы принудить к сексу? Фу, мерзость. Это еще более унизительно, чем оказаться в его глазах шлюхой с зависимостью.

Если он когда-нибудь узнает, насколько я жалкая, хочу в тот же миг провалиться сквозь землю.

— И как это было? — врывается голос отца в мои противоречивые мысли.

Непонимающе смотрю на него:

— В смысле?

Не отрываясь от еды, он с невозмутимым видом выдает:

— Расскажи в подробностях. Как он тебя трахал? Раком? Или ты была сверху? Я слышал у Короля большой, это правда? И как вошел? Было больно?

Задыхаюсь от возмущения. Но знаю, что раз вопрос поставлен, без ответа он не отстанет.

Судорожно киваю.

— Что? — уточняет. — Значит больно?

Снова киваю.

— Это хорошо, — облизывается отец. — Я бы посмотрел.

— Я бы тоже, — ухмыляется Иван. — И как тебе мой подарок на свадьбу, куколка? Помогло расслабиться и получить удовольствие?

Давлюсь от слез.

— О чем ты? — интересуется папа. — Какой подарок?

— Вчера этот замес, когда меня Король вырубил, — напоминает Иван. — Он все не так понял. Не собирался я ее трахать. Ты же знаешь, Болото, я бы никогда не ослушался твоего приказа. Ты же сам попросил угомонить ее перед церемонией. Вот я ей и дал таблеточку. Но решил не просто успокоительного, а возбудителя, чтобы ей было проще твой заказ на наследника Короля выполнить. Сучка сопротивлялась. Пришлось проявить настойчивость.

Отец смеется:

— А это ты неплохо придумал! И как я сам до такого не додумался?

Я и не надеялась, что он станет волноваться обо мне. Но такая реакция окончательно добивает.

Он безоговорочно поверил Ивану. И мне бы хотелось спросить: свой вонючий член Ваня тоже исключительно во благо меня доставал? Но понимаю, что это все бесполезно.

Чувствую себя куском дерьма. Хочу, чтобы они все сдохли!

— А есть еще? — папа обращается к Ване. — Я бы не прочь посмотреть шоу.

В ужасе наблюдаю, как Иван передает папе коробочку с таблетками. Пячусь к двери.

В мои плечи вцепляются грязные пальцы одного из охранников отца. Мои руки оказываются за спиной.

— Пап, я же в-все сделала… — мямлю.

— Это мы сейчас посмотрим, — усмехается он. — Не волнуйся…

Вальяжно потягивая из своего стакана вискарь, поднимается из-за стола и идет ко мне:

— Рот открыла.

— Не надо… — дрожу. — Пожалуйста!

Охранник дергает меня за волосы, вынуждая запрокинуть голову.

— Болото, лучше сразу пару таблеток дай, —встревает Ваня-мудак. — Если не хочешь ее «прихода» до ночи ждать. Вчера я одну дал, чтобы она прям на церемонии раздеваться не начала.

Отец хватает меня пальцами за щеки. Больно сдавливает, вынуждая открыть рот. Впихивает таблетки, и заливает вискарем из своего стакана:

— Глотай! Ну же, сука!

Горло обжигает жгучей жидкостью. Давлюсь и выплевываю таблетки. В следующую секунду щеку жалит тяжелая пощечина. Пытаюсь отдышаться.

— Вот, я тебе о чем и говорил, — снова влезает Иван. — Пришлось ей эту таблетку в глотку вчера пихать. А тут Король явился. Вот и получилось недопонимание.

Болото поднимает с пола таблетки и не задумываясь снова впихивает их в мой рот. По наставлению Ивана просовывает свои пальцы поглубже в мое горло.

Давлюсь, но не могу противостоять на этот раз. Глотаю.

— Вот и умница, — хвалит отец. — А ведь можно было сразу послушаться. Тогда не пришлось бы тебя наказывать. Теперь снимай штаны.

Он ставит свой стакан на пол, и принимается расстегивать ремень на своих брюках.

— Пап, нет… — шепчу загнанно.

— Живо! — рявкает, вытягивая ремень из петель. — Позовите нам пока Стаса, — бросает отец своим людям, а затем переключает внимание на охранника, что скрутил мне руки: — Вась, помоги ей.

Амбал прижимает меня к себе, рывком отрывает пуговицу на джинсах, и сдергивает их с меня до самых колен, будто шкуру с кролика сдирает.

— Стул мне, — командует Болото.

Иван тут же подставляет ему стул и не уходит сука. Встает за моей спиной.

Отец опускается на стул, и повелительно похлопывает ладонью по своим бедрам:

— Сюда.

Амбал тянет меня за волосы, вынуждая опуститься на колени, и перегнуться через ноги Болота.

— Видишь, какой ты можешь быть послушной, — он гладит мой зад ладонью. — Тебе стоило поступить так с самого начала!

Мою плоть обжигает хлестким ударом кожаного ремня. Сдавленно мычу от боли.

— Не надо сдерживаться, — притворно-заботливо говорит отец. — Иначе я могу подумать, что недостаточно эффективно наказываю тебя.

Еще один удар приходится ровно туда же, куда и предыдущий. И я не могу сдержать болезненного вскрика.

— Так-то лучше. Но еще недостаточно, — он лупит со всей силы.

Давлюсь всхлипом.

— О, а вот и Стасик, — голос папы звучит заискивающе. — Друг, проверь-ка, насколько моя послушная дочка выполнила отцовский завет?

В ужасе поворачиваю голову к двери и наблюдаю, как неизвестный мне мужчина натягивает на руку медицинскую перчатку.