– Будешь храпеть, – сказал Олег мирно, – выброшу за борт.

Лицо Люсиль вытянулось еще больше.

– Я не храплю… – произнесла она, а потом спохватилась. – Погодите, пастор Олег, хотите сказать, мы снова будем вынуждены ночевать в одной комнате?

– Каюте, – поправил волхв. – На судне комната зовется каютой.

– Пускай каютой, – нехотя согласилась Люсиль. – Но все же в одной?

Олег потер левый бок, во вчерашней драке один из громил умудрился пнуть его, теперь зудит и ноет, будто комары покусали.

– А ты хочешь ночевать одна на корабле, полном матросов, охочих до девичьих прелестей? – поинтересовался он и посмотрел на небо. Оно все еще пасмурное и конца-края тучам не видно. – Или у тебя предпочтения? Ну и нравы нынче. Ну и нравы…

Карие глаза Люсиль сверкнули праведным гневом, рот открылся, чтобы исторгнуть негодование, но Олег продолжил буднично:

– Хотя кто я такой, чтобы запрещать. Ладно, иди выбирай себе место, а я с капитаном потолкую.

После чего развернулся и широко зашагал на капитанский мостик к Патрику, который оттуда вовсю раздавал указания остаткам команды, оставив обалдевшую Люсиль возмущенно хватать ртом воздух.

Патрик оказался бывалым моряком, командовал споро и бодро, под его неустанным управлением подготовка к отчаливанию заняла времени столько, за какое ни одна женщина не успела бы облачиться в самую простую одежду.

– Анкерок тащи туда! – отдавал приказания матросам Патрик. – Да ставь аккуратней. Нам в море долго. Пресная вода понадобится.

Когда Олег осведомился, нужна ли помощь, тот покачал головой со словами:

– Отчаливание – дело важное. Сперва выйдем в море, а там и отплатишь.

– Как скажешь, капитан.

– А баба твоя чего? – поинтересовался капитан Патрик и кивнул на Люсиль, которая стояла на палубе возле правого борта, в руках небольшая сумочка, а на лице выражение, преисполненное благородства.

Олег отмахнулся.

– Да солнечные ванны принимает, – промолвил он. – Где-то услышала, что солнце полезно для кожи, вот и стоит.

Капитан Патрик с сомнением снова покосился на Люсиль и шумно поскреб затянутый в повязку затылок.

– Это дурь она какую-то услышала, – констатировал он. – Гляди на мою харю.

Он демонстративно ткнул себе в лицо и продолжил:

– Если так, я бы уже принцем стал с лощеной мордой и зубами в жемчуг. Только что-то я не больно на принца похож, хе-хе. Да и зубов всех недосчитать.

Матрос, что рядом усердно наматывает канат на кнехт в кормовой части, хохотнул глуповато.

– Капитан, так вы в каждую драку лезете, едва на сушу ступите, – сказал он. – Вот и зубов мало.

Патрик зыркнул на матроса так сурово, что тот мигом втянул голову в плечи и, поджав губы, опустил лицо к канату.

– Ты мне еще поговори, портовая крыса, – рявкнул капитан Патрик. – Кого я давеча из драки вытаскивал, а? Кому надавали по самые якоря? Ну? Ответствуй давай!

Голова матроса вжалась в шею еще сильнее, он стал усерднее наматывать канат на кнехт.

– Так то ж разок было… – пробубнил он.

Брови капитана взлетели в нарочитом удивлении, он хлопнул себя по бедрам и присвистнул.

– Разок? Ну да, конечно, разок. А как на той неделе причалили, кого я от торгаша спасал? Не тебя ли, криль немытый?

– Да кто ж знал… – совсем смурно отозвался матрос, его руки судорожно затряслись, канат пару раз выпал, но матрос поднимал и продолжал накручивать.

– Кто знал, кто знал, – бросил капитан Патрик и повернулся к Олегу. – Представь, влез в спальню к дочке тамошнего торгаша. И давай с ней делать попутный ветер. А батя прознал, ну и сам понимаешь.

– Прибить хотел? – предположил Олег.

Капитан Патрик всплеснул руками.

– Ха! Прибить. Он его прилюдно четвертовать хотел. Шутка ли – обесчестить единственную дочку.

– И как вывернулись? – заинтересовался Олег.

– Как, как, – проговорил капитан победно, успев отвесить подзатыльник пробегающему мимо юнге, который случайно плеснул из ковша ему на сапоги. – Доказал, что девка уже была порченая.

Матрос жалобно поддакнул:

– Не первый был я у ней!

– Ты молчи и мотай канат на ус, – повелительно отозвался капитан. – Тебе еще золото отрабатывать, что я торговцу заплатил за позор. Год. Помнишь?

– Помню, капитан. Помню…

– То-то и оно, – сурово отозвался капитан Патрик и снова повернулся к Олегу. – Прибежал ко мне на палубу. Взмыленный, глаза как у каракатицы, харя разбита. Батька-то девкин успел по мордасам съездить, пока он в окно не сиганул. И ревет мне, мол, спаси, капитан. Прибить хотят.

– Понимаю, – согласился Олег.

– Я его в трюм спрятал, – продолжил капитан Патрик. – Так-то парень он хороший и матрос годный. Дурак только, молодой потому что. Кровь горячая в голову бьет, аж ум в штаны падает.

– Верю… – снова согласился Олег, с тревогой покосившись на небо. Дождя нет, но тучи все такие же плотные и, судя по всему, будут еще плотнее.

Капитан проследил за его взглядом, послюнявил палец и поднял над собой. Густые брови в задумчивости сдвинулись, он поковырял языком в желтоватых зубах и постоял неподвижно несколько мгновений, борясь с только ему известными сомнениями. Потом, что-то решив, выдохнул и продолжил чуть менее заинтересованно:

– Девка и впрямь оказалась охочей до этих дел. Мой матрос был у ней даже не третьим. Дура она, могла простынку полюбовную в камин бросить, ну или еще куда деть. А так, когда батя ейный вломился ко мне на палубу, я его обратно потащил. Говорю, показывай постель, где они миловались.

– Показал?

– Да орал сперва, – все больше теряя интерес к теме и щурясь в небо, отозвался капитан. – Но я ж не криль какой, чтоб на попятную. В общем первой крови не было, ну, бабской этой. А там уж начали на девку давить, она и созналась, что бегала к матросам уже целый год.

– А платить пришлось за меня, – пискнул парнишка, на свой страх и риск подав голос, за что тут же получил увесистого подзатыльника от капитана.

– Молчи уж, бестолочь, – снисходительно отозвался капитан и, приблизившись к штурвалу, любовно провел по нему ладонью. – Кто не пойман, тот не виноват. А ты сам дурак. Не умеешь по бабам ходить, так не лезь.

– Дак а как я научусь, коли не буду? – всхлипнул матрос.

– Канат мотай! – прикрикнул капитан и поправил повязку на голове. – Баб ему подавай. Ишь. Нагуляешься еще. Сперва море, а потом бабы. Вот как станет харя твоя такая же сухая и бронзовая, как моя, тогда и поговорим. Найдешь девку годную – сам поженю. А сейчас марш работать, криль.

– Прям святой капитан Патрик, – пробурчал матрос, но веревку наматывать стал усерднее.

Капитан выглянул из-за штурвала и крикнул бегающим по палубе матросам:

– Эй, крысы портовые! Ром на палубе?

Матросы в разнобой загалдели:

– Давно уж!

– А то!

– Да, капитан!

Капитан удовлетворенно кивнул и выпрямился, уперев одну руку в бок, а другую приложив козырьком ко лбу.

– Тогда поднять якоря! – приказал он. – Отчаливаем.

Матросы кинулись к большим воротным механизмам с намотанными на них цепями. Они глубоко под водой держат якоря, а те, в свою очередь, крепко цепляются за дно и не пускают корабль бороздить волны. Едва моряки ухватились за ручки, как со стороны пристани донесся тонкий и чистый голосок.

– Подождите! Подождите! Я уже здесь! Это я, Шарлотта! Я не опоздала!

Все разом оглянулись. По причалу, стуча каблуками, бежит невысокая блондинка в мужских брюках и блузке без корсета, а достойная грудь радостно колышется в такт. Волосы развеваются на ветру, на голове мужская шляпа с узкими полями, а за собой тащит огромных размеров саквояж.

Как козочка, девушка успела пробежать по трапу, пока растерянные матросы глазели на нее, замерев кто в какой позе. Самостоятельно поднявшись на палубу, она красиво откинула солнечную прядь с плеча и обмахнулась ладонью.

– Ох, ну и жара сегодня, – прощебетала она и обнажила в ослепительной улыбке жемчужные зубы, что значит здоровые, а для этих мест такое редкость. – Я так бежала, так бежала. С самого севера города. Представляете, возницы не берут пассажира, если он не платит вперед? Когда такое было? Ох, ну главное, что все закончилось хорошо, и я успела. А как вас зовут?