Семиликие, казалось, не верили, когда в них летел садовый инструмент. Отмахивались, желая сосредоточить внимание на настоящих воинах, но когда вдруг обнаруживали руку прибитой вилами к земле, в глазах вспыхивал страх и осознание непоправимой ошибки. Изменить они уже ничего не могли. Мотыга била по колену, а кирка входила в глазницу.

Отряд у ворот перемололи быстро и схлестнулись со стражами караванов. Полноценная тревога подняться не успела, но сюда спешили группы, привлеченные на шум. Да и парочка шустрых зубастиков успела убежать за помощью. Как назло улицы здесь широкие, не получится использовать преимущество в мастерстве, встретив врага в узком проходе.

Освобожденные спешно напяливали шлема. Мы рванули на звук стука молотков, в первую очередь нужны кузнецы. Наперерез нам выскочил десяток воинов с копьями и щитами, к ним присоединялись все новые. Было видно, что многие не были готовы. Выскакивали без брони или даже без оружия.

Я бросил в центр построения Рояль и Ключ, просто чтобы разметать коробочку. Остальное мои воины сделали сами. Рудокопы очень удачно растаскивали семиликих, а земликопы буквально как волки накидывались на кольчужных воинов. Вилы отлично проходили сквозь кольца, там где другое оружие пасовало. К тому же здоровяки насаживали врагов на зубья и швыряли будто сено на верхушку копны. Это оказывало поразительный деморализующий эффект. Видя такое от земледельцев чернодоспешные в ужасе представляли что же с ними тогда сделают профессиональные бойцы.

Я снова влил уйму очков веры, чтобы мой голос услышали во всем городе.

— Семиликие падут! Миратория станет свободной! Воины, бросьте оружие и останетесь живы. Невольники, бейтесь за свою свободу!

Мы ворвались в кузнечный квартал. Воздух тут был тяжелый. Было жарче, чем в других частях города. Путь преградила баррикада из телег. Не знаю, кто здесь был командующий, он явно не мог знать, что случилось, но тем не менее успел подготовить приём. Перестраховался. Около полутора сотен семиликих ждали нас.

Сзади бежали разрозненные отряды стражи, но увидев, что путь нам закрыт, предпочли собраться в единый кулак, чтобы ударить в тыл. Мы даже не остановились. Воины бросали на меня вопросительные взгляды, но мне нечего было им сказать, ведь я понятия не имел, что делать. Знал только, что останавливаться точно нельзя.

До баррикады оставалось шагов тридцать. Полетело метательное оружие. Я сбивал его звуковой волной, остальное ударило в щиты. Мы метнули копья, но большая часть из них застряла в бортах телег или просвистела над головой врагов.

— Стой! — резко выкрикнул я, внезапно озаренный идеей. Отряд почти мгновенно остановился. Лишь недавно освобожденные не смогли затормозить и воткнулись в товарищей. Я выхватил свиток стихийной магии. С неба в баррикаду ударили десятка три молний. Семиликих отбросило, телеги загорелись. В моих руках тут же лопнула печать второго свитка. Два смерча растащили горящие повозки в центре, освобождая нам путь.

Ошеломленные противники не успели восстановить строй. Акустический Удар вмял забрало в лицо ближайшему семиликому. Звуковая Волна выкосила в рядах просеку, которая тут же заполнилась нашими воинами. Мы снова прорвали шеренги в середине. Не стали вступать в затяжной бой. Протиснулись сквозь строй, опрокинули, кого смогли. Затем я воздвиг стену земли, перекрыв улицу.

Вдали запоздало прозвучал сигнальный горн.

Рабочие кузнечного квартала встречали нас характерными звуками радостного урчания зубастиков. Почти никого освобождать не пришлось. Кузнецы и их подмастерья сами друг друга расковали.

Действовали они быстро и слаженно. Оказалось, кузнецы и сами готовились к побегу. Быстро облачились в заранее заготовленные доспехи. Почти все были вооружены двуручными молотами. После разговора с лидером стало ясно, что местные рабы считались элитными. Кормили их хорошо, если выполняли норму, конечно. Впрочем, это и так заметно, почти каждый из них крупнее любого из отряда.

Мы проврались в соседний район прямо через стену дома. Нашего появления ждали с улицы сотни две воинов и столько же различных насекомых.

— Освобождайте рабов! — скомандовал я и побежал на всю эту орду, кастуя на себя Закон Зика.

Муза! Звуковая Волна! Акустический удар! Фантом! Обрушил я связку.

Двойник приземлил Музыкальную Шкатулку. Я повторил за ним. Воздействие двух аоешных заклинаний оказалось поразительным. Хитин насекомых лопался, из щелей брызгала мерзкая жижа. Воинов тоже колбасило, от вибраций рушилась экипировка, лопались ремни.

Те немногие, что добегали до меня, никак не могли прикоснуться. Я уходил от всех атак играючи, словно заговоренный. Закон Зика работал отлично. Мой небрежный тычок в лицо, оборачивался тем, что переносица зубастика вминалось внутрь черепа и пробивала мозг. Если я пригибался, то атакующий непременно пронзал своего же соратника. А стоило сделать шаг назад, семиликий заваливался, пролетая вслед за опущенным топором, да так, что напарывался на клинок уже мертвого собрата.

Когда все были освобождены, мы побежали в следующий квартал, но там нас ждали остатки гарнизона города мастеров — около пятисот солдат.

— Уходим! — крикнул я, открывая портал. — Отступаем!

Семилкие бросились в атаку. Мне только это и надо было. Из портала стали выходить лучники, тут же выстраиваясь за нами и открывая огонь по готовности. Следом вылетели разведчики на шершнях и стали обсыпать врагов дротиками сверху.

— За Мираторию! — завопил я.

— ЗА МИРАТОРИЮ! — вторили мне сотни глоток.

Извиняюсь за задержку. Надо было дописать всю арку до конца, прежде чем нарезать на главы.

— На колено! — резко скомандовал я. Бойцы быстро остановились и тут же припали. Лучники били прямо над нашими головами. Без эксцессов не обошлось, я слышал вскрики в строю, все-таки кого-то зацепили из своих. Но сотни полторы семиликих за две минуты, пока сближались, выбить успели.

— Встать! — снова рыкнул я. — Стоим крепко! — добавил мысленно, снова прибегнув к помощи очков веры.

Я сломал печать на свитке «Дрожь земли». Мои воины были готовы к сюрпризам. А вот противники сбились с шага, кто-то потерял равновесие. Я окатил их волной дебафов, еще больше внося суматохи. Снести наш жиденький строй им не удалось.

Кузницы обрушили кувалды на первые ряды. Трещали щиты, стонали мнущиеся нагрудники, хрустели от удара по шлему сложившиеся как телескопическая трубка шейные позвонки. Я разрядился привычной связкой комбо, освобождая пространство вокруг себя и довольно улыбнулся.

Семиликие слишком увлеклись нами и совсем забыли про рабов, а между тем разведчики на шершнях освобождали их и вручали пилумы. Они, конечно, метательные, но и ткнуть вблизи ими тоже можно. В спину противникам ударила разношерстная толпа.

Оказавшийся зажатым враг запаниковал.

— Вы окружены! Сдавайтесь! — разнесся по округе мой голос, буквально придавливая аурой первожреца.

Им и так было непросто. Наши воины более умелые и стойкие, особенно под бафами так еще, и раны у них тут же затягиваются, хоть эта магия и сопровождается страшным завыванием волынки.

— Бросьте оружие и останетесь живы!

Для усиления эффекта слов я использовал Кия. Голый по пояс боец с лентой на лбу рухнул с небес, вдавив в землю сразу тройку воинов, а потом с легкостью переломал руками с десяток копий, направленных мне в грудь.

— Не убивай! — воскликнул ближайший семиликий и бросил меч. Половина тут же повторила за ним.

— Предатели! — заорал командир и пробил грудину оставшемуся без оружия собрату. — Великие семиликие, дайте мне сил! — воскликнул он, и его окутало семь разноцветных слоев защиты.

Вот те раз!

— Этого я беру на себя! — огласил я.

Никакая помощь духа не танцует против помощи богов. Я не смог пробить эту защиту, но мне и не надо было. Обезоружил засранца, закинул в плавильню и закрыл задвижку.