Самым разумным будет отнести книгу к эпохе Соломона, времени расцвета мысли и интереса к мудрости. Тем не менее, в книге нет ничего, что могло бы окончательно бы поставить крест на древней традиции, связывающей эту книгу с Моисеем.

Иов был уроженцем страны Уц (1:1), области предположительно к северу от Палестины. Он был исключительно богат (1:3, 10). Для своих соотечественников он был уважаемым судьёй и благодетелем (29:7-25). Он был очень богобоязненным (1:1, 5, 8). На момент начала повествования у него семь сыновей и три дочери (1:2).

Является ли Книга Иова исторической? Было ли намерением автора отразить в книге реально произошедшие события прошлого, и, если это так, то насколько автор точен в своём описании?

Большинство современных учёных допускают присутствие в книге исторической «сердцевины». Автор явно располагал древней историей о патриархе, в своё время претерпевавшем лишения. И он сочинил разговоры в стихах, чтобы дать возможность персонажам порассуждать на богословские темы, относящиеся к страданиям этого патриарха. Такой взгляд разделяют многие учёные, взгляды которых в целом считаются консервативными.

Так почему же эти речи видятся сочинёнными, а не произнесёнными на самом деле? В первую очередь потому, что они написаны в стихах, а люди обычно не общаются стихами, особенно в состоянии крайней нужды¹⁹. Автор решил положить все разговоры на стихи, чтобы возвысить книгу «от обычного описания исторического события до истории, применимой к широкому спектру ситуаций»²⁰. Диллард и Лонгман излагают ложную дихотомию, когда пишут: «Книга Иова не просто историческая хроника; она являет мудрость, применимую к каждому, кто её слышит»²¹. Может ли книга одновременно быть точной исторической записью и мудростью, применимой во все века?

Трудно не согласиться, что в XX в. жители Запада обычно не говорят друг с другом стихами, особенно в трудные для них времена. Но главные герои Книги Иова – это мудрецы, жившие во времена патриархов по меньшей мере за две тысячи лет до Христа. А в обществе с устной традицией речь обычно более ритмична и поэтична²². Один из побочных сюжетов книги – это своеобразное состязание в мудрости между Иовом и его друзьями. И это не было просто состязание в логике и богословии, ведь мудрость требует творческого подхода. Мудрецы, состязающиеся в мудрости, вполне могли общаться друг с другом в стихах даже во время лишений, особенно, если эти лишения и были предметом обсуждения.

Вывод из всего этого такой: нет разумных причин не считать поэтические части книги записью разговоров, которые происходили на самом деле в конкретный момент истории.

Среди раввинских мыслителей всегда существовал раскол относительно того, кем же считать Иова. Для некоторых он был одним из немногих поистине богобоязненных людей Библии и, определённо, самым богоугодным из когда-либо живших язычников. Другие видели в нём святотатца. Одни говорили, что он служит Богу из любви; другие, что в своём благочестии он руководствуется лишь страхом.

По сути, главный вопрос Книги Иова – это всевластие Бога. До обрушившихся на него испытаний Иов полагал, что Божьи деяния всегда упорядочены и предсказуемы. Он соглашается со своими друзьями в том, что именно Бог ответственен за его страдания. И, руководствуясь своим пониманием мироустройства, те пытаются доказать Иову, что он, должно быть, в чём-то согрешил и попросту несёт заслуженное наказание. Иов же, основываясь на своей личной праведности, утверждает, что его страдания не могут быть следствием совершённого им греха, так как он не совершал греха, достойного такого наказания. Точно так же он не верит в то, что это лишь испытание. То, что с ним происходит – это пытка, а не испытание. Поэтому Иов требует от Бога объяснений, хотя и понимает, что ждать какого-либо возмещения – безнадёжное дело. Для Иова противоречивыми являются не столько страдания, сколько сам Бог. И вот в чём состоит вопрос: можно ли доверять всевластному Богу, чьи деяния невозможно очертить рамками философии или богословия?

Отвечая, Бог обвиняет Иова только в одном. Он, простой смертный, вмешивается в дела Бога. Вместо того, чтобы отмахнуться от Иова, Бог его наставляет. Речи Бога в заключительной части книги призваны обратить внимание на величие и непостижимость вселенной. Всё творение свидетельствует о Боге. Дилемма Иова разрешается, когда он отказывается от своих притязаний и признаёт, что он тоже находится под защитой непостижимого Бога, властвующего надо всем творением²³.

Если говорить более конкретно, то Книга Иова раскрывает сущность Бога. Она демонстрирует то доверие, которое Бог хочет видеть в своих детях по отношению к Себе. В ней открывается, насколько сильно Бог покровительствует Своим детям, и насколько безусловна его власть над сатаной.

Книгу Иова можно описать как продолжительную поэму, обрамлённую двумя частями повествования в прозе (главы 1–2; 42:7-17). Сердце книги – спор Иова со своими друзьями – в свою очередь обрамлён плачем Иова (гл. 3) и его жалобой (главы 23–31). Следовательно, в споре со своими друзьями, Иову дано право произнести первые и последние слова. Речи Елиуя и Яхве умышленно нарушают симметрию книги с целью привлечь внимание к неспособности главных ораторов чётко сформулировать решение вопроса о страданиях праведника.

А. Жанр

Книга Иова – уникальная книга в составе Библии. Учёные высказали множество предположений, касающихся её жанра. Но ни одно предложенное определение не получило широкого распространения. По этой причине некоторые учёные считают её единственным в своём роде шедевром²⁴. Жанр «диспут мудрецов» подойдёт не хуже любого другого. Он хорошо описывает и форму, и содержание книги²⁵.

Есть две причины, почему не стоит удивляться тому, что на Ближнем Востоке встречаются похожие истории. Во-первых, это литература мудрости, а мудрость не принадлежит лишь одному народу. Во-вторых, вопрос о взаимосвязи личных страданий и праведности встаёт в каждой религиозной системе²⁶.

В древней ближневосточной литературе мы встречаем несколько примеров истории о страданиях праведников²⁷. Но ни одна из этих древних историй не повторяет Книгу Иова по-настоящему. Отличия в богословии, этике, атмосфере и настроении ставят эту книгу особняком среди её ближайших соперников. Случай с Иовом – это «одно из звеньев в цепочке прецедентов, которые никак не могут служить для неё исходным материалом»²⁸.

Б. Стиль написания

В основном Книга Иова написана в стихах. В ней встречается большинство типов древнееврейского параллелизма. Автор был настоящим мастером метафор и черпал образы из флоры, фауны, природных явлений и человеческой жизни. В частности, стоит отметить множество метафор и сравнений из области ботаники, использованных для описания мимолётности человеческой жизни (напр. 14:2, 7-12).

Цитаты также играют большую роль в книге, хотя иногда их трудно опознать. В их число входят (1) прямое цитирование мыслей оратора (напр. 7:4); (2) цитирование точки зрения предыдущего выступающего (напр. 31:1 и дал.); и (3) притчи (напр. 32:6–8)²⁹.

В Книге Иова можно встретить примеры практически всех литературных жанров, которые мы встречаем в Ветхом Завете. Автор включил в неё (1) плач (напр. гл. 3), (2) жалобы (напр. гл. 6–7), (3) песнопения (напр. 9:4-10), (4) притчи (напр. 5:2), и (5) большое число риторических вопросов (напр. 4:7).

В. Единство

Критики рассматривают большие фрагменты Книги Иова как более поздние вставки, которые либо вообще ничего не добавляют, либо отвлекают нас от основного послания книги. В их число обычно включают (1) пролог и эпилог в прозе; (2) оду мудрости (гл. 28); (3) вторую речь Яхве (40:1–41:34); и (4) речи Елиуя (32:1–37:24). Даже консервативные учёные допускают, что в третьем цикле спора встречаются неувязки (главы 22–27), так как (предположительно) речь Билдада на удивление короткая, а некоторые слова Иова больше подошли бы именно Билдаду. А кто-то усматривает в заключительных словах Иова отсутствующую третью речь Софара (27:13–23).