Неподалеку от них Маркус Деверекс, молодой и амбициозный политик, стремящийся к новым горизонтам, обсуждал текущие в мире события с Робертом Ланкастером и Касандрой Вольфган Магнус. Этот разговор казался шахматной партией, где каждое слово, каждый взгляд имел свой вес.

Однако интерес гостей не был ограничен только молодыми и их тайнами. Отношения между Робертом и Касандрой вызывали столько же шепотков и догадок сколько и предстоящая помолвка. Некоторые даже утверждали, что между ними есть что-то намного больше, чем просто дружба.

Но все это померкло, когда в дверях появился Данте эйр Блэйз. Его внезапное появление заставило гостей забыть обо всём и следить только за ним, предвкушая новые интриги и развитие событий. Когда он подошел к леди Элизабет Блэквуд, в зале повисло напряженное молчание. Этот момент был наполнен непредсказуемостью и остротой.

— Леди Элизабет, — начал он с умеренным, но вежливым интересом, делая едва заметный поклон, — ваше платье сегодня словно произведение искусства, которое могло бы украсить любое торжество. Оно так гармонично дополняет ваше естественное обаяние, что мне кажется, даже самые талантливые художники не смогли бы передать всей глубины его красоты на своих полотнах.

Елизавета на мгновение погрузилась в раздумья, как будто взвешивая слова Данте, и лишь затем, легко склонив голову, приняла его комплимент. На её лице появилась еле уловимая улыбка, в которой промелькнуло нечто большее, чем простая благодарность — острая, но изящно спрятанная ирония, известная только ей одной.

— Милорд, — начала она, с притворной беззаботностью, при этом каждое её слово было взвешено и полно смысла, — ваши слова греют сердце. Хотя я не уверена, что заслуживаю таких лестных эпитетов. Но ваша щедрость в выражениях, безусловно, делает вечер еще более приятным. И окружающие могут подумать, что мы с вами старые друзья, милорд, и вам известны все главы моей истории.

Анабель словно игрок, предвкушающий неожиданный ход противника, внимательно наблюдала за их обменом любезностями, на её лице играла улыбка.

Воздух наполнился сладострастным ароматом интриги и легким запахом скандала. Вечерний свет ламп отражался в блеске драгоценных камней на платьях дам и в золотых застежках мундиров господ.

Елизавета, вдруг ощутила на себе внимание собравшихся. Она замерла, словно статуя, боясь пошевелиться, но в её глазах читалась буря чувств, которую она пыталась скрыть.

Леди Анабель, взявшись за край своего платья, сделав легкий поклон, вдруг обратилась к Данте с лукавым блеском в глазах:

— Милорд, ваши щедрые эпитеты могут оказаться поводом для домыслов, распространяемых, среди высшего общества, как листья в осенний вихрь. Что если мы отложим льстивые речи в сторону и устроим небольшое представление? И что может быть благороднее танца? — Она изящно указала на Елизавету. — Я искренне верю, что леди Блэквуд, согласится подарить вам свой первый танец.

Вокруг наступила тишина. Елизавета почувствовала, как её щеки приобрели нежный розовый оттенок.

Данте, не теряя своего обаяния и осознавая весь вес момента, предложил руку ей, его глаза искали ответ в её взгляде:

— Если вы не против, леди Блэквуд, я был бы в высшей степени почтен, если бы вы поделились со мной этим танцем. Ваша благосклонность станет для меня настоящим даром.

— Сочту за честь, милорд, — ответила она мягко улыбаясь.

Лиза понимала, что каждое её движение и решение будут тщательно проанализированы всеми присутствующими. Но танец — это искусство, и в его ритме можно было бы на мгновение забыть обо всем на свете.

Под звуки музыки, каждая нота которой казалась созданной лишь для них двоих, мир вокруг растворился. Остались только быстрые, почти мимолётное прикосновение, и взгляды полные глубокого, не произнесенного смысла.

Этот вечер обещал быть насыщенным событиями, которые будут пересказывать и раздуваться в интригах, страстях и тайнах, коими так богато дышит высшее общество. Бал, задуманный как символ единения и любви, в реальности оказался ареной столкновений скрытых интересов, маскарадом улыбок и поклонов.

Изабелла Граус, словно хищник, наблюдающий за жертвой, следила за собравшимися, её язвительные комментарии, теперь касались не только жениха, но и Данте эйр Блэйза. Её пронзительный взгляд встретился с взглядом Маркуса Деверекса, в котором читалось одобрение и тайное согласие с её действиями. Он ухмыльнулся и подмигнул ей, словно передавая тайное сообщение в этой игре взглядов и улыбок.

Великолепие танцевального зала, где хрустальные люстры, подобно звездам, искрились в вечернем свете, отражаясь в стенах, окаймленных зеркалами, делая атмосферу одновременно и праздничной, и напряженной.

Недавний поцелуй между ним и Елизаветой пробудил в Данте забытые чувства, которые он считал уже неспособными на воскрешение. Однако память о горьком опыте своих родителей, об их разбитых надеждах и разочарованиях, заставляла его быть настороже. Страсти, однажды пылающие между его матерью и отцом, со временем обернулись ядовитыми злободневными обвинениями.

Те, кто стремились к его вниманию, часто преследовали собственные цели. Он научился читать между строк любезных улыбок, предвидя намерения, скрытые за вежливостью. И хотя его план использовать Элизабет в своих играх казался ему всё более и более сомнительным, он всё еще не был готов отказаться от него полностью.

Елизавета, заметив колебание в глазах Данте, решила вмешаться. Её интуиция подсказывала, что он испытывает к ней гораздо больше, чем показывает. Но собственная гордость и недоверие к окружающему миру заставляли её прятать свои настоящие чувства.

— Лорд эйр Блэйз, — начала она, обращаясь к нему с непринужденной улыбкой, — позвольте заметить вы великолепно танцуете.

Данте почувствовал, как нечто в его внутреннем мире, откликнулось на искренность её голоса. В её глазах он увидел отражение своего собственного недоверия к миру, что только усилило его колебание.

— Миледи, — произнёс он с заметной неловкостью, устремляя на нее проницательный взгляд, — это вы сделали этот танец таким особенным.

Елизавета слегка покраснела, в её глазах появился блеск, но прежде чем она успела ответить, к ним подошла высокая, стройная женщина с ярко-рыжими волосами, опущенными на спину. Её черные глаза сверкали амбицией и доминировали в комнате. Это была Касандра Вольфган Магнус, женщина с репутацией холодной и расчетливой, которую окружали слухи о её связях с влиятельными личностями из высшего общества.

— Милорд, — начала она с непринуждённой уверенностью, — я бы хотела поговорить с вами.

Данте поклонился в ответ на её приветствие, в его взгляде мелькнул след недовольства, но его лицо осталось бесстрастным.

— Прошу прощения, мисс Блэквуд, — обратился он к Елизавете, — это не займёт много времени.

Лиза, оставшись на минутку одна, почувствовала себя как-то уязвимо. В её глазах появились разнообразные эмоции — от обиженной гордости до пылающей ревности. Её платье, которое недавно казалось ей великолепным, теперь как будто стало просто одеждой, которую она выбрала для танца. Её сердце бешено колотилось, когда она увидела Данте и Касандру, идущих вместе.

В это время к ней подошёл молодой человек с привлекательными чертами лица, выглядевший словно воплощение ветра — его движения были лёгкими и плавными. Его светло-голубые глаза, похожие на ясное небо, с любопытством рассматривали её.

— Леди Блэквуд? — начал он с вежливой улыбкой, — позвольте представиться, я — Маркус Деверекс. Мне кажется, вы одна из самых очаровательных дам на этом балу. Позволите пригласить вас на танец?

Елизавета, поймавшая себя на мысли, что несколько минут назад именно такого комплимента она и ждала от Данте, взглянула на мужчину. Её решение было мгновенным.

— С удовольствием, — ответила она, подставив руку.