– Вон.

– Что? – Марина нервно хохотнула. – В смысле вон? Я пока ещё юридически твоя жена, Усманов.

– Ты мне никто, – буквально выплюнул ей в ответ и вышел из спальни в направлении кабинета.

Дал себе несколько минут, чтобы совладать с диким бешенством. Достал из принтера листок бумаги, взял со стола ручку, а из сейфа выгреб наличку.

Марина так и продолжала стоять между нашей кроватью и дверью в ванную комнату. Взгляд её потух, но плечи оставались напряжены. Это было заметно даже через ткань халата.

– Пиши, – я швырнул ручку и бумагу на её туалетный столик.

– Ч-что писать?..

– Расписку. Я такая-то такая, дата рождения, паспорт, адрес регистрации, получила от своего мужа, Усманова Дамира Маратовича, десять миллионов рублей в качестве моральной компенсации за удар по лицу вследствие признания мной вины в измене с Зиминым Павлом Андреевичем. Размером компенсации удовлетворена. Более никаких претензий не имею. Дата и подпись.

Марина ошарашено уставилась на меня и на небольшую спортивную сумку, где лежал кэш. Десять пухлых пачек по двести пятитысячных купюр в каждой.

– ПИШИ!

– Как это понимать?!

– Ты оставляешь расписку. Забираешь деньги. И валишь нахрен из моей жизни. В суд на развод приедешь по повестке.

– А имущ…

Я чуть снова не потерял контроль, но, раздражённо рыкнув, всё же удержался от второй ошибки:

– Никакого раздела не будет. Заявишь права хоть на что-то – я вас с Зиминым разорю прямо в суде.

Марина снова зыркнула на сумку, цокнула языком и побеждённо присела за стол.

– А теперь катись отсюда, – я перечитал расписку, с непривычки продираясь сквозь её корявые вензеля.

– Мне нужно время собрать вещи.

– Купишь новые, – я швырнул ей сумку с деньгами. – У тебя десять минут.

– А потом что?! – вскинулась она на грани истерики.

– А потом я выволоку тебя на улицу за волосы. И мне плевать, голая ты будешь или одетая. Время пошло, – я посмотрел на часы и присел на край кровати, сжав шею ладонями.

Жёнушка нервно скакала по гардеробной, видимо, пытаясь нацепить на себя максимум из тонны дорогущего шмотья. Я принципиально не смотрел, сколько цепочек, браслетов и колец она успела распихать по карманам. Уже было плевать. Пусть сыграет напоследок в «Форт Боярд».

За две минуты до окончания срока она, прихватив объёмную дорожную сумку «Шанель», предстала передо мной в самой дорогой из всех своих чёртовых шуб:

– Машину оставишь? Или мне пешком отсюда топать?

Я с лёгким отвращением усмехнулся и поднял на неё взгляд, словно увидел в холодильнике протухшую котлету:

– Забирай. Документы получишь в суде.

Марина скривилась в непонятной гримасе и, цокая своими дурацкими шпильками, прошла через весь дом к выходу.

Только когда с улицы раздался звук раздвигающихся ворот и шум мотора, я позволил себе выдохнуть. Голова трещала так, словно череп вот-вот лопнет. Я на ощупь спустился на первый этаж, вернулся на кухню и плеснул себе целый стакан вискаря. Крепкий алкоголь употребляю крайне редко. Но в тот момент мне нужно было что-то, что меня вырубило бы, иначе оставался риск сорваться и прикончить Зимина, не дожидаясь утра.

Но где-то на середине порции я вдруг опомнился и достал из кармана брюк телефон.

– Дамир Маратович?.. – голос начальника техотдела звучал хрипло и как-то размазанно. Оно и понятно, все отлично оторвались на корпоративе.

– Сень, извини, что так поздно звоню.

– Да ничего, я ещё не сплю.

– Будь другом, подключись, пожалуйста, к нашим системам и заблокируй все учётки Зимина.

В трубке послышался шорох и тихий писк включающегося ноутбука.

– Э… Зимина? Павла Андреича что ли?

– Да.

– Все учётки?

– Да, Сень. Всё, включая электронную почту.

– Ну… Хорошо…

– Чтобы у тебя не было сомнений, я продублирую запрос письменно.

– Дамир Маратович, да не нужно… Просто как-то неожиданно.

Я услышал отдалённый резвый шелест клавиатуры и, выдохнув, сделал большой глоток алкоголя.

– Всё успешно?

– Ага, почти… Иду по списку. Только банк я ему не смогу отключить. Нужно в их техподдержку отсылать запрос.

– С банком я потом сам разберусь. В любом случае, он туда не сможет залогиниться без проверочного кода. А код приходит на рабочую почту, которую ты ему заблокировал. Спасибо, Сень. Спокойной ночи.

– И вам.

Пустой стакан камнем полетел через гостиную и, врезавшись в панорамное окно, выходившее на внутренний двор, оставил на стекле несколько трещин, а сам разлетелся мелкими осколками по полу, дивану, консоли.

– Тварь… – мне хотелось разнести весь дом, орать во всё горло, во всю силу лёгких, крушить, ломать и разрывать на куски.

Но я просто растёр ладонями бороду и гладко выбритый затылок. Снова тихо выругался и, слегка пошатываясь, пошёл спать.

Даша

Было непривычно просыпаться без будильника и никуда не торопиться утром. Тревожность отказывалась отпустить мои нервы, и я по привычке пялилась в телефон каждые несколько минут. Но ни рабочие письма, ни сообщения из чатов больше там не мелькали десятками уведомлений. Тишина и покой…

Я честно пыталась бить себя по рукам, но не удержалась и полезла в соцсети на страницы коллег, чтобы посмотреть фото с новогоднего корпоратива. Все были такие нарядные и счастливые… Улыбающиеся лица сотрудников, задорный ведущий, популярный певец на сцене, новогодние подарки… Усманов не экономил на торжествах. Усманов… Я несколько раз перелистала все найденные фото, но Дамир Маратович везде был один, без жены. Выглядело это крайне странно.

Остановилась на фото, где он говорил свою традиционную речь с подведением итогов, мотивацией и планами на следующий год. Увеличила, провела ногтем по контуру его силуэта. Закрыла глаза и уронила лицо в ладони: «Господи, ну почему он такой…»

Восточные мужчины всегда вызывали у меня смутное чувство тревоги. Но не Усманов. Ему хватило недели, чтобы расположить меня к себе. Рядом с ним я всегда ощущала железобетонную безопасность. Да, он чаще хмурился, чем улыбался, но его тактичность, уважение к чужим границам… Он мгновенно запоминал всё обо всех. Знал даже о моей дурацкой аллергии на орехи. А ещё Дамир умел прощать ошибки. Не рубил с плеча и не занимался бездумным сжиганием мостов. Из-за своей гипертрофированной сдержанности казался многим холодным и бесчувственным, но за три года я научилась читать его эмоции по глазам и жестам. И там было о-го-го…

Безвольно всхлипнув, я швырнула телефон на диван подальше от себя, поплотнее укуталась в объёмный шерстяной кардиган и поплелась на кухню за очередной чашкой чая. Отопление в доме, где я снимала квартиру, третий день работало вполсилы из-за какой-то поломки в котельной. Обещали к Новому году исправить, а пока приходилось щеголять в толстых вязаных носках и спать под двумя одеялами.

«А он улетает в жаркую Мексику… С женой…»

Я ненавидела Марину. И даже не потому, что она была законной супругой Усманова. А из-за её неуёмного высокомерия и хронической жажды унижать всех вокруг. Обслуживающий персонал для неё был чем-то не стоящим никакого такта. Ни здороваться, ни благодарить… Я в упор не понимала, что он в ней нашёл. Но, конечно, это было не моё дело. А теперь – и подавно.

Чайник запиликал, уведомив меня о готовности, а в дверь внезапно раздался звонок. Я никого не ждала. Разве что радостной новости о починке отопления.

С сомнением уставилась в глазок и обомлела… На лестничной клетке стоял Усманов.

– Дамир Маратович? – открыв дверь, я с отчаянным запозданием вспомнила о своём внешнем виде: небрежный пучок на макушке, бесформенный кардиган и шерстяные носки. И, естественно, ноль косметики на лице.

Он тоже уставился на меня в лёгком недоумении. В офис-то я всегда приезжала в полной боевой готовности.

– Э… Даша. Привет.

– Здравствуйте…