Знания о работе мозга также помогут интерпретировать слова Себа. Он утверждал, что женщина, которую он убил, напоминала его мать, но была другой личностью. Он признал, что не смог обнаружить никаких различий во внешности между самозванкой и матерью, но все равно не сомневался, что это не его мать. Как такое возможно? По результатам сканирования мозга людей и других приматов мы знаем, что распознавание других людей в значительной степени базируется на различении лиц и включает в себя несколько путей к мозгу. Существенную роль в распознавании лиц играет сеть нейронов, которая обрабатывает физический образ лица: отдельные нейроны реагируют на различные черты или характеристики, такие как расстояние между глазами или форма губ, и вместе распознают конкретное лицо. Однако сбои в этой сети могут нарушить способность распознавать лицо знакомого человека, и это состояние известно как прозопагнозия, что буквально означает «неузнавание лица».

Проблема Себа заключалась не в прозопагнозии. Он мог распознать лицо своей матери. Он сомневался в ее личности. Меня заинтересовал его рассказ о том, как переживания стали выходить из-под контроля. До того как у него появились явные параноидальные мысли, он был полон сомнений относительно окружающего мира. Он подчеркивал, что все казалось нереальным, он ни в чем не был уверен. Это навело меня на мысль, что проблемы Себа начались с неспецифического вмешательства в эмоциональную значимость его восприятия. Точнее говоря, Себ не мог ясно понять, в чем дело, но смутно ощущал опасность.

Себ рассказал, как это ощущение двусмысленности и туманной угрозы резко сменилось уверенностью. Ему в голову пришла идея, которая помогла разрешить замешательство относительно реальности окружающего мира (включая личность его матери) и не противоречила его теории заговора. Но, хотя мысль о том, что некая самозванка подменила его мать, соответствовала реальности Себа, она не соответствовала реальности других людей. И поэтому, вместо того чтобы отвергнуть эту идею, Себ интерпретировал действия других людей таким образом, чтобы они эту идею подтверждали. Вера в то, что подмена матери была частью масштабного заговора, придала смысл его переживаниям, и он отобрал доказательства, соответствующие этим убеждениям. В ответ на потерю чувства узнавания, которое ранее сопровождало визуальный образ матери, Себ выдумал последовательные, но ложные установки.

Нейробиологические исследования, выявившие сети нейронов, используемые для распознавания других людей и оценки убеждений, несомненно, улучшили наше понимание происхождения психотических искажений, подобных тем, которые испытывал Себ. Вполне резонно предположить, что когда-нибудь в будущем мы получим достаточно возможностей для визуализации деятельности мозга и создадим электрический и химический портрет, соответствующий мыслям, чувствам и поведению конкретного человека. Однако предвестники такого будущего упускают из виду фундаментальное ограничение нейробиологии в качестве объяснения человеческого поведения. Нейробиология может дополнить наше понимание субъективного рассказа пациента о тревожных для психики событиях, но использование только языка химических веществ мозга и нервных путей не позволяет узнать природу тревоги или психоза. Чтобы по-настоящему понять человеческий опыт и поведение, нужно рассматривать их с субъективной точки зрения. Чтобы объяснить насилие, следует соотнести физиологию с психологическими абстракциями, такими как импульсы, побуждения и мотивы.

Картина мира, которую создал Себ, была очевидно бредовой, но что делать, когда представлению о мире, оправдывающему насильственный акт, оценку дать труднее?

Эти слова написал Теодор Качинский, бывший профессор математики, который больше семнадцати лет убивал людей. Движимый враждебностью к современным технологиям и разрушению окружающей среды, Качинский рассылал бомбы по почте и доставлял их лично по всей территории США, в результате чего погибли три человека и еще двадцать четыре получили ранения.

Качинский, получивший в полиции и прессе прозвище Унабомбер, поскольку его основной целью были университеты и авиакомпании, был противоречивой личностью. Он вырос в семье, где высоко ценился интеллект, и его блестящий ум проявился уже в раннем возрасте. Так, в пятом классе, набрав 170 баллов в тесте IQ, он перевелся сразу на два класса вперед и поступил в старшую школу на год раньше. Позже Качинский выражал недовольство тем, что не мог общаться со сверстниками, которые его не принимали. Однако он продолжал делать успехи в учебе: в шестнадцать лет стал студентом Гарвардского университета, а затем получил степень магистра и доктора философии по математике в Мичиганском университете. В 1967 г. поступил на кафедру математики Калифорнийского университета в Беркли, но через два года неожиданно уволился без объяснения причин. Разочарованный быстро меняющимся миром, Качинский отказался от научной карьеры и переехал в Монтану, где начал строить хижину в лесу. Он жил там как отшельник, полностью отрезанный от современного мира.

Именно в этой глуши в период с 1978 по 1995 г. Тед Качинский собственноручно изготовил, а затем оттуда отправил шестнадцать все более совершенных бомб. Полиция не могла обнаружить его в течение почти двух десятилетий, и в конце концов он обратился к прессе с письмом, в котором согласился прекратить свою деятельность, если опубликуют его манифест «Индустриальное общество и его будущее». В сентябре 1995 г. манифест объемом 35 000 слов напечатали в газетах The Washington Post и The New York Times. Брат Теда, Дэвид Качинский, уже подозревавший, что его родственник и есть Унабомбер, заметил в манифесте сходство содержания и стилистики с письмами старшего брата, полученными в 1970-х гг., и обратился в ФБР. Весной 1996 г. Теодор Качинский был арестован в своей хижине в Монтане.

В ходе последующего судебного разбирательства назначенный судом психиатр заключил, что Качинский, скорее всего, страдает психическим заболеванием. Интерпретация утверждения Качинского о том, что технологии угрожают выживанию человечества, как бреда удовлетворяет одному из основных критериев шизофрении. Если бы современные диагностические подходы использовались в 1800-х гг., Дэниелу Макнатену, несомненно, поставили бы такой же диагноз. Но убеждения Макнатена имели совершенно иные свойства, нежели теория Качинского. Уверенность Макнатена в том, что за ним постоянно следят переодетые злоумышленники, была объективно ложной, а манифест «Индустриальное общество и его будущее», несмотря на все свои странности, содержал хорошо сформулированные чувства и идеи, с которыми согласились бы многие. После публикации манифеста профессор Калифорнийского университета Джеймс Уилсон в статье The New York Times охарактеризовал его как «тщательно продуманный, прекрасно написанный документ», заявив, что «если это работа безумца, то труды многих политических философов – Жан-Жака Руссо, Томаса Пейна, Карла Маркса – едва ли можно считать более здравыми». Может быть, Качинского отличает от Руссо, Пейна и Маркса только его готовность действовать в соответствии с этими убеждениями, причиняя вред людям?

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.