– Добрый день! – я улыбнулась как можно шире.

Мальчишка лениво приоткрыл один глаз, окинул меня и Веронику внимательным взглядом.

– Че надо?

– Вы… оказываете услуги перевозки?

– А че, устраивает? – парень хмыкнул, кивнув на телегу.

– За сколько отвезешь в Отшельники?

– За десятку, – всего мгновение подумав, ответил молодой возничий.

Я сдержала ругань. Хотелось пнуть колесо телеги и уже пойти пешком, но здравый смысл подсказал, что нужно уточнить, какую именно десятку парень имеет в виду?

– Медяков, конечно, – раздраженно ответил он.

Спустя несколько часов, проведенных за разглядыванием однообразных видов пшеничных и кукурузных полей, мы наконец въехали в графство Фьордов. Именно здесь, во владениях нищего графа Нэда Фьорда находилась единственная деревушка – Отшельники. И называлась она так не просто так… в поселении расположились дома самых настоящих отшельников. Людей, которые не признают королевскую власть и всячески стараются избежать ее влияния. Восемь долгих лет я жила в Отшельниках, а после переезда к Савару ни разу не возвращалась.

Я приподнялась, чтобы лучше видеть лес. Проехать через него не составляло особого труда – если от графства до Бирцана дорога давно поросла высокой травой, то в лесу была особая, природная тропинка, шириной достаточной, чтобы по ней проехала повозка или телега. Я помнила ее четко, не раз по ней ходила, чтобы посмотреть на поля незнакомого, чужого мира. Просто поля… в город мне запрещалось ходить до восемнадцати лет.

Вот уже и лес остался позади, а сразу за ним я увидела дом, в котором нам с Вероникой предстояло жить. Сердце учащенно забилось, взгляд метался от домика Герды к другим, соседским, руки начинали трястись, стоило мне только подумать, что уже сегодня я должна буду сообщить старосте о своем возвращении. Или не сообщать? В конце концов, отшельники ведь не признают власть… хотя старосте подчиняются. На этой мысли я хохотнула, вспомнив, по какой именно причине деревенские слушаются старика Шерпа – он единственный, кто держит коров и обеспечивает деревню молочными продуктами. Попробуй откажись от его “власти”.

Но как бы я ни веселилась, понимала – предателей, вроде меня, этот народ назад не принимает.

Лицо Вероники не выражало никаких эмоций, но я хорошо знала своего ребенка и могла догадаться, что она не меньше моего восторгается видами. Отшельники выбрали для жизни, наверное, самое живописное место Лимбурга. Небольшая ровная местность покрытая мелкой изумрудной травой располагалась прямо у подножия высоченных зеленых гор, вдоль которых бежала узкая и неглубокая, но богатая рыбой речушка. По другую сторону поселение скрывал от всего мира непролазный лес с такой богатой флорой и фауной, которой могло бы позавидовать любой другое королевство.

Дом Герды, а теперь мой и Вероники, стоял у самой кромки леса. Герда выбрала это место не случайно – она хотела быть как можно ближе к природе, с помощью которой и зарабатывала на жизнь. Еще она очень не любила людей, а так соседние дома находились на приличном расстоянии от ее. Я, стоя у ворот, видела копошащихся в соседском дворе ребятишек, но все равно он был достаточно далеко. Отшельники построили дома почти вплотную друг к другу, при этом оставив место для огородов и небольших ферм, бабушка же сразу отсоединилась.

Низенький забор окружал дом Герды, дворик и маленький огород, а само жилище нельзя было назвать крошечным – в нем при желании могло разместиться до пяти человек. Две спальни, кухня, гостиная и прихожая – для многих в этой деревне ее дом казался даже слишком большим. А светлый фасад, террасу перед входом и поросшую зеленью крышу так и вовсе называли вычурными, но это скорее из зависти.

Я так долго стояла у ворот, что Вероника забеспокоилась.

– Мам? Я пить хочу…

– Да, идем, – спохватившись, я обняла узелок с вещами обеими руками.

На негнущихся ногах подошла к входной двери, присела у крыльца и под нижней ступенькой нашарила длинный ключ. Если бы его там не оказалось, это значило только одно – дом Герды защищен и от меня тоже. Но ключ нашелся, и я наконец-то позволила себе счастливо рассмеяться.

– Солнце сегодня особенно жаркое, – проворчала Вероника, опасливо покосившись на мою непокрытую косынкой голову. – Все в порядке?

– Все просто замечательно! – воскликнула я.

Ключ повернулся плавно. Замок щелкнул, дверь легко поддалась. Я не знала, как давно умерла Герда, да и вообще ничего о ней не слышала за последние восемь лет, но пол в прихожей покрывал толстый слой пыли, скопившейся явно не за один месяц. Герда обычно мыла полы несколько раз в неделю, чистота для нее была важна. Когда ты покинула этот мир, бабушка?

– Как грязненько, – вздохнула Вероника. – Мам, можно я наведу порядок завтра, а сегодня мы с тобой погуляем?

– Ты можешь отдыхать, милая, я сделаю все сама. Наша новая жизнь теперь будет в этом доме… Он тебе нравится?

– Пока не знаю, – дочка, не разуваясь, прошлепала в гостиную.

Я двинулась следом за ней. Ничего не изменилось с тех пор, как я жила тут. Все те же книжные стеллажи, старенький диван по центру, кресло, камин, в который легко мог поместиться пузатый котел, стоящий здесь же, а сразу за арочным проходом – кухня. Там мы с Гердой пили чай по утрам, там же она принимала больных. Вся деревня ходила к бабушке за отварами, но как я узнала позже – Герда была не обычной травницей. Она даже не была сертифицированной лекаркой, вовсе нет… В десять лет меня у себя приютила ведьма, и никто, кроме меня, не знал ее страшной тайны. Наверное, местные догадывались, но ни один из них не стал бы вредить единственной целительнице в поселении.

Кухонные шкафы оказались пусты, разве что стояла на одной из полок одинокая банка растительного масла да плошка соли. Еды, что в пакетике у Вероники, хватит ей только на сегодня. Где добывать пропитание, я пока еще не понимала, но сейчас в приоритете другая проблема – в доме не нашлось ни капли воды, а единственный колодец был только у старосты. К Шерпу я не торопилась и вообще не хотела бы с ним встречаться, но рано или поздно он узнает о моем возвращении, и нам придется поговорить.

Дочкин радостный смех раздался из одной из спален, и я поспешила к ней.

– Я буду жить тут! – радовалась Вероника, заняв мою спальню. Когда-то давно она была моей.

В этой маленькой комнатке у окна стояла широкая кровать, а по обеим сторонам от нее вплотную к стене – книжные стеллажи. Ближе ко входу слева располагался письменный стол и мягкое кресло, а справа – шкаф для одежды. Я очень любила свою комнату, и сейчас, вспоминая годы, проведенные в ней, едва сдержала слезы.

В спальне Герды, которая теперь стала моей, обстановка была куда скромнее. Только узкая кровать у стены да два шкафа для книг и одежды. Все свое время Герда проводила в гостиной у камина: то варила какие-нибудь отвары, то сушила растения, раскидав их на чистой простыни, расстеленной на полу. Множественные баночки и скляночки хранились на чердаке, но и в гостиной под них был выделен целый стеллаж.

Совсем ничего не изменилось за прошедшие восемь лет, даже запах розмарина, витающий в воздухе, был все тем же. Изменилась только я.

Узелок с вещами бросила на кровать, шкатулку с пятью оставшимися медяками вернула дочери. В кладовой отыскала ведро и наказала Веронике запереться изнутри. Я была более чем уверена, что со злыми намерениями никто не сможет даже близко подойти к дому, но чем черт не шутит. Все-таки я толком не знала, как именно работает защита – Герда говорила, что у каждой ведьмы свои секреты.

Дорога к реке не была долгой, но это если идти через деревню. Я же не рискнула так сразу показываться местным на глаза и двинулась вдоль леса. Отсюда можно выйти как раз к тому месту, где река особенно спокойная. Мысленно старалась считать минуты, торопилась, едва ли не бежала. Я боялась за оставшуюся в одиночестве Веронику, хоть и понимала, что мой страх необоснован.