Литмир - Электронная Библиотека

Невзирая на раннее утро, улицы бурлили военной лихорадкой. Карета едва протискивалась среди других карет и повозок. Разносчики продавали газеты, полные галльской страсти. Даже в лае собак и крике петухов ощущалась дерзкая самоуверенность непокорного Парижа. Куда-то спешили толпы солдат, двигаясь в разных направлениях. Из-за обилия фургонов с амуницией и тыловым обеспечением на дорогах постоянно возникали заторы.

Вся лихорадка улиц просачивалась и на железнодорожный вокзал. Движение пассажирских поездов было прекращено. К перронам – один за другим – подавались составы, куда – один за другим – грузились полки солдат. На боковых путях шла погрузка товарных вагонов. Составы отходили чуть ли не каждые пять минут. На вокзал безостановочно прибывали вооруженные люди. Порядок отсутствовал, везде царила неразбериха. Солдаты понятия не имели, куда направляются и где остальные их сослуживцы. Им лишь приказали явиться на вокзал, ничего больше не объяснив. Одни пришли раньше времени, другие опоздали, а некоторые вообще перепутали вокзалы. Многие были пьяны. Кто-то падал и засыпал прямо на платформах, и проходящие грубо пинали их. Женщины порывисто обнимали мужчин и прощались со слезами на глазах.

Жюль сердито проталкивался по платформе, возмущенный хаосом. Элизабет и ребята спешили следом, дожидаясь, когда он останавливался и отчитывал пьяного или приказывал сдвинуть тележки и ящики, загораживавшие проход. Это было безнадежным занятием, но Жюль не был бы Жюлем, если бы не попытался навести порядок.

– Эй, вы! Передвиньте эти ящики! Капрал! Пусть этого пьянчугу отнесут в здание вокзала! Проследите, чтобы его фамилия была отмечена в рапорте… Где ваш командир?.. Где ваша винтовка?.. Кто здесь главный?

Его усилия почти не давали результатов. Кто-то из солдат ухмылялся и показывал неприличные жесты за спиной полковника. Поль, видя это, удивлялся и тревожился, что отцовские приказы не выполняются. Мусса просто глазел по сторонам. Элизабет шла со страдальческим выражением лица. Она боязливо обходила пьяных, горы мусора и ящиков и всячески старалась ничего не задеть, сожалея, что ей не хватило ума проститься с Жюлем дома. Наконец они добрались до нужной платформы. Состав еще только подавали, и им пришлось ждать. Поль стоял рядом с отцом и смотрел, как паровоз выплевывает дым в потолок. Пронзительный свисток разнесся по всему громадному пространству вокзала. Из-под вагонов выплывали клубы пара, окутывая платформу белым туманным покрывалом.

Поль инстинктивно потянулся к отцовской руке, но полковник отдернул руку.

– Ты слишком большой, чтобы держаться за руку, – даже не взглянув на сына, бросил Жюль.

Мальчик опустил руку и почувствовал, как покраснело его лицо. Возбуждение утра сменилось ощущением, что отец действительно уезжает на войну. И это только начало другой жизни, в которую ему предстоит погрузиться. Отец уезжает. Поль не увидит его, возможно, долгое время. Поль не знал, сколько длятся войны. Он спросил Муссу, но тот тоже не знал и предложил спросить Гаскона, который обычно знал все. Но Гаскон лишь пожал плечами:

– Столько, сколько понадобится.

Поль чувствовал комок в горле. Жаль, что нельзя поехать вместе с отцом.

Элизабет стояла рядом с Жюлем. Ее лицо было спокойным, без тени напряжения. Она давно перестала волноваться о том, что муж может погибнуть в сражении. Она настолько уверилась в его маршальском будущем, что смерти придется отойти в сторону, пропустив вперед судьбу. Нынешняя война виделась Элизабет благословением. Именно это ей и требовалось… им обоим. Война потрясающе ускоряла продвижение по службе. Она говорила au revoir[26] полковнику, а встречать будет генерала. Она улыбнулась мужу, готовому подняться в вагон:

– Жюль, я уверена, что ты привезешь нам доблестную победу.

Жюль сдержанно поцеловал ее в щеки. Проявление чувств на публике вызывало у него неловкость.

– Я напишу, когда обстоятельства позволят, – сказал он.

– Дядя Жюль, убей как можно больше пруссаков! – воскликнул Мусса.

Жюль махнул племяннику и уже собирался поставить ногу на ступеньку вагона, когда к нему подбежал Поль:

– Отец, подожди! Я забыл! Я сделал тебе подарок!

Улыбаясь во весь рот, Поль протянул отцу фигурку, вырезанную из дубовой дощечки, грубую, но узнаваемую. Игрушечного солдатика. Одна рука у него отломалась, поэтому Поль разыскал прутик и превратил в винтовку со штыком, приклеив на место отсутствующей руки. Он нарисовал солдатику лицо и пуговицы на мундире, а из скорлупы грецкого ореха сделал шапку. Деревянный воин слегка улыбался.

Жюль повертел солдатика в руках. Подарок сына глубоко тронул его; он догадывался, сколько времени ушло у Поля на эту поделку. Однако лицо Жюля осталось бесстрастным. С таким же лицом он обычно проверял состояние сабли, отполированной сыном.

– Твой солдатик покалечен, – сказал Жюль. – И наши солдаты не носят таких шапок. Тебе надо быть внимательнее. – Он опустил солдатика в карман мундира. – Ладно. Сделай другого, поаккуратнее.

Повернувшись, Жюль скрылся в вагоне.

Глава 5

– Через неделю мы переправимся на другой берег Рейна, а через две будем в Берлине, – с уверенностью предсказывал Жюль, когда еще находился в Париже.

Такова была скорость продвижения французской армии во всех войнах, которые вела Франция последние двести лет. Но не в этот раз и не в войне с Пруссией. Известия с фронта вызывали отчаяние. Число поражений нарастало с ошеломляющей быстротой. Ожидавшегося вторжения в Пруссию так и не произошло. Задержки и нерешительность парализовали французскую армию, а в это время прусские войска и артиллерия хлынули во французские области Эльзас и Лотарингию. За скромной победой французов под Саарбрюккеном последовала стремительная череда унизительных поражений в Форбаке, Вёрте и Висамбуре. Страдая от телесных недугов, Наполеон III передал всю полноту командования маршалу Базену, армия которого оказалась запертой в городе-крепости Меце близ прусской границы. Пруссаки окружили город, взяв в железные тиски, перерезали телеграфные провода и стали сооружать временную железную дорогу, чтобы облегчить переброску войск для осады. А она, по всем расчетам, ожидалась длительной.

Французские войска оставляли одну линию обороны за другой: сначала позиции на реке Саар, затем на Мозеле и далее на Маасе. Нанси они сдали без боя четверым прусским солдатам. Оборона перевалов в Вогезах тоже пала. Страсбург был изрешечен вражеской артиллерией, Туль находился под осадой. В Живоне французские войска охватила паника от одного только вида надвигающегося противника, и они разбежались, попрятавшись по лесам. Части, находившееся в Гравелоте, оказались храбрее. Они подали сигнал к бою, стояли до конца и погибли. Над Францией разверзлись небеса, и в этой буре все громы и молнии принадлежали пруссакам, а дождь целиком состоял из французской крови.

Так было везде. За поражением следовала катастрофа. Кончилось тем, что Третья армия под командованием прусского крон-принца погнала войска генерала Мак-Магона вглубь французской территории, угрожая ударить по Парижу. Измученная, голодная и ошеломленная случившимся, армия Мак-Магона отступила к Шалону.

Жюлю не было свойственно погружаться в донесения о неудачах и отступлениях. В невзгодах он всегда черпал силу, а поражение придавало ему решимости. Он находился в составе четырех корпусов новой армии, насчитывающих сто сорок тысяч солдат, и двигался на соединение с силами маршала Базена, успевшего передать по телеграфу свое намерение прорвать осаду Меца.

Ей-богу, Франция еще покажет этим пруссакам.

Покажет всему миру.

И хотя у Жюля был повод для оптимизма, его настроение оставалось мрачным. Происходили крупные сражения, тысячи солдат отдавали свои жизни, а его сабля дремала в ножнах, пистолет сверкал чистотой, и он ни разу не вынул из чехла винтовку. Он пока не видел ни одного пруссака, даже пленного. Вместо этого его полк переместили в тыл новой армии, где его солдаты ловили мародеров и поджигали французские склады, чтобы те не достались врагу. То и другое лишь отупляло солдат, понижая их боевой дух.

вернуться

26

До свидания (фр.).

30
{"b":"870393","o":1}