Повисшую тишину можно было потрогать руками…

Эмилиан

*

– Отец, – глухо выдохнул Доменик. – Позволь представить тебе эту леди. Любовь Сергеевна Ангелова.

Ник не знал, куда девать глаза. Ему было стыдно и неловко перед родителем и женщиной. Да и перед нами тоже.

Среди всех наследников рода Аурус именно на Ника возлагались самые большие надежды. Он был умней и обаятельней своего старшего брата Клауса, которого не интересовало ничего, кроме армии и сражений. А младший брат Седрик уже давно объявил о своём желании стать монахом.

На их фоне Доменик выделялся жаждой знаний и энергией. Вдобавок он был любимцем женщин.

Дамочек, которым он разбил сердце – не перечесть. Причём зачастую у него это выходило совершенно случайно. Один взгляд его синих глаз – и дамы лишались сна, начинали строчить любовные записки или даже выразительно падать в обморок, любыми способами пытаясь привлечь его внимание.

Он строил весьма успешную карьеру во дворце: был советником министра транспортных путей, и вскоре может занять министерское кресло.

Все заслуги сыновей Дюк Аурус приписывал своей системе воспитания, которую называл драконовской. Он растил детей в строгости и послушании.

Поэтому Клаус при первой же возможности свалил в армию, Седрик – в монастырь, а Ник – в закрытую магическую академию с восьмилетним сроком обучения. Там он получил диплом боевого мага, а также обрёл побратимов – нас с Линаром.

А когда учёба в академии подошла к концу, Нику пришлось вернуться в родовое гнездо. Его мать слегла, нечаянно поранившись на прогулке в лесу об ядовитый шип куста молотарника. В народе это растение ещё называют «молот дракона». Паралич наступает через сутки, смерть – через месяц. Лекарства нет, наши целители бессильны перед этим ядом. Всё, что они могли – растянуть срок жизни Элизабет на полгода.

Ник и Дюк отчаянно пытались её исцелить несмотря ни на что. Но их попытки были тщетными: их жена и мать, алмазная драконица Элизабет Аурус ушла за Грань.

Герцог погрузился в годовой траур, но потом постепенно стал приходить в себя. Элиза не была его истинной парой, поэтому он смог пережить её потерю. Вдобавок его аола – бронзовая драконица Шейла – по-дружески помогла ему справиться с этой трагедией. Думаю, если бы Шейла не была замужем, – у Ника появилась бы мачеха.

Дюк направил всю свою кипучую энергию на наследников. Отремонтировал и благоустроил монастырь Седрика, помог Клаусу перевестись в более престижный королевский полк. И устроил Доменика на службу во дворец, под начальство своего давнего знакомого – министра транспортных путей – герцога Ловинселла.

А теперь спал и видел себя в окружении внуков – милых алмазных дракончиков.

Поэтому замешательство Ника перед отцом в данный момент мне было очень даже понятно.

– Очень приятно, леди. Я герцог Дюк Аурус, отец Доменика, – гость поприветствовал женщину вежливым кивком головы.

– Герцог, – отзеркалила его кивок Любавия.

– Поймите меня правильно: я уважаю ваши убеждения, но не одобряю общение сына с монахинями, – заявил Дюк, окинув длинное чёрное одеяние Любавии задумчивым взглядом. – У меня и так уже один сын подался в монастырь. Хватит. Наверное, вы пришли сюда за подаянием? Сколько вам нужно? Назовите сумму. Но взамен прошу забыть дорогу в этот замок.

Я подумал, что всё, сейчас на герцога обрушатся громы и молнии. Или хотя бы чернильницы, вазы и мои фамильные книги.

Но Любавия отреагировала самым непредсказуемым образом: рассмеялась.

– Отец! – протестующе воскликнул Доменик.

– Ваша светлость, позвольте мне самому распоряжаться в собственном замке и решать, кто и когда забудет сюда дорогу, – выступил я вперёд. – Госпожа Любавия находится здесь по нашему приглашению. Она – наша аола.

– Аола? – у герцога отвисла челюсть. – Она? Хм… В таком случае приношу свои извинения. Меня сбило с толку её странное одеяние. Эмилиан, Линар, примите мои поздравления. Конечно, очень жаль, что она всего лишь человечка, но хотя бы не гарпия. Старайтесь во всём видеть что-то хорошее, парни.

– Спасибо на добром слове, – с весёлым сарказмом отреагировала Любавия.

Герцог проигнорировал этот выпад и развернулся к сыну:

– Так что насчёт тебя, Доменик? Твои побратимы заполучили госпожу, а ты обрёл нечто гораздо более ценное – истинную пару. Теперь я могу не переживать за твоё здоровье: она будет гармонизировать твою энергию лучше любой аолы. Где эта прелестная драконица?

– Отец, моя истинная пара стоит перед тобой, – сдержанно заявил Ник.

– Это она? – аж задохнулся герцог. – Толстая человечка с дохлым котом и свиным корытом?

– Он не дохлый, а спящий! – возмущённо поправила его Любавия.

– И это не свиное корыто, а куриное! – дотошно уточнил Линар.

– Она моя истинная пара, отец! Не смей её оскорблять! – выступил в её защиту Доменик.

– Какая ещё истинная?! – взвыл герцог. – На ней даже твоей метки нет! – он схватил её за руку, и мы дружно охнули: на его запястье моментально проступила изящная золотистая вязь татуировки истинной пары!

– Да вы издеваетесь! – судорожно выдохнул Доменик, покрываясь белыми пятнами.

Лицо его отца, наоборот, пошло красными. С чёткой багровой каймой.

– Это же…  это… – он схватился за сердце.

– Водички? – выпалила пребывающая в шоке Любавия.

Любовь

*

Нет-нет-нет, только не это!

Этого просто не может быть!

Я едва смирилась с тем, что на Доменике проступила метка моей истинной пары, так и ещё папаша туда же!

Он, конечно, мужик очень эффектный – брутальный, решительный, притягательный. Властность так и плещется в тёмно-синих глазах.

Но это уже слишком!

– Это какой-то бред, так не бывает! – отшатнулся к стене Доменик. Его лицо побелело, мимикрируя под мраморного цвета настенный декор.

– Это ненормально, – потрясённо согласился Линар.

– И вы мне ещё будете говорить о нормальности! – взвился герцог. Какой-то он чересчур нервный. – Человечка с коматозным котом – госпожа для двух алмазных драконов, и для третьего – истинная пара!

– Вы забыли включить себя в этот список, – подсказал Линар.

Дюк испепелил его взглядом так выразительно, что рыжий попытался слиться с занавеской.

– Сколько можно повторять: котёнок не коматозный и не дохлый, он спящий! – строго поправила я этого невротика. – И прошу орать потише: не хочу, чтобы вы его разбудили.

– Я не ору! – прошипел герцог. – Просто я живой, и у меня есть эмоции!

– Давайте мы все успокоимся! – примиряюще поднял руки Эмилиан. – Ситуация и правда слишком странная. У двух драконов не бывает одной истинной. Пара – это значит пара. Не треугольник. Наверняка всему этому есть какое-то логическое объяснение.

– И какое же, умник? – вскинул бровь отец Доменика и плюхнулся на кресло подбитым ящером.

– Покажите вашу татуировку, – наш миротворец подошёл к нему поближе.

Скептически фыркнув, Дюк протянул ему своё запястье.

– Доменик, покажи свою! – подозвал друга Эмилиан.

Тот отлип от стены и тоже подал руку.

– Да, метки сильно отличаются, – почесал затылок Линар. – У герцога больше напоминает вязь золотой драконицы. Нечто похожее есть на фамильном гербе королевской семьи. У Ника орнамент тоже красивый, но немного попроще. Не так много завитушек.

– Мне кажется, или у герцога тут видны два вензеля: «М» и «К»? – пригляделся Эмилиан.

– Точно… – потрясённо выдохнул Дюк. – Как, говоришь, тебя зовут? – подняв голову, он посмотрел мне в глаза.

– Любовь Сергеевна Ангелова, – ответил за меня Доменик, демонстрируя на своём запястье три буквы, изящно вплетённые в общий орнамент – «Л», «С», «А».

– Значит, моя истинная не человечка, а… – начал было герцог, но осёкся. Он замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя. – Парни, я её чувствую! – восторженно прошептал он, будто боясь спугнуть свою радость.