– Оно слишком короткое, а мои ноги недостаточно красивы для такой длины, – честно призналась я. Госпожа Мельтем подошла ко мне и взяла за подбородок, заставляя посмотреть на нее.

– У тебя очень красивое лицо. Какое значение имеют твои ноги?

Пока я пыталась собраться с мыслями, госпожа Мельтем отпустила мой подбородок и отстранилась. Я потеряла дар речи и никак не могла подобрать подходящих слов. Даже для благодарности.

Мне никогда никто не говорил, что я красивая. Даже назойливый Ахмет, который преследовал меня годами. Было странно слышать, как кто-то говорит это.

Госпожа Мельтем перекинула сумку, которую держала в руках, через плечо и направилась к двери магазина.

Пока я злилась на себя за то, что даже не смогла сказать «спасибо», она повернулась и снова посмотрела в мою сторону.

– Не упусти это платье, – сказала она, прежде чем вышла из магазина, и подмигнула мне. Глядя ей вслед, я подумала, что тому вредному мальчишке очень повезло. Его мать действительно добрая женщина, и он должен быть благодарен за это.

– Ты покупаешь платье, Ниса?

Я все еще смотрела на дверь и заметила присутствие госпожи Эсмы, только когда услышала ее голос. Я снова перевела взгляд на платье и подумала, что никогда не смогу надеть его.

– Нет, это не для меня. Кроме того, это немного…

Я не хотела говорить «дорого». Знала, что обижу этим госпожу Эсму, но это была правда.

– Мы возьмем его! Упакуйте и это платье.

Не успела я осознать, что происходит, как госпожа Эсма уже дала распоряжение продавцам.

– Я еще даже не примерила его. – Она снова проигнорировала меня, когда я попыталась отказаться. Мне правда не хотелось покупать это платье.

– Ты можешь примерить его дома. Если не подойдет, мы привезем его обратно.

Госпожа Эсма не замечала, что мы с Сенем разные. Я не была человеком, который на все соглашается и все принимает. Не было необходимости покупать дорогое платье, которое я не собиралась носить.

– Но…

– Я не приму возражений.

Когда она сказала это, я замолчала. У меня не осталось сил, чтобы спорить.

Пока продавцы занимались поиском моего размера и упаковкой платья, голос внутри говорил, что оно однажды станет для меня проблемой. Я надеялась, что на этот раз ошиблась в прогнозах.

Когда мы вернулись домой после шопинга, я попыталась заставить себя разобрать пакеты. Что сделано, то сделано. Я вдруг подумала, что если бы вернула все эти вещи, то стала бы богатой и могла бы долгое время жить на эти деньги. Сенем купила гораздо больше вещей, чем я, и она была всем довольна. Мне следовало как можно скорее найти способ прекратить это ее расточительное поведение, иначе ситуация могла выйти из-под контроля.

Укладывая в шкаф купленную одежду и то самое платье, я с трудом боролась с внутренней усталостью. Когда я подняла пустые пакеты с пола и взяла в руки мобильный телефон, лежавший на столе, мне стало еще тоскливее. Сколько всего можно было бы купить на эти деньги! Однако я умела довольствоваться тем, что имела.

Я была благодарна госпоже Эсме за то, что она позволила мне купить несколько книг в дополнение ко всем этим излишествам. Я как раз ставила новые романы на полку, когда в дверь моей комнаты постучали.

– Могу я войти, Ниса?

Когда господин Деврим, которого я не видела весь день, заглянул в комнату, я кивнула в знак согласия.

– Как прошел шопинг? – спросил он с любопытством, его взгляд переместился на пустые пакеты.

– Это не совсем мое, – призналась я, и улыбка расползлась по его лицу. Он достал что-то маленькое из внутреннего кармана пиджака и протянул мне. Это оказался паспорт.

– Я запишу тебя в школу завтра, но прежде должен позаботиться об этом. Мне нужны еще кое-какие документы для паспорта Сенем, но я обязательно сделаю его как можно скорее. Хотя в твоем еще нет фотографии, я хочу подарить его тебе.

Мои губы задрожали, мне стало сложно дышать, в горле застрял ком. Я взяла протянутый паспорт. В то время как моя родная семья обрекла меня на одиночество, чужие люди приняли меня в свою, и теперь я носила их фамилию.

– Ниса Алтун.

Когда новое имя шепотом сорвалось с моих губ, господин Деврим подошел ко мне и погладил по щеке.

– Теперь ты моя дочь.

Я стала частью этой семьи даже на бумаге. Может быть, я несла в себе чужие гены, но ни господина Деврима, ни госпожу Эсму это не волновало. Мы согласились стать их детьми, как только переступили порог этого дома.

– Спасибо, господин Деврим. – Когда я сказала это, он схватил меня за плечи и потряс, пытаясь привести в чувство.

– Может, перестанешь называть меня господином? Ты можешь звать меня дядей, например.

Я не нашлась, что ответить. Хотя я не любила формальности, мне казалось странным называть его дядей.

– Ну, госп… – Я прочистила горло, прежде чем закончить фразу. – Я имею в виду, дядя Деврим.

Услышав это, он снова улыбнулся и поцеловал меня в щеку, и я почувствовала запах его одеколона.

– Вот так. Увидимся за ужином, дочь моя.

Дочь? Это священное слово отдалось болью в сердце. Когда господин Деврим произнес его, оно прозвучало, как прекрасная колыбельная, и облегчило боль…

После того как господин Деврим покинул комнату, я села на кровати, держа паспорт в руках. Я не знала, где сейчас мои настоящие мама и папа, что они делают, как живут, но должна была смириться с тем, что их никогда не существовало для меня и что они никогда не придут за мной.

Мою маму зовут Эсма, папу – Деврим. Я собиралась продолжить свою жизнь как Ниса Алтун. Мне следовало избавиться от прошлого, оставить его позади и шагнуть в новую жизнь, перестав оглядываться назад. Я должна была принять изменения и справиться с ними. Ради Сенем, ради этих людей, которые заботились обо мне и оберегали.

Ниса Алтун… Теперь это было так, и подтверждение тому лежало на ладони.

В школе я всегда была благоразумной, ответственной, усердной ученицей… Так было в начальных классах. И так продолжалось до настоящего времени. В начальной школе у меня в табеле всегда стояли отличные отметки. Я не хотела менять это и в старших классах.

Конечно, что-то могло измениться, но я не собиралась снижать планку. Отметки были важны для меня. За прошедший семестр я получила баллы ниже, чем обычно. Но все-таки закончила его с отличием. Я немного ботаник. Хотя я пока не знала, кем хочу стать, и не могла все контролировать, я старалась получать хорошие оценки.

Я знала, что однажды научусь стоять на ногах и принимать решения. Я хотела взять ответственность за свою жизнь.

Большое влияние на меня оказала госпожа Севда. Благодаря ей я ходила в школу. Она не прекращала заниматься с нами в течение всего времени, что мы жили в приюте. Госпожа Севда старалась, чтобы ни один ребенок в приюте не остался невеждой. Она желала всем нам светлого будущего. Я буду испытывать уважение и восхищение этой женщиной всю жизнь.

Ну а теперь ближе к делу… Я готовилась к поступлению в школу. Это заставляло меня чувствовать себя словно внутри урагана.

После того как дядя Деврим оформил документы Сенем, он записал нас в частную школу. Мы договорились, что, если нам там будет некомфортно, он заберет нас оттуда и отправит в более подходящую среднюю школу. Но я знала об отношении Сенем к этому вопросу и даже не надеялась перейти из частной школы в обычную.

Два дня назад Сенем и дядя Деврим отправились в школу и завершили процесс регистрации, и Сенем смогла осмотреть окрестности. Из ее комнаты вид открывался только на сад. Я же всегда могла видеть улицу. Сенем часами пилила меня по этому поводу.

Несмотря на просьбу дяди Деврима поехать в школу с ними, в тот день я решила остаться дома.

Дядя Деврим, должно быть, заметил мою нерешительность, потому что поговорил со мной и Сенем и рассказал о системе образования в школе. Но страх во мне вызывала не система образования. Она везде одинакова, если человек учится усердно. Настоящей проблемой казались люди, которых я могла встретить. И это не зависело от того, стану ли я успешной в учебе. Сенем, вероятно, быстро справилась бы с этим, потому что она всегда была открытой. Она любила общаться с людьми. А я нет. Я боялась знакомиться и разговаривать. Люди, которые не знали меня, считали меня холодной. Только один человек всегда говорил мне, что я не такая, но его не было рядом. За то короткое время, что провела здесь, я так соскучилась по Мустафе и его манере умничать. Сейчас бы он стал убеждать меня, что все будет хорошо.