– Уже полгода. – Евгений почему-то отвёл взгляд в этот момент.

– Как же мои кошки?! – обеспокоенно проговорила Крис, представляя, как те мучаются от голода.

– За это не переживай, они с твоим отцом, – и, взглянув на неё с улыбкой, добавил: – Ты разве забыла, что была в тот день не одна? Вы праздновали.

– Ах да, у меня же девчонки остались ночевать, – Кристина вспомнила, как после совместного просмотра салюта приютила коллег, которым далеко было ехать до дома. – И как я могла забыть?

– Ты забыла, потому что прошло полгода, – уверенно ответил бывший начальник-друг. – Кто-то очнулся в другом мире сразу, ты вот, очень удачно, только сегодня, а некоторые до сих пор где-то посередине, так сказать. Их нет ни в нашем, ни в этом мире. Но полгода всё равно прошло.

Некоторое время собеседники шли молча. Крис нужно было всё переварить.

– А что это за мир?

– А кто его знает? – отмахнулся Женя, поднимаясь по ступенькам храма. – Мы пришли, надеюсь мой знакомый, как и ты, не из застрявших. – Евгений улыбнулся и приоткрыл дверь, пропуская Кристину в храм.

* * *

Ожидание снова не совпало с реальностью, что становилось уже рутиной в этом мире. Кристина не так часто посещала храмы. Её мама не то чтобы верующая, но старалась привить дочери уважение к религии, на всякий случай, и изредка водила Крис поставить свечку. В этот храм уже давно никто не захаживал. Хотя не совсем так. Давно не было паствы, а вот вандалы, наверняка, посещали его. На полу валялись бутылки, упаковки от еды и прочий хлам. Все иконы скрывались за толстым слоем пыли. То привычное ощущения умиротворения, которое является обязательным сопровождающим подобных мест, отсутствовало.

– Потому что это ощущение приходит не от самого здания, а от людей, находящихся в нём, – ответил неизвестный мужской голос, словно прочитав мысли девушки.

– Крис, познакомься, – произнёс Женя, подводя спутницу к единственному источнику света, находящемуся возле стола, сооружённого рядом с алтарём, – отец Константин.

Отец Константин выглядел весьма своеобразно – в рясе, с рыжими волосами и бородой, чёрные глаза коварно поблёскивали. Собственно, это всё, что выдавало в нём батюшку. На отце Константине не видно креста, одежда кое-где порвана, на ногах – модные кроссовки. В целом, он выглядел немного запущенным, как и само здание, при этом не грязным и не отталкивающим. Просто обычный мужик, лет пятидесяти.

Новый знакомый Кристины сидел за накрытым столом. Ну как накрытым? Несколько канделябров, початая бутылка вина, открытая коробка конфет и вафельный торт. Батюшка встал, подошёл к гостям и пожал двумя руками ладонь Жени, слегка поклонившись.

– Рад тебя снова встретить, Евгений, – после чего перевёл свой пугающе глубокий взгляд на Крис. – Крис – это Кристина, полагаю?

– Да, – почему-то смущаясь, ответила девушка. После неловкого молчания, она решила спросить: – Как вы узнали, о чём я думаю?

– По глазам, милая. О человеке всё можно узнать только по глазам. Сейчас продемонстрирую, – и перевёл взгляд на Женю. – Я здесь уже полгода и уходить никуда не собираюсь, – затем батюшка отвернулся, прошествовал за свой стол и добавил: – Присаживайтесь.

Женя быстро принял приглашение и устроился рядом с попом. Отец Константин полез под стол за припасами. Кристина не двигалась.

– Что-то не так? – спросил Женя.

– Вы выглядите не как батюшка, – всё ещё глядя на отца Константина, ответила Крис.

Тот нисколько не обиделся, лишь по-доброму улыбнулся. Далее новый знакомый расставил на столе всю имеющуюся у него еду, посмотрел на Кристину, и спросил:

– А как должны выглядеть правильные батюшки? – затем очень резко поднялся, лицо стало серьёзным, взгляд тяжёлым, осанка королевской. – Дщерь моя, покайся! – но не сумел надолго сохранить серьёзность и рассмеялся.

– Вы глумитесь над собственной религией? – удивилась девушка, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, Кристина понимала, что это неправильно, но до сих пор не чувствовала отторжения к новому знакомому.

– Не, – присаживаясь, ответил поп, – я же любя. Глумление – это когда смеёшься над тем, чего боишься или презираешь. А смеяться над тем, что любишь – можно.

– Тогда, почему вы такой? – не успокаивалась Крис, понимая, что наглеет, при этом чувствовала, что это не выйдет ей боком.

– Этому миру нужен именно такой, – отец Константин перевёл взгляд на Женю и добавил: – И потому я с вами не пойду. Хоть и благодарен, что ты зашёл за мной.

– Раз вы тут с самого начала, вы всё знаете про этот мир? Расскажите, – попросила Крис.

– Всё – не всё, а кое-что подметил, – улыбнулся батюшка. – Во-первых: каждый видит этот мир по-своему. В целом он один, но ситуации, с которыми каждый сталкивается – уникальны. Ведь мы сами их создаём.

– Как это? – не поняла Кристина.

– Очень просто. С тобой случается только то, что ты не можешь принять. Стоит тебе принять это, как того и следует – это перестанет происходить. Так что я останусь, мне необходимо ещё многое проработать.

– Но сейчас, тут, ничего не происходит, – только что заметила Кристина. – Это место особенное?

– Конечно особенное, но не поэтому, – ответил Батюшка. – Сейчас ничего не происходит, потому что мы рядом, а этот мир подстраивается только под одного.

– Но пока мы с Кристиной сюда шли, я видел все эти ситуации, хотя она и пыталась их игнорировать, – мягко посмотрел на девушку Женя.

– Так ты сам сюда пришёл, тебя не звали, как нас с ней, – просто объяснил отец Константин.

– Тогда тем более нужно идти с нами, отдохнёте от странностей, – предложил Женя.

– А я от них и не устал, – прервал поп. – И хватит на этом, Евгений, ты меня не уговоришь. Я тут нужен.

– Хорошо, мы не будем, – прервала начинающийся спор Кристина, правда, в своих интересах. Ей нетерпелось задать ещё вопрос: – Хочу спросить. Все ситуации, которые со мной происходили, так или иначе, связаны с насилием. Как можно принять насилие?

– А что плохого в насилии? – прозвучал неожиданный для батюшки вопрос.

Этот вопрос поставил Кристину в тупик. Ответов промелькнуло так много, что ни один так и не прозвучал.

– Давай зайдём с другой стороны, – понял затруднения собеседницы отец Константин. – Чего в этом мире нет, что было в том?

– Ну, моей работы, новых технологий, – и, немного подумав, Кристина добавила: – Здесь нет кошек! Не только моих. Вообще никаких кошек. Да и животных в принципе, не считая одной собаки, которую били.

– Именно из-за твоего принятия тут ничего этого для тебя нет, – резюмировал батюшка. – Например, твои кошки. Ты безусловно любила их и принимала со всеми недостатками.

– У кошек нет недостатков, они идеальны, – оспорила Кристина.

– Согласен. Как и всё сотворённое Богом. Но что-то ты принимаешь, как данность, а что-то нет.

– Но насилие! – не отступала Крис. – Что хорошего в том, когда сильный обижает слабого, из-за страха вступить в равный бой?

– А разве у животных, которых здесь нет, не также идёт борьба за территорию? – словно в сотый раз, объясняя ребёнку что-то элементарное, спросил отец Константин.

– У них совсем другая мотивация, – парировала Крис, начиная сомневаться в правильности своих суждений. Раньше она об этом не думала. Точнее старалась отгонять от себя подобные мысли, так как они были неприятны.

– Что ты можешь знать о чужих намерениях? Никто и никогда ничего не делает во зло! – тут поп стал серьёзен. – Ты пока способна оценивать чужие поступки только с точки зрения: «А зачем бы так поступила я?» Не более, – после чего голос и взгляд батюшки смягчились. – Каждый раз, вычисляя чужую мотивацию, ты лишь приписываешь своё мировоззрение другому человеку.

– Допустим. Но существуют же люди со злыми мотивами? – искренне старалась понять Крис.

– Нет, только с ошибочными, – погрустнев, ответил служитель храма.

– Как так? – совсем уж запуталась Кристина.

– Ты когда-нибудь делала что-то, с намерением навредить? – не глядя на собеседницу, спросил отец Константин.