Вечер в имперском городе Кимарие выдался по-осеннему прохладным, но звёздным. Без туч, без дождя, без порывистых ветров, хотя народ заметно утеплялся в это время года, особенно после захода солнца. Старик-алхимик, старьёвщик и чародей Гаспар после деловых бесед с купцами, что тайком привозят в город разные диковинки, брёл домой по полупустым улочкам.

Из домов раздавались звуки вечерней молитвы, из трактиров – звон кружек всех тех, кто решил её пропустить. Слышалось курлыканье грифонов, вопли упёртых ослов и голоса редких прохожих, что беседовали между собой. Тощий чародей поправил мутно-зелёную епанчу на плечах, затянул у горла узлы верёвок, опасаясь простудиться, и двигался к своей башне.

Внутри, открыв незапертую дверь, он обнаружил рыжего ванара. Человека-обезьяну в шароварах и жилете на таскарский манер. Тот раскинулся в кресле, положил одну босую ногу на другую, перебирая крупными пальцами, просунул хвост под извилистые узоры подлокотника и осушал тёмно-синюю бутылку элитного вина с позолоченной биркой.

– Что… Что здесь происходит?! – чародей взмахнул пальцами и направил ярко-зелёных светлячков кружить по первому этажу, освещая незваного гостя.

– Явился наконец, где только тебя черти носят, старик, – протирая испачканные губы, проговорил желтоглазый ванар.

– Хануман?! – весьма удивился Гаспар, оглядывая собеседника.

– Я-я, будь уверен, – хлопнул тот лохматой ладонью себя по груди. – Великий герой Хануман почтил тебя своим присутствием. Говорят, к тебе тут странные покупатели обращались. Пришлые, не местные, – поставив пустую бутылку, полюбопытствовал он.

– Артефакты богов разыскивали. Я бы мог здорово пристроить твой посох, – заинтересованно оглядывал позолоченное изделие чародей-старьёвщик.

– Не продаётся, – покрепче схватил своё оружие Хануман.

– Ты подумай. Мой патрон очень важная птица. Денег у него, быть может, даже больше, чем у таскарских эмиров. Выкупишь у них землю, вернёшься домой. Когда-то ты был первым королём Таскарии, пока смуглые люди туда не пришли, – напоминал Гаспар.

– Толку быть королём без своего посоха? – хмыкнул гость.

– Сделаешь новый, делов-то. С теми деньгами, что могут тебе заплатить, – расплылся в улыбке на своём морщинистом лице старьёвщик. – Сколько он у тебя повидал, сколько мог бы поведать и рассказать! Какие силы скрывает, это настоящее непаханое поле для пытливых умов! Многие используют артефакты заточённых богов, но до меня ещё никто не пытался работать с реликвиями тех, кто ещё жив! Что будет, если отделить божество от его артефакта? Пытливый ум всегда будет задавать вопросы, всегда тянуться к исследованию того, что где-то там, за гранью понимания. Сейчас мало кто ценит знания, но однажды они станут ценнее денег. Я хочу выведать все тайны божественных артефактов и звёздной пыли. Твоя помощь была бы неоценима! Именно сейчас мне не хватает какого-нибудь очень сильного легендарного оружия!

– Предложение хорошее, но вынужден отказаться, – икнул собеседник, потянулся за бутылкой, перевернув ту над раскрытым кверху ртом горлышком вниз, но на язык раздосадованного человека-обезьяны не упало ни капли.

– Я берёг эту бутылку на очень особый случай, – цокнул языком Гаспар.

– Старик, – приобнял его пьяный король обезьян, вскочив с элитного кресла-качалки, – у тебя сам Хануман в гостях! Разве может представиться случай достойнее этого?

– Хм… быть может… – нехотя проворчал тот, закатив глаза к потолку. – Не покладая рук тружусь над текстами, переводами, наблюдениями звёзд и небесных явлений. Мне нужны артефакты! Они – ключ, но я не понимаю, какой! Боги не могут применять реликвии друг друга, так как те содержат противоположный их сути заряд. Неминуем взрыв! Понимаешь, как это опасно? Но когда это алхимика Гаспара волновали трудности… – посмеялся старик сам про себя. – Мне б просто побольше времени, чтобы сообразить, догадаться, мне б пытливые умы помощников и единомышленников… О, где ж сейчас такие колдуны, как Громобой. Церковь пленила лучших из нас, а оставшиеся вынуждены вкалывать на неё. И даже с такой судьбой можно пробудить в них интерес к дальнейшим исследованиям, знаешь ли. Не всё для меня потеряно, хе-хе-хе. А ты мог бы помочь, раз уж пришёл, да ещё и с посохом…

– Давай лучше расскажи о своих странных клиентах. Кто такие, чего хотели, чем себя выдали… Пойдём, выкурим по трубочке… – повёл ванар владельца башни вверх по лестнице, чтобы тихо и спокойно посидеть в какой-нибудь из его комнат.

А далеко от Империи, в горах Фуртхёгга, покрытых белыми снежными шапками, тоже высилась одна башня. Из светлого мрамора, сложенного кольцами, столь гладкая и блестящая, словно была постоянно не то покрыта коркой скользкого льда, не то облита маслом.

И самым странным было полное отсутствие дверей внизу. Этим она напоминала отчасти постройки гномов Мимира, у которых имелась разветвлённая сеть подземелий и ряд зданий просто не имел выхода наружу. Но эту строили не гномы, да и никаких других домов или даже храмов не было нигде поблизости.

Лишь остроконечное арочное окно с небольшим выступом наподобие недостроенного балкона или карниза располагалось высоко вверху. Оттуда сейчас в морозный воздух выходили тонкие струйки пара от ароматного чайного напитка. Холодный ветер здесь выл, словно стаи волков, закручивая мелкий снег в воздухе спиралями и полумесяцами.

Обитатель башни был, разумеется, у себя. В этой самой верхней комнате с куполом и вытянутым громоотводом шпиля. Мужчина, гладко выбритый, кудрявый, в красно-золотом дорогом одеянии, очень старинном, давным-давно вышедшим из моды, облегавшем стройное, атлетичное, но не слишком мускулистое тело.

Нос его был с лёгкой горбинкой, брови – густыми, а губы – угловатыми и выразительными. Подбородок слегка раздваивался и казался самую малость выпяченным вперёд, что вкупе с спадающей на лоб чёлкой создавало профиль эдакого полумесяца.

Хозяин башни сидел за аккуратным округлым столиком, чья верхняя часть была сделана из тёмных пород узорчатой древесины, а вот элегантные, примыкающие с трёх симметричных сторон витиеватые ножки – из светлых. Точно так же, словно уменьшенные копии столика, только более вытянутые и высокие, выглядели и табуретки.

С северной стороны трещал камин, поверх дров которого кипел котелок. Позади мужчины располагался книжный шкаф с уймой томиков, а спереди – точно такой же, но наполненный стеклянными, керамическими и каменными сосудами для хранения сушёных листьев заварки. Шкатулки, амфоры, вазы, коробочки… округлые, прямоугольные, с крышечкой-постаментом и ручкой в виде резного дракона – все они содержали в себе разные сорта чая.

– Тук-тук, – раздалось со стороны окна.

Рыжеволосый шут Локи в бело-чёрном гриме и тоже в красно-золотом, только с ромбовидным узором, одеянии парил в воздухе, заглядывая к хозяину башни на огонёк. Тот едва бело-голубую чашку из тонких длинных пальцев не выронил, испугано своими светло-зелёными глазами уставившись на незваного гостя. А в руках у того, висящего в небе снаружи, был скипетр-зигзаг с навершием в виде орла.

– Вот ты куда залез нынче, – склонившись вдвое, плут протиснулся в окно, чтобы пролез его золотой рогатый шлем: сейчас он был без колпака с бубенчиками, что для его персоны в последнее время случалось нечасто.

– Ты? – изумился, вскочив с круглого сидения табуретки, кудрявый мужчина.

– Обычно ко мне обращаются «ваше высочество», ну да ладно. Давно не виделись, Эрмий. Приятно видеть, что тебя не переполошил трубный глас. Верен себе, сидишь тут, читаешь, пьёшь чьи, – оглядел зеленоглазый гость убранство верхнего зала башни.

– Что тебе надо? – скривил брови и губы хозяин башни. – С чего вдруг такому любителю тепла ошиваться средь морозных вершин Фуртхёгга?

– Проведать тебя решил, – уселся Локи за стол. – Ну, как дела? Всё читаешь труды колдунов или уже перешёл на любовные романы?