– Необычно, не так ли? – говорит доктор. – Что девушка вроде тебя сначала получает образование, а не выходит замуж.

Рейзл кивает. Тати чуть ей не запретил.

Прошлой весной, почти год назад, когда Рейзл показала тати письмо из колледжа, где говорилось, что ее зачислили, он от него отмахнулся. Как от чего-то неприличного. Он сказал: «Колледж – тума!»

Мами вмешалась в попытке защитить ее интересы, сказала, что учиться на бухгалтера – весьма пристойно, а Рейзл всегда хорошо ладила с математикой. Напомнила тати, какая у бухгалтеров зарплата. Да и стоит это горништ. Рейзл ведь получила грант!

– Горништ мит горништ, – отмахнулся тати, не отрывая взгляда от Гемары[3]. Ничего не стоит и ничего не дает.

– Тати, пожалуйста, – сказала Рейзл.

Он прервал чтение, поджал губы и посмотрел на Рейзл. Снял кипу с затылка, пригладил почти лысую голову, не считая нескольких рядов густых волос сзади, и вернул кипу на прежнее место.

Он посмотрел на нее не моргая, будто отдавая приказ.

– Рааайзл, – он произнес ее имя традиционным способом, сильно его растягивая, превращая в целое предложение. – Ништ кан науку. Никакой биологии, никаких обезьян. Ты уже знаешь, откуда взялась. Только бухгалтерия.

Рейзл согласилась на условия тати. Про «требования к распределению» и «элективные курсы» она умолчала. Не сказала, что по правилам гранта ей выделяется компьютер. То была весна 2012 года по гойскому[4] календарю, и Великие раввины только что запретили интернет. В Сити-филд в присутствии примерно сорока свидетелей раввины провозгласили, что интернетом – с ограничениями – можно пользоваться только на работе. А иешивы[5] не должны принимать учеников, у которых дома есть интернет. Рейзл узнала это от кого-то в школе (школе для девочек), потому что кто-то смотрел прямую онлайн-трансляцию этого заявления. О том, что нельзя пользоваться интернетом, некоторые узнали через интернет.

Рейзл втайне радовалась, что намерение пользоваться интернетом никак не мешало ее братьям поступить в иешиву. Ее старшие братья, Шлойми и Мойше, уже много лет изучали священные писания. И младший брат, Йосси, у которого недавно была бар-мицва, тоже успешно прошел проверку раввинов и поступил в иешиву.

В конце концов тати согласился. Когда кончилось лето и начался первый семестр Рейзл в колледже, она получила обещанный грантом ноутбук. Он был гладким, серебряным, с изображением надкусанного яблока в середине крышки. Он казался ей теплым, даже когда не был включен в розетку, будто от него исходила некая радиация, пока он просто лежал в сумке с книгами. По дороге домой Рейзл всегда держит руку над сумкой, боится, что на нагруженном людьми тротуаре они – женщины с колясками, куда-то спешащие мужчины с пластиковыми пакетами – каким-то образом заметят очертания ноутбука. Почувствуют исходящий от него жар.

Но чего она не знала до прихода домой, так это как включить ноутбук. Как открыть, установить и использовать бесплатную программу колледжа. Как вообще что-то делать с ноутбуком, кроме как держать его.

– Что же ты сделала? – восклицает доктор Подгорец. – Как научилась?

Рейзл пожимает плечами. Библиотекарша помогла ей подать заявление в колледж, а наставница научила пользоваться Гуглом, искать все необходимое в интернете. «Можешь зарегистрироваться онлайн, – сказала наставница. – Выбрать курсы, какие хочешь».

«Какие хочу?»

«Ну, в пределах разумного. Ты же первокурсница, так что вариантов у тебя не так-то много. Но они есть. Смотри, – сказала она, поворачивая монитор компьютера, чтобы Рейзл было видно, и принялась печатать. – Три «дабл ю», точка, колледж Коэн, точка, и-ди-ю. Учебники есть онлайн. Подержанные можно купить на Амазоне. А приветственное слово президента колледжа есть на Ютубе».

Все, что наставница вводила в строку Гугла, все запросы и желания, исполнялось невидимой силой внутри компьютера. И появлялось на экране.

Рейзл отвечает доктору:

– Кое-что я узнала от наставницы. Программе научилась через Ютуб.

– Всему научилась сама? Тебе никто не помогал?

– Да, – кивает Рейзл.

Доктор склоняет голову набок, мысленно обрабатывая эту информацию.

– Но почему ты пришла ко мне, Рейзл? Почему решила просить помощи сейчас?

– Так вы не можете помочь?

– Я этого не говорила. Но ты ведь могла обсудить это с раввином. С женой раввина. Возможно, говорить об этом на идише было бы проще.

У Рейзл круглое лицо, но, когда она злится, ее щеки втягиваются. Веснушки становятся краснее, как и кожа в целом.

– Если я пойду к кому-то из общины, не будет шидуха, не будет жениха! Или мне достанется какой-то неббиш, жалкий мальчик, который никому не нужен!

– Ты никому не говорила?..

– Конечно нет!

– …И ты все еще соблюдаешь все правила иудаизма?

Рейзл опускает глаза на свой свитер с горлом и кардиган и проводит рукой по воздуху вдоль своего тела – мол, тут и без слов все ясно. Возможно, дело в том, что сейчас январь и все остальные пациенты доктора Подгорец носят свитеры, но ей понадобилось уточнить, соблюдает ли Рейзл все правила. Но подсказок было много. Плотные бежевые колготы Рейзл, заметные между голенью и лодыжкой, выглядят как вторая кожа, но совершенно не похожи на плоть. Шов взбегает вверх по обеим ногам, как побледневший шрам. И длинные рукава поверх длинных рукавов. Рейзл надеется, что многочисленные слои одежды сработают как противоядие, уничтожат в ней тягу к порно или, по крайней мере, будут служить доспехами от ее привычки.

Даже без подобных слухов ей было бы сложно найти жениха, недостатков у нее хватает. Хотя самый старший брат, Шлойми, женился два года назад и теперь стал отцом; второй брат, Мойше – любимый брат Рейзл, – еще никого не нашел, хотя ему уже двадцать. Рейзл подозревает, что не она одна заставала его с сигаретой, которая в итоге оказалась не сигаретой.

Еще проблема – ее волосы, медные, цвета паприки. Рейзл собирает их в хвост, чтобы уменьшить видимость кудряшек и чтобы цвет казался темнее. Семьи юноши в поисках невесты могут избегать рыжих девушек, если только у них в семье уже нет рыжих.

Мами настаивала, что волосы не рыжие.

«Ништ ройт! – спорила она со свахой. – Коричные».

Предлагала альтернативу, натягивая одну из прядей Рейзл, будто надеясь, что так ей будет намного легче найти мужа – если выпрямить одну кудряшку, сделать ее мягкой. Менее рыжей.

– Что ж, – говорит доктор Подгорец. – Сейчас ты здесь, со мной.

Она опускает голову, улыбаясь своему утверждению, но приподнимая брови, будто все же задает вопрос. Лицо, движущееся в двух направлениях. Рейзл разглядывает совершенно гладкие темные волосы психолога, собранные в аккуратный пучок – явно ее собственные, не парик. Ее шелковая блузка кремового цвета с длинными рукавами и бантом на шее могла бы быть скромной, но нет, она слишком облегает тело. Хотя у нее есть обручальное и бриллиантовое помолвочное кольца, она совсем не похожа на замужних женщин, знакомых Рейзл. В ее шкафах полно книг, все с названиями на английском. На стене висит картина – золотистые цветы в вазе. В кабинете пахнет синтетическим цитрусом, масляным очистителем и тем не менее пылью, а на столике рядом с креслом психолога стоит остывающий кофе. У нее за спиной стол, заваленный книгами, а внизу скрывается пара коричневых балеток на низком каблуке – родственники обуви, которая на ней сейчас.

Красивые ногти психолога, покрытые прозрачным лаком с белыми кончиками, снова напоминают Рейзл о девушке из вчерашнего видео. Перед началом штупания, когда туш девушки была в воздухе, Рейзл все там разглядела: овал розовой плоти, блестящие складки, отходящие от темного лоха, дырки в фиолетовой тени. И еще одно лох, маленькое и сморщенное, более темная дырка. Когда одна дырка так близко к другой, куда пойдет шванц[6]? Рейзл посмотрела видео, чтобы узнать. Она переживала за девушку, чувствовала облегчение, когда шванц попадал в нужную дырку, но все-таки не до конца – почему не в другую дырку? В некоторых видео мужчины штупают тухасы. Как шванц выбирает? В том видео лица мужчины не было видно, и нельзя было угадать, чего он хочет, что он сделает дальше. Может, поэтому девушка держала туш, указывая розовыми ногтями на шмунди. Подавала сигнал шванцу: иди сюда.