Прискорбно, что газета «Трибьюн» не раскрыла личность доктора. Его имя должно быть выделено жирным шрифтом вместе с другими истинными джентльменами, которые являются хозяевами своих лет и которые не опустошают себя жалостью к себе, когда их постигает несчастье.

В Линкольне, штат Иллинойс, живет джентльмен по имени Джеймс Хайд, который более сорока лет назад перешагнул «мертвую черту пятидесяти» и все же его нельзя не пощадить. Он занимал различные ответственные должности, такие как городской казначей, городской контролер, заместитель городского сборщика и опытный бухгалтер в трех деловых домах в Линкольне. Господину Хайду девяносто один год и он уже много лет не пропускает ни одного рабочего дня, если не считать тех случаев, когда летом он берет отпуск на две недели. Одна вещь сделала многое для увеличения его долголетия – он никогда не беспокоится. Он всегда в мире с самим собой. Тот факт, что он стремительно приближается к глубокой старости, не вызывает у него беспокойства.

Чрезвычайно многочисленны примеры, показывающие, что возраст не лишает человека права на какую-либо практическую службу. Вторая баптистская церковь Чикаго не может позволить себе в этом 1904 году расстаться со службами «тети Лиззи» Эйкен, которая в течение сорока лет исполняла обязанности церковного посетителя. Она одна из благородных женщин Гражданской войны, чей героизм и самопожертвование принесли ей широкую славу и завоевали благодарность народа. Она была медсестрой в госпитале с особыми способностями и говорят, что число солдат, которым мисс Эйкен читала отрывки из Библии, с которыми она молилась и чьи глаза она закрывала, когда жизнь в них умирала, превышало три тысячи. После войны она посещала тех, кто нуждался в помощи Церкви, а также в любви и практическом сочувствии посвященной женщины. До тех пор, пока ей не исполнилось восемьдесят четыре года, ее посещения были постоянными. Люди всех классов и состояний были утешены и укреплены ее добрыми службами.

«Тете Лиззи» сейчас восемьдесят семь и в течение последних трех-четырех лет она была очень привязана к своему дому. Но ее жизнь полна солнечного света и оказывает благотворное влияние на всех, кто к ней обращается.

Человек не может стать ни «хозяином своей судьбы», ни «капитаном своей души», пока не научится искусству заботиться о своем разуме и теле. Мужчины и женщины, одержавшие великие победы, несмотря на старость или физические немощи, крепко держали нервную жизнь в своих руках, а также владели своими мыслями. С помощью этих средств они достигают того, что может показаться невозможным для тех, кто мало заботится об умственной культуре или физическом развитии.

На днях я читал о Хардинге Стэнли Гиффаре, первом графе Хэлсбери, который сейчас является старейшим членом британского кабинета. Ему восемьдесят один год и, тщательно изучив законы здоровья, он способен выполнять огромный объем тяжелой работы. Говорят, что он отправляется в Вестминстер в качестве первого судьи королевства в десять часов утра и остается там до четырех часов дня, слушая апелляции. Казалось бы, этого вполне достаточно для судьи с сорокалетним стажем. Но через несколько минут лорд Хэлсбери занимает его место в качестве спикера палаты лордов и остается там до тех пор, пока этот орган не закроется, что часто случается только ранним утром следующего дня.

Хороший пример того, как жить и как служить в старости, можно найти в одном из «Божьих ветеранов» – архиепископе Бостонском Джоне Уильямсе, который стал деканом католической иерархии США после недавней смерти архиепископа Цинциннати Элдера. Архиепископу восемьдесят три года, но он деятелен, здравомыслящий и выполняет огромную работу, связанную с многочисленными деталями, связанными с архиепархиальным служением. Он справляется с каждой ежедневной задачей с тем же хладнокровием, бодростью и рвением, которые были характерны для него двадцать лет назад. Поговорка о том, что «человек не старше, чем он себя чувствует», подтверждается жизнью архиепископа Уильямса. Он научился жить так, чтобы преклонный возраст был честью, а работа – удовольствием.

По-видимому, Колумбийский колледж в Вашингтоне не мог обойтись без услуг Адонирама Хантингтона, который был профессором латыни и греческого языка в этом учебном заведении в три разных периода, начиная с 1843 года и заканчивая 1900 годом. Он был активным профессором до восьмидесяти двух лет, а теперь, в восемьдесят шесть лет, является почетным профессором греческого языка. Он все еще учится и часто читает проповеди в баптистской церкви, к которой принадлежит.

Бывший губернатор штата Техас Фрэнсис Р. Лаббок (Francis R. Lubbock) перешагнул свой восемьдесят девятый год, но все еще находится в упряжке. Он не только интересуется делами штата, но и в возрасте восьмидесяти пяти лет выпустил свою книгу «Шесть десятилетий в Техасе», публикацию, представляющую необычайный интерес и ценность для штата, в котором он прожил шестьдесят восемь лет.

Миссис Аделин Д. Т. Уитни, несмотря на то, что ей уже исполнилось восемьдесят лет, не утратила своего влияния на читающую публику и ее двадцать седьмой том только что вышел из печати. Она называется «Эпизоды Бидди» и тот факт, что она милая, яркая, полезная, интересная, является доказательством того, что сейчас она так же способна помочь и привлечь своих читателей, как и тридцать лет назад, когда она писала свой очаровательный рассказ «Девичество Фейт Гартни».

В «Космополитене» за май 1905 года была опубликована статья Джеймса Халма Кэнфилда, доктора права, библиотекаря Колумбийского университета в Нью-Йорке, на тему «Философия пребывания в Харнессе», из которой я возьму два освежающих абзаца, которыми должна быть завершена эта глава:

Но упряжь, которая позволяет человеку нести всю свою долю жизненного бремени, оказывать свою полную долю служения, никогда не должна быть снята, никогда не может быть отложена в сторону, пока сохраняется какая-либо мера желания и способности удовлетворять желания. Все эти разговоры о том, чтобы «уйти и дать шанс молодым людям» – это величайшая глупость. У молодых людей никогда не бывает «шанса», равного возможности работать бок о бок с теми, кто богат опытом, той мудростью, которая приходит из практических испытаний. Добровольцев под обстрелом поддерживают ветераны, а проницательный человек всегда гонит жеребят со старыми лошадьми. Совет и действие, мудрость и энергия, возраст и молодость, смешанные в правильных пропорциях, обеспечивают наилучшие результаты.

Люди, которые стали эгоистичными, узкими, упрямыми и черствыми и являются препятствием на пути всякого прогресса, не могут быть опровергнуты этим общим утверждением, поскольку они ненормальны, являются скорее наростами, чем частью естественного роста и с ними следует обращаться как с таковыми. Но правило должно быть и заключается в том, что люди становятся слаще по мере того, как они созревают, становятся больше с увеличением количества дней и постоянно становятся все более ценными для себя и для мира. Эта ценность не должна быть умалена и это служение не должно быть сведено к минимуму какими-либо близорукими, глупыми чувствами о том, что нужно «уступать место другим». Мир остро нуждается во всех людях, со всеми их способностями и силами, наиболее мудрыми, разумными, бескорыстными и действенными в течение всех возможных дней. Перепроизводства в этом направлении быть не может. Всякое иное, кроме самого полного и продолжительного развития всего человека и каждого человека, ослабляет и обедняет всех людей.

Когда годы жизни Хогарта подходили к концу, он написал картину, в которой его целью было проиллюстрировать конец человеческой жизни. На консервной банке лежали разбитая бутылка, треснувший колокольчик, ненатянутый лук, падающая вывеска таверны под названием «Край света», кораблекрушение, лошади Феба, мертвые в облаках, луна в последней четверти и мир в огне. «Еще кое-что, – сказал Хогарт, – и я это сделал». Затем он добавил к этой картине сломанную палитру художника. Это была последняя работа, которую он выполнил. Таков был взгляд Хогарта на старость незадолго до того, как его жизнь закончилась в шестьдесят семь лет.