Я пропускал через себя поток примерно с час, пока скопившаяся в кармане Сила не иссякла полностью. С исчезновением давления сузились и каналы, и хотя они всё так же напоминали собой трепещущие ниточки, я точно знал, что в сечении они немного прибавили. Соответственно слегка подросла и их пропускная способность, что не могло не радовать, так как увеличится и эффективность моих медитаций.

Понятно, что достижение довольно скромное. Но ведь всё познаётся в сравнении. Если взять среднестатистического одарённого, то смех, да и только, а вот в моём случае я за одну медитацию отыграл порядка полугода. И дальше сроки прокачки вместилища сократятся. Ненамного, но ситуация всё же изменилась в лучшую сторону. И если продолжить двигаться в этом направлении, глядишь, ещё и потенциал прибавит.

А вот карман полностью опустел, и теперь я его не чувствовал. Значит, потребуется минимум месяц, чтобы он вновь заполнился, и процедуру можно будет повторить. Зато амулет порадовал, оказавшись напитанным Силой под завязку. Хорошо, что это произошло само собой, а то я как-то даже не подумал о том, чтобы попробовать его заправить.

Итак, это работает. Не столь эффективно, как желчь, но всё же работает. Хотя стоп! Какого хрена! Это лучше желчи! Однозначно! После неё пропускная способность каналов вырастает соответственно росту вместилища, то есть соотношение остаётся прежним. А при новом подходе увеличиваются и сами каналы, и эффект остаётся навсегда. Так что я однозначно получаюсь в выигрыше. Пока незначительном, но это только начало.

Я открыл глаза и сладко потянулся. Сопровождать княжну оказалось делом хлопотным. Первая же наша поездка вышла не такой уж и близкой. Я-то полагал, что она захочет навестить кого-то из бояр княжества, выказать, так сказать, внимание, её же понесло в Спасск в Рязанском княжестве в гости к своей подруге по корпусу. А это почти триста пятьдесят вёрст, да по пыльным дорогам, даже с учётом выносливости местных лошадей трое суток пути.

И это ещё быстро. Мы-то с великой княжной и охраной двигались верхами, но наши вещи и её служанка в карете. А скорость каравана, как известно, определяет самый медленный транспорт. Так что за время путешествия я устал и теперь наслаждался отдыхом в постели с белоснежными простынями. Всё же придорожный постоялый двор по сервису и комфорту не сравнится с гостиницей.

Сон слетел, как и не бывало, отлёживать бока никакого желания, поэтому я рывком сел на постели, вновь потянулся и, отбросив одеяло, встал, сунув ноги в тапочки.

– Илюха, ты где, бездельник? – бодрым голосом позвал я.

– Чего это бездельник, – послышалось из соседней комнаты, а следом появился и он сам. – Я уж успел всю твою одежду перегладить да грязное в стирку отдать.

– Умываться, – распорядился я.

Ага. Это тебе не дома и не в съёмной квартире, ни крана, ни рукомойника тут нет и в помине. Таз, кувшин с широким горлом и помощь прислуги. Вообще-то, если бы не Илюха, то помогала бы мне служанка. Хорошенькая, между прочим, отчего это действо было бы куда приятней.

– Говоришь, отдал в стирку и перегладил весь гардероб. Одобряю, – отфыркиваясь, произнёс я и продолжил: – Значит, и о моём задании не забыл?

– Рассказал я слугам местным про нашу охоту на оборотня и про то, что живут они де тут в глубинке, как у Христа за пазухой, то ли дело у нас на границе.

– И как успехи? – принимая от него полотенце и растираясь, поинтересовался я.

– Ясное дело как, у них тут всё круче варёных яиц и в отличие от нас, горемычных, у них за последние десять лет тут два таких случая было. Ну, я им про Волчью падь, а они мне, мол, когда это было, поди, и брехня всё, дедовы сказки, бабкины подсказки. А вот у них всё взаправду, и страху те волколаки навели столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

– Место знаешь?

– Назвали две деревеньки. Я ещё поспрашиваю у других, но сдаётся мне, что это не брехня, – ответил мой молочный братец.

– Узнай, обязательно узнай, и поподробней.

Совсем без помощника оно как-то неправильно. Опять же, нельзя жить, никому не доверяя. Иное дело, что доверие может быть дозированным, так сказать, в части касающейся. Ну, ищу я места, где случались обращения в оборотней. А вот нахожу ли, и зачем мне это нужно, Илюху уже не касается.

Для чего мне это, объяснять не нужно. Каждое место Силы может многократно подстегнуть мой дар, и, как результат, я окажусь не таким уж бездарем. И при этом не нужно наступать себе на горло и глотать желчь. Не то чтобы я категорично настроен против этого. Признаться, если припрёт, то я на такое пойду без раздумий. Опять же, появилось стойкое желание владеть нормальным даром. Но коль скоро не подгорает и есть другой способ, то к чему крайности.

В Воронежском княжестве о других случаях обращения в оборотней мне выяснить ничего не удалось ни на уровне баек, ни в соборной библиотеке. Вот я и решил попробовать в соседних. Признаться, зол был несказанно, когда выяснилось, что придётся сопровождать великую княжну, но как оказалось, прикатил я сюда не зря. А если мест окажется два, так и вовсе джек-пот получается.

Я уже заканчивал одеваться, когда в дверь постучали, а из-за неё послышался голосок Дуняши, служанки великой княжны:

– Сударь, Мария Ивановна просит вас к завтраку.

– Иду, – громко ответил я.

Долгорукова предпочла остановиться со мной в гостинице, хотя подруга, боярышня Астафьева, и её родители настаивали на том, чтобы та поселилась в боярской усадьбе. Однако Мария пожелала сохранить для всех инкогнито, назвавшись просто однокашницей по кадетскому корпусу.

– Доброе утро, Пётр, – приветствовала меня великая княжна.

– Доброе утро, Мария Ивановна, – присаживаясь напротив неё, поздоровался я.

Инкогнито так инкогнито, поэтому я не титуловал её, ограничившись именем-отчеством, как, впрочем, и новые компаньоны, боевые холопы и слуги.

– Пётр, это будет выглядеть по меньшей мере странно, если я буду называть тебя по имени, а ты меня по батюшке, – заметила она.

– А это ваши трудности, Мария Ивановна, не я ведь хочу сохранить инкогнито.

– Не желаешь, чтобы другие знали, что я считаю тебя другом?

– Мне без разницы, кем вы меня считаете, я тот, кто я есть, и вы можете во многом полагаться на меня.

– Но не во всём? – склонив головку набок, уточнила она.

– Не во всём, – подтвердил я.

– Поэтому ты не желаешь быть моим другом?

– Это всего лишь одна из причин, – возразил я.

Ну вот сколько можно одно и то же и про то же. Упёртая девица, не отнять. Ну да, и я не пальцем делан, меня на кривой не объедешь. Пусть сама разбирается со своими заморочками. Нет, я, конечно, не смогу просто отвернуться, но и помогу, как говорится, – только в части касающейся.

– Ох и упрямый ты.

– Чья бы корова мычала, Мария Ивановна.

– И дерзкий.

– Прошу прощения, ваше…

– Стоп! Я всё поняла, Пётр Анисимович, – выставив руку в останавливающем жесте, поспешно перебила она меня.

– Приятного аппетита, Мария Ивановна.

– Приятного аппетита, Пётр Анисимович, – с язвинкой пожелала мне великая княжна.

Трактир при гостинице небольшой, рассчитан только на постояльцев, а потому посторонних тут нет, что, признаться, радовало. Хм. И судя по запахам, высокая цена за постой того стоила, потому как готовить тут умели. Убеждаясь в этом, я отправил в рот первую ложку каши, буквально растаявшую на языке.

– Боярин Астафьев сегодня даёт бал, и мы в списке приглашённых. Так что готовьтесь, сударь, к тому, что вас станут атаковать спасские красавицы, а там соберётся весь цвет города, – прожевав очередную порцию с не меньшим аппетитом, чем я, поставила меня в известность Долгорукова.

– Мне опасаться нечего. Тут ведь нет воронежских младших дочерей, родители которых рассчитывают на милость князя Долгорукова. А потому я никому не интересен, – пожав плечами, безразличным тоном ответил я.