Доктор Эстерхази в юности
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
Аврам Дэвидсон
Доктор Эстерхази в юности
Очи тебе замутит, кошмар замучит, эльфы сглазят, кости сгниют:
От волчьей лапы, от орлиного пера,
От орлиного когтя — навеки тебя испорчу.
— Заклинание англов
Очи мне прояснит, ведьма благословит, эльфы поддержат, кости окрепнут:
От волчьей лапы, от орлиного пера,
От орлиного когтя, пусть мне здоровье не испортит.
— Контрзаклинание северян
из «Книги Ведьмы Троллей» (Trulldhaggibouger)
Это был год, когда в Боснии перевелись медведи.
Год, когда в Боснии перевелись медведи и королева Виктория на самом деле изрекла: «Мы не в восторге», оказался весьма решающим годом, как для истории Крайней Северо-Западной Европы, так и для Скифии-Паннонии-Трансбалкании.
Вечно беспокойный Союз Скандии и Фрорланда вновь пришёл в смятение — фрорские националисты теперь настаивали на особом Управлении Мер и Весов, а скандские (исключительно из принципа, никак не связанного с пошлинами на вяленую рыбу и козий сыр) противились этому под общеизвестным лозунгом: «Доколе это будет продолжаться?» То, что Фрорланд и Скандия составляли «Две Знаменательно Свободных Монархии, Объединённые Единым и Великодушным Монархом», было истиной, столь же общеизвестной, сколь и хлопотной. Монархом в это время был Магнус IV и III: «Стойко-лютеранский и Вечно-победоносный Король Скандов, Вендов, Готов, Лопарей, Липпов и Фроров; Благодетель Скрелингов, Ужас Исландии и Ирландии, и Покровитель Маслоделия» — повсеместно известный, как Магни — король отреагировал на это свежее и неприемлемое требование, отставив свой стаканчик глога и предложив «уладить этот вопрос раз и навсегда», разыграв Фрорланд в кости с Царём-Ханом Царьтарии, если тот в ответ поставит Финнмарк и Карелию. Такое спортивное предложение было встречено звенящей тишиной по всей протяжённости Полярного круга.
В результате, с Финской станции в Сент-Бригидсгарте, в самое необычное время вышел поезд всего из нескольких пассажирских вагонов: Объединённый Кабинет Двух Королевств провёл тайное собрание и решил отослать Ужас Исландии и Ирландии, Покровителя Маслоделия в неотложную и неофициальную поездку для поправки здоровья… Тем более, что Магнус был печально известен своими мучениями из-за бронхита, жалобами на печень и эльфийский сглаз… Для инкогнито подобрали «граф Кальмар»; избранный было самим королём «Великий герцог Готтердамурунг» был холодно, но убедительно отсоветован флигель-адъютантом, бароном Борг юк Борг.
Поскольку поездка была неофициальной и почти необъявленной (Придворный циркуляр: Король на некоторое время удаляется в сельскую местность), то не было ни военных, ни штатских проводов: лишь две крошечных группки; обе на не тех платформах, с двумя плакатами: новым, гласящим: «Фрорланд, поклявшийся в Вечной Верности Дому Олауса-Олауса-Астридсона-Катценеленбогена-Ульфа-и-Олауса, Требует Особое Управление Мер и Весов»; и старым, едва различимым, выражающим угасшую надежду на «Четырнадцатого Полноправного Епископа для Верноподданного Фрорланда» — последний из плакатов был поистине крайне засаленным и его следовало бы давным-давно заменить — и это бы сделали, да только он был «окрашен Кровью Мучеников» — то есть, адьютант-епископа Гнампа, всегда страдавшего чрезмерными носовыми кровотечениями. (На самом деле он скончался в восемьдесят семь лет, во время междуцарствия, каковое событие отметили все, ещё не прошедшие конфирмацию, школьники двух королевств массовыми декламациями сокращённого катехизиса — включая даже непримиримых цвинглианцев, по особому эдикту их полномочного викария, который лишь поставил условие, что в начале знаменитого и спорного Пункта о Пресуществлении они сделают «заметную паузу перед тем, как продолжить»).
Первые два дня путешествия «граф Кальмар» не занимался ничем, кроме пития шампанского и игры в бостон со своим адъютантом; третий день он провёл в кровати (не на полке: в кровати: короли никогда не путешествуют без максимального комфорта, даже инкогнито). Ранним утром четвёртого дня поезд, медленно и испуская пар, останавливается на станции у того, что выглядело довольно промышленным пригородом довольно большого города; Магнус приглядывается и моргает. — Вот это Антиб? — вопрошает он с сомнением.
— Нет, государь, — отвечает барон Борг юк Борг. И прочищает горло.
— Не Антиб…. Канны?
— Нет, государь. Не Канны.
— Не Канны. О! Ницца! Нет… не Ницца…
— Не Ницца, государь.
Магнус неспешно обдумывает это. Весьма, весьма неспешно. Затем спрашивает, — Тогда где мы?
— Государь, — произносит барон Борг юк Борг, который ждал этой минуты очень, очень долго и совершенно без энтузиазма; — Государь: Белла.
— О, — повторяет Магнус. — Белла. — Он скоблит языком по передним зубам. Изучает результат. Затем, судорожным рывком вскакивает на ноги в ковровых туфлях. — Что? — восклицает он.
— Белла, государь
Тишину нарушает лишь чуф-чуф, чуф-чуф очень маленького маневрового локомотива величиной с очень большой самовар, на смежной сортировочной станции. На платформе зевает дежурный по станции, застёгивая китель и доедая свой завтрак — кусок хлеба, намазанный гусиным жиром. Довольно споро приближается мужчина, гораздо младше и в гораздо более щегольском мундире. Некто в сюртуке и красно-сине-чёрном кушаке стоит в сторонке, устало помаргивая.
— Никаких пальм, — бормочет Магнус. Затем: — Бога ради, Борг, дайте мне стаканчик глога, — велит он. — И объясните, где мы, чёрт побери… на миг мне показалось, что вы сказали «Белла»!
— …Государь…
Объединённый Кабинет Министров решил, что Скифия-Паннония-Трансбалкания — довольно неплохая идея. «Возможно, — предположил Королевский Судебный Советник Гноми Гномиссон; — Возможно, у государя, правящего тремя странами, Магни сможет научиться управлять хотя бы, Господи Боже, двумя» Все прочие министры забормотали: «Слушайте, слушайте!» и с силой заколотили по зелёному столу. (Особый Министр по Фрордландским Делам в действительности бормотал: «Фрорланд требует Особого Управления Мер и Весов», но колотил не слабее прочих.)
— Чтоб тебя на плавучую льдину к бешеному белому медведю! — возмущается Магнус; — В восемь часов утра, с языком, как рукавица кочегара! Я не могу так встретить императора!
— …Государь…
— Но почему он прибыл сюда инкогнито? — спрашивает Игнац Луи (Король-Император Скифии-Паннонии-Трансбалкании). — Он никогда не приезжал сюда когнито; почему же он приехал сюда инкогнито?
Министр Церемониальных Дел стал министром Церемониальных Дел не просто так. — Потому что он — лютеранин, государь, а сейчас идёт Великий пост, — произносит он, настолько ровно, будто эти факты никак его не касаются. — Во время Великого Поста ваше Императорское Величество не может официально принимать лютеран.
— Не может, нет, он не может, — подтверждает Игнац Луи, который иногда путался в местоимениях. — Бедный братец-лютеранин, никак нет… — на мгновение он умолкает, окидывая всех взглядом. — Ну, хорошо, быть посему и да будет так. Великий Пост. Опять утром архиепископская Божественная Литургия, эх. Скажите его преосвященству Митрофорному Протопресвитеру, пусть проповедь будет покороче.
