– В храм богини-матери, конечно же! – воскликнул Горан. – А потом, когда артефакт подтвердит вашу невинность, на приём к королю!

– К королю? – переспросила я.

– Да! Мало иметь доказательства, нужно ещё суметь донести их до суда. И нужно, чтобы ваше дело увидел кто-то, на кого герцог не сможет повлиять. У него большие связи. Уверяю, как только герцог поймёт, что вы затеяли, он сделает всё, чтобы помешать вам. Для этого, повторюсь, ему достаточно лишить вас главного преимущества! Нужно срочно бежать отсюда!

Горан не договорил – стремительно обернувшись на дверь, он сделал шаг в сторону и опустил голову. Черты его лица снова «поплыли», исказившись до неузнаваемости. Через несколько секунд я видела перед собой совершенно другого человека.

– Да, леди, всё верно, – сообщила до того молчавшая Анелла. Двери распахнулись, и она добавила: – Суп действительно превосходен.

Вошёл герцог, и вид он имел весьма довольный. Скользнул взглядом по Горану, Анелле и посмотрел на меня.

– Ты уже поела? – спросил он. – Замечательно! Тогда отправляемся в постель.

– Что значит «в постель»?! – возмутилась я. Спокойствия не добавил и полный ярости взгляд Горана, который тот бросил на герцога из-под ресниц. Как у того не задымилась белая сорочка – не знаю.

– Я обещал о тебе заботиться, Ниниэла, – медленно произнёс герцог. – Поэтому обязан убедиться, что ты не только поела, но и легла спать.

– О, благодарю, – взяв эмоции под контроль, сказала я. – Но такая опека с вашей стороны несколько чрезмерна. Когда я соберусь отдыхать, попрошу слуг проводить меня в мою спальню.

Я специально выделила интонацией слово «мою» и внимательно смотрела на герцога – как отреагирует? И внезапно снова «услышала» его мысли.

«Два дня. Всего два дня, и она станет моей. И я тогда перестану вести себя словно впервые влюбившийся юнец и нести чушь. Она же леди и привыкла, что за ней должны ухаживать, а не тащить сразу в кровать. Нужно набраться терпения…»

– Оставьте нас! – сказал он вслух.

Горничная неуверенно посмотрела на меня, но герцог так глянул на неё, что та сочла за благо ретироваться.

Сейчас будет что-то интересное?

– Разумеется, ты будешь спать в отдельных покоях, Ниниэла, – медленно произнёс герцог. Он говорил что-то и дальше, но я вдруг перестала слышать его слова.

Горан, выходя, поднёс руку к своему виску, и между пальцев у него что-то сверкнуло.

«Нини, ты должна в полночь прийти на кухню, – оглушили меня его мысли. – Я помогу тебе добраться до храма богини-матери. Кивни, если согласна!»

Моя голова сама собой дёрнулась вниз, да так сильно, что я едва не угодила лицом в тарелку.

– Ниниэла, что с тобой? – рядом тут же оказался герцог, поддержав меня за плечи.

«Прости, артефакт слишком мощный», – донеслось от Горана прежде, чем дверь за ним и Анеллой закрылась.

– Наверное, всё же устала, – сказала я. – Или сказывается истощение. Зачем вы приказали моей горничной уйти?

– Потому что хотел поговорить с тобой наедине, – сказал герцог. – Слугам не следовало этого слышать. Но теперь я вижу, что тебе нехорошо. Пожалуй, мы перенесём нашу беседу.

– Как скажете, – не стала спорить я, пытаясь высвободиться из рук герцога.

– Я уже говорил, что ты можешь называть меня Районар или Рай, если хочешь, – сказал герцог, отпуская мои плечи.

– Обращение по имени предполагает близкие отношения, – вырвалось у меня.

Хотела добавить: «А у нас их нет и никогда не будет…» – но вовремя прикусила язык. Но герцог всё равно нахмурился.

– Почему ты так думаешь? – спросил он.

– Думаю что? – уточнила я.

– Что у нас не будет близких отношений? – Герцог улыбнулся так очаровательно, что у меня аж прошла головная боль, сдавившая виски после «сообщения» Горана. – Ты действительно веришь, что я не смогу соблазнить тебя?

– А вы собираетесь соблазнять? У меня сложилось впечатление, что через два дня вы просто прикажете мне лечь с вами в постель.

– Я никогда не принуждал ни одну женщину! – возмутился герцог. Он присел на стул и посмотрел мне в глаза. – У нас ничего не будет без твоего согласия. И перестань мне выкать!

– Вот об этом я и говорю. Вы не спрашиваете согласия, не интересуетесь моим мнением, а просто приказываете.

– Но ты ведь уже обращалась ко мне неформально, – заметил герцог. Его голос стал ниже и приобрёл хриплые нотки: – И в доме барона, и совсем недавно, когда мы вместе принимали ванну. Почему снова перешла на официальный тон? Это нелогично.

– Так женщины часто ведут себя нелогично, – парировала я. – Неужели впервые с таким сталкиваетесь?

Судя по тому, как герцог с обескураженным видом прикрыл глаза, я была недалека от истины. Это подтвердили и его мысли.

«Не стоит забывать, что она не получила достойного образования и круг её интересов не выходил дальше вопросов моды и этикета. Что ж, придётся смириться, такая уж она мне досталась…»

– Давай попробуем начать сначала, Ниниэла? – Герцог, похоже, взял себя в руки и решительно собрался смириться с моей необразованностью и нелогичностью. Плохо то, что он также взял меня за руку и начал нежно поглаживать пальцы.

– Начнём что? – Я спросила подозрительно, но потом опомнилась и решила поменять тон. А что, если попробовать сыграть на жалости? Герцог хотя бы на словах готов идти мне навстречу: – Поймите, мне очень нелегко принять всё, что произошло. А то, что вы давите, никак не помогает…

Из глаз сами собой полились слёзы. Похоже, Нини легко могла заплакать – у меня это тоже получалось без труда. Я заморгала мокрыми ресницами и нарисовала на лице вселенскую печаль. По щекам текла солёная влага. Это было неприятно и щекотно, но ради хорошего дела можно и потерпеть.

Но я недооценила герцога – или просто не привыкла добиваться целей с помощью слёз. То, что он просто сгрёб меня в объятия, усадил к себе на колени и принялся неловко гладить по волосам, стало неожиданностью.

– Ты моя глупышка, – приговаривал он. – Пойми, я никогда не сделаю тебе ничего плохого… Нини, я обладаю даром, который достался тебе лишь в зачатке, и поэтому могу понять, когда тебе нравится то, что я делаю, а когда – нет…

– Это что ты имеешь в виду? – Мне пришлось перестать плакать, чтобы задать важный вопрос.

– Я могу читать твои мысли. – Голос герцога звучал совсем уж хрипло. – И благодаря этому знаю, что для тебя хорошо…

Герцог вытер щёки от слёз и зарылся пальцами в мои волосы, окончательно растрепав причёску. Я выругалась про себя: его глаза снова светились фиолетовым, а выражение лица не оставляло сомнений – тут снова у руля инстинкты.

А теперь меня опять будут пытаться целовать. Если, конечно, я не буду сопротивляться. Самое интересное, что герцог, похоже, искренне убеждён: со мной не нужно разговаривать, он и так знает, о чём я думаю.

Он ошибается?

Для проверки я решила обозвать его разными нехорошими словами. Посмотрела на реакцию – её просто не было. Он не слышит? Или его ментальная магия, как и моя, работает избирательно?!

– Я тебе не верю, – заявила вслух. – Или повтори то, о чём я сейчас подумала, или я назову тебя лжецом!

– Как же с тобой трудно, Нини, – со вздохом сообщил герцог. Но своего я добилась: в его взгляд вернулась осмысленность, а фиолетовое свечение поугасло. – Разумеется, я сейчас не использую дар, ведь ты не восстановилась после своей глупой голодовки. Я могу уловить лишь некоторые твои мысли. А вот когда наша связь станет полной, мы сможем общаться, не прибегая к словам…

«По крайней мере, я надеюсь на это, – дополнил он мысленно. – Ведь девушки её расы отдают мужчине весь дар без остатка. Что ж, я не против стать сильнее, но будет жаль, если она лишится магии. Разумеется, и тогда она будет привлекательна для меня, но, скорее, лишь физически. С ней и сейчас не знаешь, о чём говорить… О нарядах и балах? Женщины нелогичны, ну это надо же такое сказать!»