Её поддержали:

– Она принесла проклятие! Приглядитесь к её роже – сущий демон. Выгнать вон, иначе накличет гнев богов!

Каори попыталась перекричать:

– Выслушайте меня… Я не похищала… нашла его… на берегу… Ведь с мальчиком всё хорошо… Он голоден и покусан насекомыми… Но ведь жив и здоров… Я всё расскажу…

А дальше начался мучительный и безумный кошмар. И как из него выбраться, было непонятно. Каори связали руки, на голову накинули мешок, потом забросили в повозку и повезли в неизвестном направлении. Она то кричала, пытаясь всё объяснить, то теряла сознание. Ехали долго, до тех пор пока не зашумело море. Каори переместили в лодку. Рядом с ней находились двое мужчин, которые гребли и безостановочно рассказывали друг другу мрачные истории про злых духов.

– Выслушайте меня, – в сотый раз заговорила Каори.

Терпение у мужчин иссякло, поэтому мешок приподняли и засунули ей в рот кляп – тряпку, воняющую рыбой. Она успела увидеть кусочек прозрачно-голубого неба и обветренное, квадратное лицо.

– Заткнись, уродка! Привязывай к ноге камень, да побыстрей. Хочется поскорее от неё избавиться. Чувствую себя грязным и осквернённым.

– Я тоже, Акихиро! Вишь, что удумала. Несчастный малыш, чего только не натерпелся рядом с ней. Больше ты никому не причинишь вреда.

Каори почувствовала болезненный удар в живот. А потом её просто вытолкнули из лодки, как ничтожный мусор, и, кажется, плюнули вслед.

Когда Каори оказалась в воде, её мозг заработал с удвоенной силой. Она знала, что делать. Паники не было. Жабры ритмично захлопали, возвращая хозяйке бодрость и уверенность. Она замотала головой и сбросила мешок. Скрутилась крендельком и не сразу, но всё же освободила стопу от верёвки с камнем. После, изгибаясь как угорь, подплыла к каменному выступу и изодрала путы, сковывающие запястья.

Тут, в толще изумрудной воды, никому нет дела до её внешности. Никто не плюнет и не обзовёт уродкой. Она кувыркалась, совершая плавные пируэты, легко меняла направление движения, скользила вдоль скал и преодолевала лабиринты водорослей. Вода ласкала кожу, объятия моря были нежнее материнских.

Великий Сусаноо, кем я стала? Рыбой, русалкой, каппой? Что ждёт меня впереди?

Выбравшись на берег, Каори упала на влажный песок и уставилась на клочковатые облака. Чем занимается сейчас её отец? Горюет ли? Конечно, горюет. Что матушка сказала ему о своей нелюбимой дочери? Наверное, что Каори сбежала, не желая подвергать деревню опасности. Как найти отца? Как предстать перед ним в таком виде, с жабрами и истерзанным телом?

Каори, согретая солнечными лучами, задремала. Во сне она увидела родной холм с дотаку и отца с неизменным деревянным ящиком. Старик смеялся и бормотал: «Непоседа, Каоритян, какая же ты непоседа!»

Вдруг на грудь Каори что-то прыгнуло. Она, с трудом вырываясь из липких объятий сна, почувствовала, как в глаза, уши и рот затекла горячая слизь. Смахнула с лица густую жижу и заорала. На ней сидела Горбатая Тварь, та самая, что преследовала Каори в Стране Жёлтых Вод. Вытянутая голова, сутулая спина, шерсть тёмно-коричневого цвета. Изо рта беспрерывно текла омерзительная зеленоватая слизь.

– Не трогай меня! – Каори пыталась выскользнуть из-под массивной лохматой туши.

Тварь сползла на песок и заскрежетала:

– Нужна ты мне… Идзанами прислала за тобой. Жех-жех. Пора вернуться в Страну Жёлтых Вод и закончить посвящение в ёкаи.

Каори присела и недоверчиво хмыкнула:

– Идзанами-то? А разве не она хотела меня прикончить?

– Прикончить? Так ведь это Идзанами прислала Петуха. Жех-жех.

Каори ошарашенно захлопала ресницами:

– Как – Идзанами?

Горбатая Тварь устало положила голову на лапы, совсем как собака, и прошипела с какой-то нескончаемой скукой в голосе:

– Она ведь не собиралась тебя убивать, а так – проучить. Нельзя врываться в Канитель и нарушать ход времени. Ещё когда весь мир пребывал в хаосе, уже существовала Канитель. Там была записана судьба каждого живущего задолго до его рождения. Но входящий туда может всё изменить. Жех-жех. Глупые люди, играя и забавляясь, даже не соображают, какую беду могут накликать. Идзанами наказывает безумных, выпуская демонов на свободу. Только эти бестолковые людишки всё равно не учатся на собственных ошибках… Ну, ты готова?

– Я не пойду с тобой. Я не такая, как вы.

– Такая-такая, – зевнула Горбатая Тварь. – Ты ведь меня уже не боишься? Верно? И жабры у тебя появились, опять же благодаря Идзанами. Ты – чужая среди людей.

Каори неловко поднялась на ноги:

– Нет! Я – человек. А жабры? Их можно скрыть. Придумаю какой-нибудь головной убор. Раны на моём теле заживут, и я ничем не буду отличаться от людей. Взять хотя бы эту ночь. Я чуть не умерла, когда призраки меня преследовали.

Тварь хрюкнула, то ли смеясь, то ли кашляя:

– Юрэи?[5] Жех-жех. Да они только и могут, что пугать. Ты их боялась, потому что встретила впервые. Слушай, госпожа велела вернуть тебя в Страну Жёлтых Вод, и я сделаю это, чего бы мне это ни стоило. Но я могу открыть тебе секрет, как вновь стать человеком, ну, знаешь, настоящим, хотя и не понимаю, зачем тебе это нужно.

Каори бросило в жар. Она еле справилась с головокружением, а все ужасы, что случились с ней за последние дни, померкли и потеряли значение. Тонкая нить, незримо связывающая её с отцом, опять натянулась.

– О чём ты? – только и смогла выговорить Каори.

– Я знаю такой способ, правда. Но взамен разреши мне облизать твою голень. Там из раны до сих пор струится кровь. Жех-жех. Я обожаю кровь. Клянусь, кусать не буду.

Если бы в желудке была еда, Каори немедленно бы вырвало. Но немного поразмыслив, девушка решила, что это небольшая плата за возможность вернуться домой. Она плюхнулась на песок, вытянула ногу и отвернулась. Горбатая Тварь с тихим утробным урчанием присосалась к солёной коже, шершавым языком собрала все капельки крови и соскребла корочки. Потом ещё долго причмокивала и облизывала губы, сдерживая горячечную жадность. Как же ей хотелось впиться острыми зубами в мягкую плоть и вдоволь напиться крови! Но она смогла вовремя остановиться, вспомнив наказ госпожи.

– Ладно, слушай. Ты теперь и не человек, и не ёкай. Из этого состояния ты точно не вернёшь себе человеческое обличие. Но! Если пройдёшь обряд посвящения и станешь демоном, а потом найдёшь человека, который поручится за тебя перед Идзанами, то повелительница дарует тебе свободу.

– Что?! И это всё? Так просто? – Каори не поверила своим ушам. – Отец мне поможет.

– Просто? Как посмотреть. Думаешь, найдётся много желающих спуститься в Страну Жёлтых Вод? Жех-жех. А после посвящения твоя внешность изменится. Уверена, что папочка с радостью бросится к тебе в объятия?

– Если после обряда я обрету бессмертие, то неужели за сотни лет не найду хоть кого-нибудь, кто поручится за меня? Сегодня я никто, но завтра, быть может, вновь стану человеком. Великий Сусаноо, дай исполнить задуманное!

– Пойдём! – Горбатая Тварь поднялась на задние лапы и, тяжело ступая по песку и оставляя на нём зеленоватые ручейки слизи, побрела вдоль берега.

Каори двинулась следом.

– Зачем ты подняла ребёнка с морского дна? – не оборачиваясь, прошипела Тварь.

– Тебе не понять. Жизнь ценишь, когда знаешь, что можешь её потерять. Мальчик этот, Митсури, дышит, чувствует вкус еды и ощущает прикосновения матери. Он познает счастье и любовь.

– И боль тоже. Жех-жех.

– Да, но за болью следует выздоровление. Ничего ты не понимаешь, – протяжно, будто застонав, вздохнула Каори.

Миновало семнадцать вёсен.

После посвящения тело у Каори стало лёгким, почти невесомым. Уши, точно звериные, улавливали каждый звук: шуршание мышек-полёвок в долине, нежное падение листьев на игольчатый ковёр, хруст ветки и перестук гальки под ударами пенистой волны. Нос различал сотни запахов одновременно: сырым настоем пахли лишайники, свежестью дышала мята, солоноватый аромат доносился с моря.