Вагон, в котором меня разместили, был роскошнее покоев в королевском дворце Островерха. Две спальни с отдельными ванными комнатами, гостиная, столовая, библиотека-кабинет и открытая площадка на крыше вагона с мягкими диванчиками. Она и стала моим любимым местом, где я проводила почти все время. Я безумно наслаждалась поездкой, все десять дней, пока мы ехали в Шалир, столицу королевства. Смогла, наконец, отдохнуть, отоспаться, прочитать две жалкие книжонки, что взяла из дома, о стране, где собиралась править. Ничего путного в них не было, только слухи и выдумки. Но хоть что-то.

Я жутко волновалась перед встречей с Эдвардом Ремом. Очень много о нем слышала, и плохого, и хорошего. Но встреча прошла быстро и словно мимоходом. Мой жених ограничился сухими шаблонными фразами, которые коряво перевела Фенистра, отпихнув в сторону переводчика, приставленного ко мне еще на границе. Оказывается, она в юности немного жила в Альтее и знала язык. Может быть, поэтому ее отправили со мной? А не потому, что мне нужен был надзиратель?

На следующий день после нашего приезда в Шалире начались недельные празднества, посвященные королевской помолвке. Балы, маскарады, народные гуляния. Моей единственной обязанностью было стоять рядом с королем и мило улыбаться. Я была смущена, ошеломлена и растеряна, но старалась вести себя невозмутимо, хоть и не понимала ни единого слова, а Фенистра переводила лишь то, что считала нужным.

Торжества закончились, и обо мне забыли. Задвинули в самый дальний угол дворца, выделили роскошные покои, приставили слуг. Неделями я видела перед собой лишь одну Фенистру. Она была моим единственным связующим звеном с миром – делегацию Островерха отправили с подарками домой, а от переводчика избавилась она сама.

От нее же я и узнала, что Эдвард хотел отослать меня в школу чуть ли не сразу же после приезда. Но советники отговорили: «Как принцесса будет слушать лекции, если не знает языка, не умеет читать и писать?» В итоге обучение отложили на год.

Моя «любимая» фрейлина постоянно стремилась меня унизить. Ей нравилось подчеркивать холодность и равнодушие жениха, нравилось намекать на мою «некрасивость», худобу, бледность, нравилось, что Эдвард жаждет отправить подальше от себя на несколько лет. На самом деле я была счастлива попасть в знаменитую Королевскую школу. О ней я слышала только хорошее. Образование там давали великолепное, и почти все ученики, ее закончившие, получали высокие должности при дворе.

В Островерхе аристократов учили дома. А принцесс и вовсе по минимуму. Чтение, письмо, по чуть-чуть музыки, рисования, танцев и… этикет. С утра до вечера. Все, что я знаю об окружающем мире, я узнала из книг. Дни, недели, месяцы я проводила в дворцовой библиотеке, благо никто этого делать не запрещал – до четырнадцати, возраста замужества, я была совершенно свободна.

В Альтее же с образованием было все отлично. И попасть в Королевскую школу считалось престижным для всех, даже для ариев. Ими в Альтее называли потомков магических семей. Раньше магов было много, а сейчас осталось всего четыре: Зорги, умеющие двигать горы, Креи, работающие с металлом, Фархи, разговаривающие с животными, и Турги, выращивающие диковинные растения. Недавно королевство лишилось магии Горнов – перемещения. Последний из их представителей умер в тюрьме. Тяжелая потеря. Там вообще была странная запутанная история, связанная с предательством и недавней войной. Вроде как Горн перешел на сторону врага и помогал им в уничтожении и захвате Альтеи. Увы, более подробно мне никто не рассказывал. Фенистра, пользуясь тем, что я не знаю языка, приносила лишь слухи, не всегда правдивые.

Год я прожила в детском крыле дворца. Не знаю, на что рассчитывали строители, построив такое сооружение. Если только на то, что бедная королева будет способна родить пару десятков наследников. В огромном отдельно стоящем здании высотой в три этажа, украшенном, словно пряничный домик, башенками, балкончиками и цветочной лепниной, было около пятидесяти роскошных апартаментов из нескольких комнат. Кухня, бальный зал, оранжерея, библиотека и так далее. Дворец вообще был похож на город в городе. Он занимал гигантскую площадь в несколько тысяч акров.

Первые месяцы я только и делала, что блаженствовала от всего, что меня окружает: воздуха, природы, видов за окном. У нас в Островерхе чахлая растительность, унылый пейзаж, короткое прохладное лето и длинная суровая зима. Всюду, куда ни посмотришь, горы. Они закрывают горизонт, сдавливая, словно в тисках. Места мало, даже наш дворец построен на скале, так как долины отданы под поля. Людей тоже мало. Во всем королевстве насчитывают не более трех миллионов. Живет население охотой, рыбалкой, разведением коз и овец, скудным земледелием. Также работают в шахтах и рудниках. Есть и плюс в такой жизни: она мирная. В нашем королевстве самая маленькая армия, так как на нас никто не нападает. Границы проходят через узкие перевалы, открытые для торговли только летом. Зимой они непроходимы.

В Альтее же много солнца, лесов, рек, теплый мягкий климат, ярко-синее небо и безумно вкусный воздух. Меня даже ноющая и ворчащая Фенистра, таскавшаяся за мной постоянно, не беспокоила. Я часами гуляла по парку и просто дышала. Не могла насмотреться на цветы, траву, деревья, пытаясь, сколько влезет, вобрать в себя эту красоту и великолепие.

Виделись мы с женихом редко – лишь на праздниках и торжественных балах, где нашу пару показывали народу, как бы говоря: не переживайте за короля, у него есть невеста, и никуда она пока не делась. Будущая свекровь, королева-мать Альтеи, не появлялась во дворце. Она жила в роскошном вдовьем поместье на отдельном острове в Южном море, хотя еще не являлась вдовой. Бывший король, ее муж, был жив. Его я не видела вообще ни разу, а Фенистра донесла сплетню, что отец Эдварда совершенно сошел с ума и сейчас заперт в одном из замков провинции Шалира. А еще что весь род Ремов проклят и его представители поголовно заканчивают свою жизнь в безумии.

Словам Фенистры я не доверяла, а выспрашивать что-то у жениха о его семье боялась. Рядом с ним я жутко робела, съеживалась от страха, выдавая за вечер лишь несколько слов дрожащим голосом. Видимо, он решил, что в невесты ему досталась не только уродина, но и дурочка, потому что вскоре вообще перестал ко мне обращаться. Лишь здоровался и прощался.

Если я правильно поняла, в королевстве самой большой проблемой сейчас было отсутствие наследников. Это беспокоило и Совет, и ариев, и газетчиков, и простой люд. На балах единственным пожеланием нашей паре было пожелание скорейшего потомства. Дошло до того, что у меня выработался нервный рефлекс на эту фразу. Боюсь, не только у меня. Жених тоже каждый раз морщился, словно от мигрени.

Короля в стране любили. Удивительно. Как можно любить эту стылую глыбу?

Он замораживал похлеще наших северных ледников. Нет, мне в какой-то мере повезло. Эдвард Рем прилично себя вел – ни злости, ни ненависти я к нему не испытывала. Он не оскорблял меня прилюдно, как мой прошлый жених, не выпячивал любовниц, хотя я знала, что они у него есть. Сплетни о фаворитках мне приносила «верная» Фенистра, хоть я о них ее и не просила и вполне бы прожила без этих подробностей.

Чем дольше я жила в Альтее, тем больше мне здесь нравилось. И технический прогресс, механические повозки, дирижабли в небе; и открытость королевской семьи, свобода печати; и даже иногда критика королевских указов. Демократия как понятие редко существует среди государств. Например, в Островерхе оно отсутствует напрочь.

А особенно мне нравилось то, что совершеннолетие здесь наступает в семнадцать-восемнадцать лет.

Я была благодарна жениху за сдержанность. Он производил впечатление умного, рассудительного человека. Значит, я могла надеяться после свадьбы хотя бы на уважение. Мы же сумеем договориться? Мама говорила, что воспитанные люди всегда могут найти общий язык. С папой она его нашла.