– У тебя только бабушка? А родители где? Умерли?

Вопрос прозвучал так естественно и просто, что очень захотелось ответить «да». «Да» объяснило бы все, избавило от излишков чужого любопытства и даже ненадолго приглушило бы дурацкие страхи, но…

Ксюха потерла ногу – после столкновения с ванной там наверняка был синяк – и, осторожно подбирая слова, пробормотала:

– Живы. Но это не та тема, которую я хочу обсуждать.

– Ладно, – легко согласился Людвиг. Помолчал немного, думая о чем-то своем, и сообщил почти торжественно: – В общем, магия существует. Хотя ты, наверное, и сама уже догадалась.

Добиться от Людвига связной истории оказалось нелегко. Он то залипал в стенку, то расковыривал и без того дырявые джинсы, то начинал выдергивать затяжки из свитера… Но хотя бы куртку снял – уже хорошо.

Ксюха поймала себя на мысли, что хочет встать над ним, упереть руки в бока (совсем как бабушка!) и потребовать, чтобы этот дурной мальчишка переоделся в домашнее, сменил кеды на тапочки и перестал теребить в руках все подряд. Но с гардеробом, похоже, была та же проблема, что и с кухней.

Хотя самая главная проблема была все же с самим Людвигом, которому больше нравилось грызть костяшки пальцев, чем выговаривать слова.

– Можешь не рассказывать подробно, – осторожно начала Ксюха. – Просто объясни, чего ты от меня хочешь. Ты же там, на набережной, чего-то хотел.

– Помочь я тебе хотел.

– Ага. Так вот случайно шел и думал: «Кому бы помочь? О, девчонка сидит! Ей помогу!»

– Не случайно. И я тебя не на набережной заметил, а раньше, возле школы. Когда ты драться полезла.

Ну да, полезла. Зачем-то.

Глупо получилось: Ксюха вышла с уроков, расстроенная очередной двойкой по алгебре, а Серега Буранов на улице издевался над собакой. Она была большая, лохматая, серая, похожая на хаски (вроде бы только у них синие глаза бывают). Наверняка домашняя, просто потерялась, заблудилась и умудрилась запутаться задними лапами в мотке тонкой лески.

Серега дебильно хохотал и дергал за конец лески. А иногда тыкал собаку палкой, благоразумно отойдя подальше. И снимал все это на мобильник. Хаски визжала, рычала, но выбраться из ловушки не могла, как и достать обидчика.

Вот Ксюха ему и двинула.

Надо было, наверное, словами попросить. Но это же Буранов, он словами не понимает, только поржал бы и продолжил развлекаться. И тогда ударить точно не получилось бы, он же сильнее и выше. А вот если сзади и без предупреждения – тогда нормально, можно успеть убежать, пока очухается.

Удар получился чересчур сильный. Сумка с учебниками свистнула в воздухе и с размаха припечатала Серегу по затылку. Он выронил телефон, обернулся, ошалело моргнул, а потом вдруг запнулся за все ту же леску, потерял равновесие – и грохнулся прямо головой о лавочку. Почти сразу вскочил, потирая лоб, с удивлением уставился на окровавленную ладонь и осел обратно на землю. То ли от шока, то ли голова закружилась – кто теперь разберет?

Помогать ему не хотелось, а убегать было поздно: Ксюху уже заметили учителя, школьники и другие прохожие, привлеченные собачьим визгом и звуком удара.

И этот, чтоб его, Людвиг заметил тоже.

– А чего сразу не подошел?

– Когда бы я успел? Там такая толпа собралась, как будто цирк приехал.

– И я в роли главного клоуна.

– Скорее уж в роли отважного дрессировщика. Сильно тебе влетело?

– Заявление в полицию никто не написал – уже неплохо. Да и повезло, что все случилось за пределами школьной территории. Говорят, пару метров в сторону – и я бы так легко не отделалась. Так что остались мелочи всякие: пережить, когда меня дома вечером убивать будут, найти деньги, чтобы заплатить за разбитый телефон, ну и сверху на лечение Сереги добавить.

– Много?

– Не знаю. Как бабушка договорится. – Ксюха пожала плечами. – Много, наверное. Сколько там всякие айфоны стоят?

– Не дороже разбитой головы.

– Это смотря какая голова…

– Тоже верно. – Людвиг пощупал свою, словно прикидывая, во сколько ее можно оценить. Кажется, результат его не порадовал. – Но ты уж выясни как-нибудь. Я же должен знать, сколько тебе денег надо.

– Ты что, в самом деле хочешь дать мне деньги?

– Ну да.

– Просто так? За красивые глаза?

– Ты совершила хороший поступок, спасла животное. Считай, что это кармическое воздаяние.

– Это твоя собака, что ли?

– А похоже, что у меня есть собака? – хмыкнул Людвиг.

– Похоже, что у тебя вообще никого нет, – не сдержалась Ксюха.

И сразу об этом пожалела, потому что такие вещи не говорят полузнакомым людям, которые собираются помочь с деньгами.

Но Людвиг совершенно не выглядел человеком, способным помочь. Ему бы самому помощь не помешала!

– Никого у меня нет, даже собаки, – притворно всхлипнул он, явно цитируя «Малыша и Карлсона». А потом совершенно серьезным голосом добавил: – И денег тоже, честно говоря, нет. Деньги сначала раздобыть надо. И с этим ты мне поможешь.

– Та-а-ак, – протянула Ксюха.

То есть не зря она все это время чуяла какой-то подвох.

Потому что не бывает так, чтобы в критический момент появлялся добрый человек и решал все проблемы. Просто не бывает! Что-то обязательно пойдет не так: либо человек окажется недостаточно добрым, либо взамен старых проблем наплодит новых. Или и то и другое одновременно.

– А если я откажусь?

– Не откажешься, – уверенно заявил Людвиг, приобнимая Ксюху за плечо и подтягивая ближе к себе.

Она дернулась, пытаясь вырваться, но хватка оказалась крепкой.

Да и куда вырываться-то? Выхода из Дома нет, дальше ванной не сбежать. Разве что в канализацию слиться.

– Не откажешься, – повторил Людвиг. – Я видел тебя на набережной. Как ты сидела и пялилась в воду с таким лицом, будто сейчас туда сиганешь. Уже прикидывал, как вылавливать, если вдруг что.

– Зачем?

– Неприятно, знаешь ли, смотреть, как у тебя на глазах человек тонет.

– Так и не смотрел бы! Отвернулся и шел своей дорогой!

– Ксю, блин! Ты всегда такая сложная или только сегодня?

– Всегда, но иногда я сплю.

– Тогда давай сделаем вид, что ты спишь. Или хотя бы засыпаешь, а я рассказываю тебе сказку на ночь. А ты слушаешь, молчишь и не перебиваешь, пока я не закончу.

– Но потом, если я откажусь, ты меня выпускаешь и оставляешь в покое. Ты сам обещал, я за язык не тянула, – напомнила Ксюха.

– Я дам тебе время на раздумье. Пару дней.

– И за это время загнешься тут один, потому что у тебя ни денег, ни еды, ни чистых носков?

– Ксю!

– Молчу, молчу. Давай свою сказку, Оле-Лукойе.

Людвиг резко выдохнул, как будто это он, а не Ксюха собирался прыгать в ледяную воду.

Ксюха, кстати, не собиралась, тут он ошибся. Духу не хватило бы прыгнуть, от одной только мысли голова кружилась и ноги слабели. Но иногда, чувствуя себя особенно никчемной (как сегодня), она думала, что было бы неплохо туда упасть. Случайно.

Но ведь случайно – это же совсем другое дело!

– Жил-был один парень, – напевно начал Людвиг, будто и в самом деле собирался сказку рассказывать. – Не слишком добрый, не очень хороший, зато довольно крутой волшебник. Другие волшебники его не особо любили, потому что мало кто любит сильных и умных, но терпели. Долго терпели. Пока однажды парень не совершил ошибку и не натворил… В общем, натворил. Сам виноват, чего уж там.

Рука Людвига все еще сжимала ее плечо, сжимала сильно, и с каждой фразой все сильнее и сильнее. До синяков, наверное. Но сейчас был не самый лучший момент, чтобы вырываться или шипеть от боли, и Ксюха терпела. Терпела и слушала.

– Его поймали. Это было легко, он не сопротивлялся и не пытался сбежать. Наверное, в шоке был, или что-то типа. Сам не верил, что это все действительно случилось. А потом, когда поверил, уже поздно было. Его бросили в тюрьму и заблокировали ему магию. Волшебники в целом люди не самые гуманные, могли и убить сгоряча. Особенно учитывая… ну, масштаб произошедшего. Но почему-то пожалели. Или время тянули, кто их знает. Мне… ему тогда ничего не сообщали, ничего не объясняли. Иногда кормили, иногда били, а однажды недоглядели, и он удрал.