– Вы все женщины такие. Акулы, которые только и думают как растоптать своего самого близкого человека. Ну и иди к своему мужу! А я остаюсь здесь, в этом занюханном отеле, потому что идти мне некуда! – он буквально орет на меня, а я, отвернувшись, едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Между тем Артем продолжает меня песочить: – Ты голову мне заморочила! А сама сидишь на двух стульях! Доведешь меня!

– Артем, ты взрослый человек! – я не знаю как объяснить любовнику самые простые вещи. – Ты сам решаешь, с кем тебе жить, это твоя ответственность. И я ни в чем не виновата!

– Конечно! Я же выбрал соседку, а не тебя. Не к тебе я бегал от жены, так ведь?!

Он с психом одевается, и по его лицу я вижу что он расстроен, он подавлен, а я захлебываюсь в чувстве вины. Но и что делать я понятия не имею.

– Артем, дорогой, мне нужно время, понимаешь?

– Время на что? Еще двадцать лет пожить со своим Лешей? Будешь и дальше варить ему борщи, пока он трахает молоденьких девочек? – его слова больно режут мне сердце. Я сажусь на кровать и начинаю попросту плакать. Как же я устала от этой двойственности! Я ведь понимаю, что с Лешей отношения давно не те, что мы даже почти не разговариваем дома! Но бросить его… Я бы очень хотела чтобы все продолжалось как и раньше. Но судя по всему, от кого-то рано или поздно придется отказаться. Я не отвечаю Артему, я реву белугой.

Тут он садится со мной рядом и, обняв, прижимает к себе и целует в висок, пытаясь успокоить. Его голос становится спокойным, мягким… Будто не было сейчас этого скандала. Он целует меня в губы, вытирает носовым платком слезы и, проведя рукой по щеке, произносит:

– Хорошо, Анжела, давай чуть-чуть подождем. Вижу, тебе страшно прямо сейчас идти и признаваться. Но давай ты не будешь затягивать?

Я киваю, радуясь, что смогла выторговать для себя время. Но что будет когда оно закончится? Я не знаю. Тяжело поднявшись, обессиленная, я одеваюсь и на прощание поцеловав Артема, выхожу из номера. Я спускаюсь вниз по лестнице, прохожу через фойе, почему-то боясь посмотреть на администратора отеля… Да что со мной?! Это все чувство вины перед всеми. Я предала и своего мужа, и любовника. И ведь правда надо кого-то выбрать!

Накинув на голову капюшон, наконец выхожу на улицу. Свежий морозный воздух бьет в нос. И я осознаю, что мне совсем не хочется возвращаться домой.

Выходные проходят тоскливо. Я валяюсь в постели и даже не думаю выходить на улицу. Спасибо что есть доставка еды. Бог мой! Ведь я не старая, не толстая, я могу родить ребенка… Я достаточно миловидна чтобы не пугать людей на улице. Более того, я очень любила Артема… И решала большинство проблем, начиная от финансовых, заканчивая бытовыми. И вот, получила. За что мне все это? Почему?

Умом-то я понимаю, что мне еще повезло, что Артем проявил себя сейчас, а не когда мне стукнет условные сорок. Что в двадцать пять жизнь не заканчивается, и я еще все успею… Но пока что я испытываю острую боль. Будто мне разрезают ножом сердце.

Я так и не решаюсь позвонить маме и рассказать что случилось с Артемом… С нашей с ним любовью. Но мама на то и мама. Она сама почувствовала что у меня не лады. У нее очень сильная интуиция. Мама – это мой единственный близкий друг.

Она сама мне звонит в воскресенье утром и спрашивает как у меня дела. Мне объяснять ничего не нужно. Услышав мой голос, мама лишь спрашивает, здорова ли я?

– Артем ушел… К другой женщине, – глухо отвечаю.

– Ясно, – сдавленно вздыхает, – Я сейчас приеду.

Мама меня растила одна. Отец погиб когда я только пошла в школу, бабушек и дедушек у нас не было. Точнее, они были, только не стремились помогать нам. И мама все свои силы тратила чтобы я ни в чем не нуждалась. Она старалась купить мне лучшую одежду, помогла поступить в лучший ВУЗ. И когда я собралась замуж за Артема, она страшно расстроилась. Была уверена что это не мой вариант. Но и рушить брак с ним не стала, не полезла в отношения маленькой влюбленной и глупой девочки, решив что я должна получить опыт. И вот, пожалуйста. Опыт во всей красе, ешь полными ложками.

Когда ближе к вечеру мама оказывается на пороге квартиры, я тут же утопаю в ее объятиях и, будто ребенок, рыдаю, уткнувшись в ее плечо. А мама, прижав меня к себе, долго стоит и гладит по спине. Я понимаю, что она могла бы меня начать «воспитывать», как многие другие на ее месте. Все эти дурацкие фразы типа «а я тебе говорила», «сама виновата» и все остальное. Но мама молчит. Наконец когда я с трудом успокаиваюсь, она ласково произносит:

– Пошли покушаем. Я принесла твои любимые отбивные, а еще тортик. Все хорошо будет.

И хотя я голодной себя не чувствую, посидеть с мамой хочется. Чуть-чуть поклюю. Мы идем на кухню, мама тут же запихивает мясо в микроволновку, а я ставлю чайник. Наконец когда стол накрыт, мы садимся за стол и она коротко говорит:

– Рассказывай.

И я рассказываю. Что Артем загулял с начальницей прямо на работе, куда я его сама и устроила, что он требовал у меня мою собственную квартиру, что обвинял в том что я прилипчивая… Я с трудом сдерживаюсь чтобы не плакать. Глотая слезы, я тщетно пытаюсь съесть хоть кусочек мяса, но не выходит. Мама меня внимательно слушает, и я вижу что ее лицо не выражает ничего хорошего.

– А лет этой Анжелике Ярославовне сколько? – наконец уточняет мать.

– Чуть за сорок…

– Сколько?! – у нее брови поднимаются ко лбу, – Ты сейчас серьезно?

– Серьезно, – растерянно пожимаю плечами. На что мама откидывается на спинку стула и смеется:

– Ох старая дура! Ну дура… – она качает головой, затем добавляет, – Девочка моя, не дай бог дожить до возраста чтобы покупать молоденьких мальчиков. Это унизительно. Да и не дай бог быть таким мальчиком.

Я смотрю на маму и тоже улыбаюсь. За последние лет семь она выросла в финансовом плане. Не сказать что мы до этого плохо жили, но только сейчас у мамы попер бизнес, которым она занималась последние лет десять. И, несмотря на хорошее материальное положение, мужчину она до сих пор не нашла. Хотя подозреваю что и не искала. Это такой тип женщин, кому и одной хорошо. А может, не встретился «тот самый». В любом случае я верю, что она знает о чем говорит.

– Но мне от этого не легче… У меня теперь ведь и работы нет…

– Ну и ладно, – мама поднимается и идет делать кофе. – Раз уж тебя уволили, то у меня есть самое лучшее для тебя предложение.

– Какое?

– Такое. Пойдешь ко мне работать. В моей сети цветочных магазином нужен коммерческий директор. Я не хотела прерывать твою карьеру, но раз уж так случилось, хотя бы полгодика поработай у меня.

Такое предложение меня поражает. Мы с мамой в последнее время редко обсуждали ее бизнес, а выяснилось, что оказывается у нее предприятие выросло! Вот это да. А еще огромный плюс, что даже если меня выгнали по «статье», работа у меня все равно будет. И стаж я заработаю.

Решение хотя бы одной проблемы – с работой – заметно повышает мне настроение. И я улыбаюсь. Видя это, мама касается ладонью моей щеки:

– Ну вот, уже лучше. А теперь осталось отвлечься и забыть этого недомужика. Квартиру он у тебя не отнимет. А больше вас ничего не связывает.

– Штамп в паспорте, – добавляю. В голове воскресают воспоминания, как мы женились. Я в красивом белом платье, Артем рядом, улыбается, держит меня за руку. Потом надевает кольцо. Осень… Яркая, рыжая, и вот мы фотографируемся в парке. Небо синее-синее, и я думаю что теперь буду счастлива, счастлива навсегда.

Я поднимаюсь и снимаю с полки все фотографии в рамках, где мы с Артемом вместе. Мама молча за этим наблюдает, затем достает мусорное ведро и ставит посреди кухни:

– Выкидывай, выкидывай. У тебя впереди другая жизнь.

Рано или поздно каждая женщина после сорока лет сталкивается с неприятным для себя открытием: она становится невидимой. И это по-настоящему больно. То есть еще лет пять назад мужчины оборачивались на тебя, кокетничали. А потом будто пришла какая-то злая фея, махнула волшебной палочкой, и… Ты больше не существуешь. Будто бы на тебе убрали яркость и резкость.