– Нет.

Мать ещё помолчала, пока Алекса, не притрагиваясь к еде, выпила кофе. У девушки создалось впечатление, что Делия ждёт от неё новых вопросов, но задавать их не стала. Зачем спрашивать об отце, если это дела давно минувших дней? И так очевидно, что мать его любила, с тех самых пор у неё никого не было. Алекса лишь приблизительно представила себе, что значило для матери каждый день видеть знакомые глаза, смотрящие на неё с лица дочери. Вот ведь угораздило родиться настолько похожей на этого залётного сладкоголосого ворона!

– Ты твёрдо решила переехать? – наконец спросила Делия после долгого молчания.

– Да. Через два часа нужно выезжать. – Алекса, не глядя на мать, вымыла чашку. Радуга к этому времени успела позавтракать и теперь довольно умывалась.

– Я знаю, что тебя не переубедить, спорить с тобой абсолютно бесполезно. – Делия грустно улыбнулась. – Я вызову Тони. Он как раз должен был ехать в город за заготовками для магических шаров и амулетов. Подбросит тебя до вокзала… Лонли-Рок, говорят, неплохое место. У меня был там знакомый, попрошу его помочь тебе на первых порах, ты же не против? И пообещай, Алекса, что будешь держать меня в курсе и, если что-то пойдёт не так, сразу вернёшься.

– Посмотрим, – неохотно ответила Алекса. Она не любила разбрасываться обещаниями.

– Я буду очень по тебе скучать. – Делия на миг прижала к себе дочь, хотя знала, что Алекса избегает лишних прикосновений и лет с семи строго-настрого запретила матери то, что называла телячьими нежностями. – Я люблю тебя.

– Ага.

Алекса подставила руку, чтобы Радуга взобралась ей на плечо. На сердце было как-то… неуютно, что ли. Но нельзя было показать слабину. Если Делия заметит это, то расчувствуется, расплачется ещё, чего доброго, а от слёз и долгих прощаний никакой пользы, одни проблемы. Нужно просто следовать своему выбору и не поддаваться эмоциям. Если бы Алекса могла, она бы избавилась от эмоций вообще. Эмоции всегда мешают магу. Они оттягивают на себя часть силы, мешают сосредоточиться и идти к своей цели, а ещё частенько подталкивают к неверному решению, заставляют действовать сгоряча. Нет ничего более ценного, чем холодная голова, и Алекса старалась сохранять свою голову холодной. Не сказать, чтобы ей удавалось это всегда, но она честно работала над этим.

Последние часы дома Алекса потратила на то, чтобы ещё раз пересмотреть свои записи и полезные книги, в результате чего в саквояж перекочевали ещё две тетрадки.

Когда она уже была готова к выходу, в дверь постучали и появилась Делия, держащая в руках небольшой бумажный свёрток.

– Вот, это тебе, я думаю, окажется как раз. – Она протянула пакет дочери.

– Что там? – Алекса без любопытства посмотрела на свёрток.

– Это моё платье. Я надевала его один раз, на выпускной… Теперь оно мне мало, а тебе будет как раз, – сказала мама.

– Платье? Зачем мне платье? – Девушка нахмурилась.

– Ну мало ли. Вдруг пригодится. Возьми, оно совсем лёгкое. Это настоящий дорогой шёлк, ему ничего не сделается от времени.

Алекса заколебалась. Тёмно-синее шёлковое платье она как раз видела в маминой памятной коробке. Выходит, оно хранилось там чёрт знает сколько времени, и вот Делия неожиданно решила с ним расстаться.

– Пожалуйста!

У матери было такое умоляющее выражение лица, что Алекса решила не спорить. В конце концов, взять платье не то же самое, что его надеть. Ничего страшного, если она просто сунет свёрток в саквояж и забудет о нём – невелика тяжесть, неудобства не доставит.

Она приняла подарок, и Делия благодарно улыбнулась, хотя в глубине глаз её по-прежнему таилась грусть, словно ей было тяжело расставаться с дорогой и памятной вещью. От свёртка едва уловимо пахло пряными травами, приятно пахло.

В это время с улицы послышался гудок. Мамин помощник и поставщик приехал.

– Лёгкой тебе дороги. Я буду ждать тебя, – тихо сказала Делия, снова на миг обнимая дочь. Она, конечно, с удовольствием проводила бы её на вокзал, но Алекса возражала: ни к чему продлевать прощание.

Девушка кивнула, подхватила тяжёлый саквояж и переноску с Радугой, любившей путешествовать с комфортом, и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж.

С прошлой жизнью было покончено, а сожалеть и оглядываться она не любила.

За окном пробегала бесконечная полоса лесов, тянущихся по обе стороны дороги. Алекса смотрела в окно. Не так уж часто ей приходилось бывать в городе. Ехать до него было около двух часов, и последний раз она приезжала туда с Делией за одеждой и кое-какими канцелярскими принадлежностями – всё это привозили в Колмар совсем в небольших количествах, и, конечно, гораздо дешевле было ездить за покупками в нормальный человеческий город. Шоппинг не доставлял Алексе особого удовольствия, её выбор был прост: несколько футболок и свитшотов, джинсы, удобная обувь. Главное, чтобы одежда была комфортной и немаркой, большего от неё и не требовалось, поэтому мамин помощник обычно довозил их до ближайшего крупного торгового центра, где Алекса разбиралась с покупками примерно за полчаса, а потом шла в небольшую лавку, торговавшую художественными принадлежностями. Тут уж она проводила гораздо больше времени, тщательно отбирая бумагу, карандаши, краски, подолгу нюхала тушь, запах которой любила и умела лишь по нему найти лучшую, ту, которая будет ровно ложиться на бумагу, оставляя чёткий след цвета воронова крыла. Такие поездки обычно случались не чаще одного-двух раз в год.

Но впервые Алекса ехала куда-то дальше ближайшего магазина. Впервые ей предстояло уехать так далеко от дома, и хотя она, как всегда, сохраняла на лице спокойное и равнодушное выражение, где-то в самой глубине души занозой притаилась и покалывала тревога. Что-то теперь будет. Её привычная жизнь уже изменилась и с каждой минувшей милей менялась всё неотвратимее. Радуга тоже слегка нервничала и, вместо того чтобы, удобно устроившись в переноске, спать, то и дело просовывала сквозь прутья свой розовый нос. «Ещё не поздно вернуться», – как будто говорила она.

– Поздно, – ответила ей хозяйка.

По мере удаления от Колмара таяла интенсивность магической ауры, и это доставляло заметный дискомфорт. Что же будет дальше?

Вот Тони въехал в город. Слева осталась серая громада знакомого торгового центра. Они двигались дальше. К этому времени дороги оказались загружены автомобилями, приходилось едва ползти по улицам, да к тому же притормаживать на светофорах, и Алексе стало даже любопытно, как здесь вообще можно жить. Душно, пыльно, дышать нечем, но людям, похоже, нравилось. Вернее, они даже не задумывались о том, что бывает другая жизнь, и спешили по своим делам. Среди машин мелькали юркие мотоциклы и скутеры, по дорожкам неслись самокаты и велосипеды… Столько людей, даже не представляющих, что существует другая жизнь, что буквально у них под носом существует магия!

– Приехали. – Тони затормозил у какого-то огромного здания. – Это вокзал. Я провожу тебя.

Пожалуй, Алекса даже обрадовалась этому. Вокруг вокзала суета была особенно заметной и неприятной. Девушка вцепилась в переноску, доверив Тони нести свой саквояж, и они направились к большим дверям. Чувствуя себя слегка не в своей тарелке, Алекса, словно в холодную воду, вступила в толпу. Маневрируя среди других людей, выполняя какие-то странные и ничем не объяснимые требования вроде прохода через пищащую арку, она наконец добралась до нужной платформы, чувствуя, что ужасно устала.

– Ну вот, твой поезд. – Мамин поставщик проводил её в купе, где уже сидели две пожилые дамы. – Остановка через два часа. Там пересядешь на самолёт. Поезд придёт прямо к аэровокзалу. Хорошей тебе дороги.

Не успел он выйти, как Алекса подверглась нападению попутчиц.

– Ой, что это у тебя, девочка?

– Какая хорошенькая!

Они потянули пальцы к Радуге, которой пришлось зловеще щёлкнуть зубами, отстаивая своё священное право на неприкосновенность.