— Фантастика! — фыркнула Климова. — Ни за что не поверю!

— Тем не менее, это факт, — Нина Евгеньевна развела руками. — И ещё… при общении с ними я никак не могла отойти от ощущения, что разговариваю не с пятнадцати-семнадцатилетними подростками обоего пола, а парнями и девушками лет так двадцати — двадцати двух. От них просто веет какой-то взрослостью.

— Нина Евгеньевна, вы себя хорошо чувствуете? — усмехнулась завуч Третьей школы.

— Если бы я САМА не разговаривала с ними, тоже бы не поверила. Я понимаю ваш скепсис, однако факты — упрямая вещь. Эти парни и девушки стали каким-то другими… Они, кстати, так себя и называют — Другие. «Мы — другие. Не хуже и не лучше наших сверстников, но другие — понимающие мир по-взрослому и реагирующие также». Вот такая нынче действительность… — она вздохнула и присела на своё место.

— Товарищи! Коллеги! — встал со своего места Сизов. — Раз наши школы сокращают, нужно не потерять квалифицированные кадры. Я понимаю, что есть перспективная молодёжь, как есть часть склочной и чрезмерно щепетильной «старой гвардии». Поэтому я предлагаю провести чистку наших рядов. От всех проблемных нужно избавляться. Должен остаться костяк педагогических кадров, способный стать полезным в намечающейся новой системе образования…

— Значит, нас ждёт новая система образования? — скептически усмехнулась директриса Восьмой школы.

— А вы ещё не поняли? Я лично не ставлю под сомнение слова Нины Евгеньевны. — Я на днях шёл домой с работы и видел, как они задержали кого-то из хулиганов. Ну и немного понаблюдал за их поведением… Нет, они не инопланетяне, если вы об этом, уважаемая Лариса Васильевна, но что-то взрослое в них проскальзывало… что-то неуловимое… И если товарищ Груздева права… я даже не знаю, как быть… — он развёл руками.

— А что вас так удивило? — снова усмехнулась директор Восьмой.

— Вы — молодой директор, поэтому хватка у вас лишь только начинает обрастать опытом, — усмехнулась Климова. — Виктор Степанович имеет в виду, что вряд ли контингент этих самых «Алых беретов» останется неизменным.

— И что с того?

— Да ёкалэмэнэ-опэрэсэтэ! — вскипела Климова. — Вы не понимаете того, что новых курсантов они станут набирать из таких же школьников? Не понимаете этого или притворяетесь?

— Лидия Николаевна, я, кстати, тоже об этом подумала, — кивнула, соглашаясь с ней, инспектор РОНО. — А наша задача — предоставить им хороший начальный задел знаний.

Тем же днём. г. Рябиновск. ЦСБ. Закрытый кабинет с аппаратурой ЗАС

Полковник Остапов, пользуясь выдавшейся свободной минуткой, в череде бешено мелькавших событий, сидел в кресле и размышлял.

За эти полгода много чего произошло. Безусловно, без помощи ОТТУДА часть задуманного вряд ли удалось бы провернуть так быстро и в таком объёме, но и задел Константина Иванова сыграл немаловажную роль. Руководство СССР теперь знает о потомках и не на бумаге, а вживую — тот же Крючков пообщался кое с кем из беженцев и главное — с потомками генерала Рокотова. Мелкие нюансы по всем организационным вопросам решились даже лучше, чем я ожидал, однако в ближайшем будущем появляется новая проблема — как уберечь группу потомков от агентов Запада и Штатов. Самый реальный выход — сделать буферную зону посередине города, разбив его на жилой и производственный сектор, а всех потомков убрать от греха подальше в промзону южной части города, оставив её восточный сектор жилым. То есть, улица Лесная превращается в своего рода коттеджный посёлок, где компактно проживают все потомки и те, кто имеет непосредственное к ним отношение… Ну, будут они выезжать за продуктами в северную часть города… ничего в этом страшного нет, но зато угроза похищения сводится к минимуму. Ещё бы полковник Устинов закончил установку комплекса ПВО и тогда город будет под надёжной защитой.

А Иванов, похоже, вошёл во вкус прогрессорства — начал готовить не только оборудование для последующей компьютеризации страны, но и формировать команду по обслуживанию коммуникаций. И правильно делает, что использует молодые и амбициозные кадры — за ними будущее… Даже одобренный Крючковым вариант внедрения части знаний через подростков-«вундеркиндов» не нарушит баланса — некоторые области знаний команде Иванова просто не потянуть — не та у них подготовка. А таким способом мы и знания передадим абсолютно легально, и начнём формировать инструкторов по каждому направлению науки и техники.

А вот у «Алых беретов» наступает сложный период — часть парней и девушек заинтересовались дальнейшим прохождением службы в «Девятке», и теперь нужно набирать ещё курсантов. Не именно сейчас, но после Нового года — точно. Примерно три звена уйдут в последствии выше — в КГБ, замены им пока нет, а смены стоять или патрулировать город тоже нужно уметь.

Его размышления прервал вызов по интеркому.

— Товарищ полковник, пришла Екатерина Ермакова, — сообщила Анфиса. — Заявила, что у неё есть важная информация.

— Хорошо, пропусти её на второй этаж. Я сейчас подойду.

Катя ещё не была в святая святых ЦСБ, поэтому внимательно осматривала все мало-мальски значимые на её взгляд устройства, встречавшиеся по мере движения на второй этаж. Когда она поднялась на него и попала внутрь… в душе всё замерло — столько ультрасовременной техники она ещё не видела. На огромном экране посередине комнаты возникло миловидное лицо молодой женщины.

— Здравствуй, Катя. Добро пожаловать в ЦСБ!

— При-иве-э-эт… — она ошарашенно смотрела на экран. — Ого… вот это техника… обалдеть вообще… А ты кто?

— Искусственный интеллект. Моё имя — Анфиса. Я — координатор взаимодействия всех служб этой организации.

— Класс! А полковник Остапов здесь?

— Здравствуй, Катя, — с одной из комнат вышел он сам. — Как съездила?

— При ней можно? — Ермакова небрежно кивнула в сторону экрана.

— Конечно.

— Поставленную задачу выполнила. Появился начальный авторитет среди части научного сообщества столицы. Заодно не забыла и о себе. Вот… — она достала из папки диплом, полученный накануне.

— Молодец! За большим делом не забыла и о малом. Как доехали? Ты же вроде должна была сейчас отдыхать?

— Потерплю, — та махнула рукой. — Тут вот какое дело, Александр Петрович… — Катя передала разговор с Голиковым во всех подробностях.

По мере повествования, остальные сотрудники сначала начали улыбаться, а потом, вместе с полковником вошли в стадию неудержимого хохота, волнами накатывавшего на них от реплик из разговора самой Кати и кардиохирурга.

— Ну, Катерина, ну ты вообще… — мотал головой пунцовый от смеха Остапов.

— Товарищ полковник, она — готовый следователь из Конторы, — вытирая слёзы от гомерического хохота, резюмировал Колыванов.

— А это ей очень пригодится на втором этапе, — заключил тот.

— Можно два вопроса? — сразу посерьёзнела она.

— Давай.

— Первый — я так понимаю, мама решила этого кардиохренурга переманить к нам…

— Почему кардиохренурга, а не хирурга? — снова заржал Александр Петрович, а за ним подхватили остальные.

— Потому что к маме клеиться начал, а у нас ещё траур по папе, — недовольно пояснила девушка. — В последний вечер, перед возвращением сюда, он пришёл на квартиру к дедушке… ну, якобы высказать своё согласие на переезд… и начал шуры-муры разводить… Я, конечно, опрокинула ему на брюки чашку кофе, как бы нечаянно, но это его не остановило… — вздохнула она. — А сейчас надо бы его проверить по всем направлениям в КГБ.

— Хочешь забраковать? — усмехнулся полковник.

— Прямо горю от такого желания! — возмутилась она. — Вот нет совести у человека — думает, наверное, только причинным местом, а не серым веществом в голове. Вот листок, — она вытащила свёрнутый вчетверо лист бумаги, — где все его данные, о которых я вам только что говорила.

— Хорошо, — он взял переданный девочкой лист. — А второй вопрос?

— Второй касается следующего этапа, раз уж вы проговорились, — ухмыльнулась Катя.