Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

С первой штурмовой армией так и произошло.

Второй армии приказали атаковать сквозь ряды первой. Имперцы уничтожили и ее.

Таанцы слишком долго воевали с неподготовленными и необученными. Первая дивизия Гвардии не относился ни к тем, ни к другим. Бойцы укрепляли все без исключения позиции. Если враг атаковал; они держались до самого последнего момента, а потом отступали – на заранее подготовленные рубежи, Таанцы, полагая, что победили, начинали обустраиваться на новом месте, и вот тут-то гвардейцы и контратаковали.

В худшем случае, они просто наносили врагу ощутимые потери, но куда чаще им удавалось вернуть ранее отданные рубежи. Подобная тактика обходилась гвардейцам довольно дорого, но таанцы платили за нее куда дороже.

Сражения в городах шли еще менее удачно для нападающих. Гвардия защищала каждый дом. При этом солдаты не цеплялись за какую-то конкретную позицию. Они могли и отступить, но тогда враг неизбежно попадал под перекрестный огонь двух других, поддерживающих фланги, позиций.

Таанцы никогда не могли расслабиться. Им приходилось непрерывно ждать атаки.

А тяжелее всего им приходилось ночью.

Наперекор принятым нормам, Гвардия не держала сплошной линии обороны, предпочитая сражаться на отдельных укрепленных пунктах. Таанская разведка сообщала, что там-то и там-то линию фронта можно легко прорвать, и части устремлялись в прорыв. А потом выяснялось, что это была ошибка, и таанцев били со всех сторон с заранее укрепленных позиций специально выделенные для этого резервы.

В то же время имперские отряды, врываясь в таанский тыл, громили там все, что только попадалось им под руку.

Гвардия воевала мужественно и умело, но силы были не равны, и таанцы все равно побеждали.

Леди Этего ничуть не сомневалась в успехе. Сидя в своих апартаментах, она прикидывала, как бы ей получше организовать капитуляцию врага. Вызванная ею бригада иллюзодокументалистов уже прилетела с Хиза. Готова были и парадная форма для самой леди Этего и ее торжественного эскорта.

"Нет, – решила она. – Адмирал Ван Дурман, если он еще жив, не достоин подписать акт капитуляции. Пусть лучше это сделает Махони".

Да, правильно. Это будет очень живописная церемония, прекрасная пропаганда военной мощи таанцев. А проводить ее надо на разрушенной военной базе 23-го Флота. Пусть все видят обломки и обгорелые остовы имперских боевых кораблей.

Генерал Махони по команде построит оборванные остатки своих войск. Интересно, есть у него шпага? Впрочем, это не важно. Какое-то личное оружие у него быть должно. Леди Этего примет это оружие и пообещает всем сдающимся солдатам хорошее обращение и регулярное питание.

Выполнять слово леди Этего, разумеется, не собиралась. Тех, кто не погибнет в бою, ждала смерть. Единственное, что леди Этего могла для них сделать, это позволить умереть с честью. То есть заколоться самим. Впрочем, она полагала, что имперцы все равно не оценят этой милости.

Будущее было спланировано леди Этего до мелочей. После окончательного захвата Кавите она ударит Империю в самое сердце – Прайм-Уорлд.

Ее наставник, лорд Ферле, будет доволен.

"А может, и нет", – подумала она и улыбнулась.

В последнее время Ферле начал действовать ей на нервы. Возможно, он не тот лидер, который должен вести таанцев к окончательной победе. Возможно, есть более подходящая кандидатура – среди тех, кто лично руководит сражениями.

Леди Этего еще раз позволила себе улыбнуться. Будущее сейчас рисовалось ей весьма светлым – и очень-очень кровавым.

Глава 60

У моряков и летчиков есть одна общая черта: они искренне уверены, что по вселенским законам гарантированы от марш-бросков. Экипаж Стэна ругался и стонал, обнаружив, что ему придется пешком тащиться черт знает в какую даль.

Впрочем, ругань продолжалась всего километров семь или около того. Потом ни у кого уже не оставалось сил на пустые разговоры. Надо ведь вытащить из снега ногу, перенести ее на шаг вперед, опустить, вытащить другую ногу... А каждые полчаса еще и сменять кого-то, тянущего спасательные капсулы с ранеными.

Как Стэн и думал, пользы от скафандров оказалось не много. Они не были рассчитаны на использование в поле тяжести, и встроенная псевдомускулатура едва компенсировала половину их веса. В итоге и так нелегкий путь требовал поистине Геркулесовой силы.

Как Стэну хотелось иметь обогреваемые меховые комбинезоны! Или хотя бы элементарные парки. Или, чего уж мелочиться, новый такшип.

Будь скафандры не так тяжелы или имей они генераторы Мак-Лина помощнее, моряки могли бы парить над сугробами. Или, на худой случай, идти на снегоступах – Стэн брался сплести их из веток. Вместо этого они, проваливаясь в снег по пояс, уныло брели вперед.

С наступлением ночи Стэн начал высматривать местечко для привала. У края долины, вдоль которой они шли, он заметил большое дерево, засыпанное снегом до нижних ветвей. Как Стэн и ожидал, возле ствола оказалась небольшая свободная от снега полость. Немного расширив ее и утрамбовав "пол", моряки сделали себе вполне приемлемое убежище от ночного мороза.

Килгур занялся ранеными. Стэн добрым словом помянул разносторонние тренировки в отраде Богомолов. Хотя его собственные занятия не включали в себя медицину, Алекс разбирался в ней весьма и весьма прилично. Если уж на то пошло, то после окончания курсов экстренной помощи он без труда мог бы стать гражданским хирургом. Сейчас, впрочем, он мало чем мог помочь раненым – возможности имевшейся у них аптечки были не велики. Килгур поменял повязки, сделал обезболивающие уколы. Один из раненых, он это знал, к утру умрет.

Устраиваясь на ночевку, моряки не поверили Стэну, утверждавшему, что в снежной норе будет тепло. Вскоре, однако, температура поднялась, и они выключили нагреватели скафандров. Теперь тут стало очень даже уютно.

Со временем ночь сменилась рассветом. Смертельно раненный матрос умер. Завернув труп в сдутую спаскапсулу, они похоронили его в скальной трещине, завалив могилу камнями, и двинулись дальше.

Весь этот день приходилось непрерывно решать одну очень сложную проблему: как идти? Если идти с открытым лицевым щитком, то нагреватели включались на полную мощность, быстро истощая запасы энергии скафандра. И все равно было холодно. Стоило только закрыть щиток, как сразу становилось тепло, но зато тратились и так не большие запасы кислорода.

К полудню небо очистилось, и выглянуло солнце. Один из матросов тут же заработал куриную слепоту, и ему пришлось полностью поляризовать щиток своего шлема. К тому же снег размок, стало еще труднее двигаться.

Стэн, кроме того, начинал беспокоиться о возможных таанских патрулях. Что им тут делать – непонятно, но чем черт не шутит? Могут и появиться.

Следующая ночь стала повторением предыдущей, вот только нора получилась не такая уютная. Алекс с помощью плазменного резака выжег в снегу траншею, куда они все и зарылись. Здесь, во всяком случае, не дуло.

С рассветом, позавтракав остатками жидкой пищи из скафандров, отрад вновь двинулся в путь.

Стэн начинал сам себя презирать – он чувствовал усталость. Усталость уже на третий день? Да во время службы в отраде Богомолов за такое его бы мигом отправили на переподготовку! Он стал понимать, почему моряки так часто бывают толстозадыми. Когда же Стэн глядел на Килгура, ему становилось совсем грустно.

На родине Алекса, планете Эдинбург, сила тяжести была тройной, а на Кавите – стандартной. В итоге, несмотря на внешность пивной бочки с руками и ногами, Килгур умудрялся всегда оставаться в форме. Он продирался сквозь снег так, словно того и не было; словно он не шагал в тяжеленном скафандре; словно он не тащил за собой спаскапсулу и не нес за плечами аптечку, резак и два виллигана.

А еще Алекс все время шутил или, точнее, пытался шутить. Лишь угрозой гауптвахты Стэну удалось удержать Килгура от рассказа о пятнистых змеях – кошмарной, идиотской истории, гулявшей среди курсантов отряда Богомолов. Стэн слышал ее лишь однажды, и то, по его мнению, это было в три раза больше, чем ему бы хотелось. Впрочем, и остальные анекдоты Алекса оказались ненамного лучше.

250
{"b":"892149","o":1}