«А Бестужев бы спросил», — подумала я и невольно загрустила. Кто знает, может, и зря папа не спросил? Было бы ему легче узнать, что у неё нет к нему чувств, или наоборот?..

— А где она сейчас?

— Жива, если тебя это интересует. Я из школы давно ведь ушёл, а она осталась. Насколько я знаю, у неё тоже внуки есть. Только не один, а несколько. Вроде бы четверо.

— Не жалеешь, пап?

Он тепло посмотрел на меня и покачал головой.

— О чём жалеть, Нинок? У меня ты, Маша. Да и лучше твоей мамы для меня всё равно так никого и не было. Но ты с меня пример не бери, тем более что Максим… Цензурных слов на него не хватает. Нашла бы кого-нибудь себе…

— Ну уж нет! — я скривилась и, поддавшись порыву, всё-таки рассказала отцу о том, что случилось у меня с Андреем. Теперь, после того как я устроилась к Бестужеву, можно и поведать.

Папа был в шоке. Даже корвалол пошёл себе капать.

А потом заявил с неожиданной для такого добродушного человека, каким он всегда был, злостью:

— Вот и правильно, иди с Бестужевым на корпоратив! Пусть утрётся этот гадёныш! Совсем сдурела золотая молодёжь, законы им не писаны…

Папа ещё долго ворчал, но в конце концов забеспокоился и по другой причине — вдруг Бестужев не лучше Андрея и Максима? Вдруг меня, бедненькую, соблазнит и влюбит в себя?

Я могла бы сказать, что после всего случившегося соблазнюсь на мужчину если только после бутылки водки, но вместо этого рассказала папе про подписанное соглашение о добровольности интимных услуг.

Как ни странно, но это его немного успокоило.

Олег

Так же, как и все обычные люди — без психиатрических диагнозов, — разные, так и «психи» отличаются между собой. Социопаты отлично манипулируют окружающими, зная, на какую точку следует надавить, чтобы человек сделал то, что ты от него хочешь. И Олег это тоже умел. Но не когда дело касалось отношений с женщинами.

Причина была проста. По некоторым женщинам — даже по большинству, пожалуй, — зачастую было непонятно, чего они хотят, а насчёт чего врут или притворяются. Далеко не сразу Олег научился нормально отличать правду от лжи и «приличную» девушку от девушки, готовой на отношения без обязательств. Для этого ему потребовалось несколько раз по-настоящему вляпаться в неприятности, чтобы осознать, по каким критериям следует оценивать знакомых дам.

Никому из своих женщин — ни одноразовым, ни более постоянным — Олег не рассказывал про свой диагноз. Кроме Аллы, но она узнала случайно. Ну как случайно… Увидела имя врача в телефонной книге, решила выяснить, что за человек, и погуглила. Удивилась, уточнила у Бестужева — а он не соврал. Не видел смысла во вранье.

Зато теперь смысл появился.

На следующий день после того, как они с Ниной ходили по магазинам и купили ей платье, туфли и сумочку, в мессенджер пришло сообщение от Аллы. Заметив его, Нина как-то невнятно крякнула, и Бестужев, оторвавшись от текста, поинтересовался, в чём дело.

— Да тут эта… Пусечка… Пи**усечка… Убить её мало! Сейчас покажу…

Нина вскочила с кресла и, пыхтя от возмущения, почти подбежала к Бестужеву, топая как слон, даже несмотря на тапочки. Положила перед Олегом телефон и, продолжая пыхтеть, возвестила:

— Вот, читайте, что ваша шлюха написала!

Удивившись, что за последние полминуты Нина дважды весьма грубо выразилась, Бестужев посмотрел на экран… и почувствовал, как его брови медленно взмывают вверх.

Он вообще редко сильно удивлялся. Но Алле сейчас удалось его безмерно удивить.

«Если ты не вернёшься ко мне, я пойду на телевидение и всем про тебя расскажу! Мне хороший гонорар предложили. Несколько миллионов!»

— Ну? — Нина, переминаясь с ноги на ногу, сжала кулаки. — И что вы будете делать?

— А что я могу сделать? — Бестужев пожал плечами и отодвинул от себя телефон. — С Аллой я никакого соглашения не подписывал. И она не врач, чтобы врачебную тайну хранить. Если пойдёт и расскажет… Максимум, что можно будет сделать, — это подать на неё в суд за нарушение неприкосновенности частной жизни. Давай-ка посмотрим, что за это бывает… — Олег быстро набрал в интернете запрос «неприкосновенность частной жизни» и перешёл по первой же ссылке. — Штраф до двухсот тысяч рублей или…

— Она использовала служебное положение!

— Нет, Нина. Не забывай, что Алла не была официально оформлена. То есть тот факт, что она состояла при мне помощницей, нужно будет ещё доказать. В общем, вряд ли ей грозит что-то страшнее штрафа, но даже если…

— А вы скажите, что грозит! — Нина аж ногой топнула. — Что вам мешает?! И вообще, если вы не можете, давайте я этой шлюхе напишу!

Прорычав что-то невнятное, Нина схватила со стола мобильный телефон Бестужева.

Он не возражал — даже интересно было, чем закончится это противостояние «хорошей» и «плохой» девочки.

Вообще удивительно, что Нина так его защищает, даже и не зная, какой у него там диагноз…

Нина

У-у-у, как меня взбесила эта Аллочка-шалавочка!

Просто до кровавых всполохов перед глазами.

Она же как Андрей — почти точь-в-точь! Только вместо увольнения — уволить-то она Бестужева не способна — Аллочка решила обратиться к шантажу. Ну что ж, как говорится… никто её за язык не тянул.

Сначала я хотела напечатать ей сообщение в стиле: «Если ты хоть кому-то что-то скажешь, я вырву твой язык и запихну его тебе в задницу», но потом поняла, что это не конструктивно. Да и угрозы писать не стоит. Угрозы — это уголовно наказуемое деяние, а нам оно не надо.

Я сделала скрин переписки на случай, если Аллочка опомнится и решит всё удалить. А потом настрочила в ответ:

«Ок. Приходи завтра к десяти, поговорим».

Мне тут же прилетело: «Ты же с девяти работаешь!»

Я, скрипнув зубами и мстительно прищурившись, напечатала: «Мне нужно время, чтобы уволить Нину. Поэтому — к десяти».

Аллочка немного подумала, но потом всё же ответила, что согласна, и поставила целующий смайлик, от которого меня затошнило, почти как в первом триместре беременности. Мне тогда даже в чае чувствовался какой-то противный привкус, и ничего в желудке не задерживалось.

— Вот! — Я положила телефон перед Бестужевым. — Смотрите.

Он быстро просмотрел написанное и, кажется, удивился.

— Ты что задумала, Нина? — поднял глаза, и я заметила, что они блестят от любопытства. Не рассердился за самоуправство, это хорошо.

— Я задумала показать Аллочке её место! — заявила я, чувствуя, как начинают гореть щёки. — Правда, это будет слегка неприлично. Но, мне кажется, вы справитесь. С вашим-то бесстыдством…

— Ну рассказывай, — усмехнулся Бестужев, и следом я несколько минут рассказывала ему, какой план пришёл мне в голову.

Всё это время Бестужев слушал меня молча, только улыбался с иронией и, когда я закончила, кивнул:

— Ладно. Давай так и сделаем. Может сработать. Только вариант с халатиком мне не нравится.

— Почему? — кашлянула я, предчувствуя, что Бестужев сейчас точно выдаст нечто неприличное. Не может не выдать — это же Бестужев!

— Потому что Алла знает мои вкусы. Тебе надо быть либо голой, либо…

— Нет!

— …либо в костюмчике. Но купить так быстро онлайн не получится, придётся сейчас ехать в секс-шоп.

— Вы серьёзно? — простонала я, закрыв лицо руками.

— А кто план придумал? — Бестужев пожал плечами, иронично улыбаясь. В отличие от меня, красной, как варёный рак, он даже не порозовел. Только взгляд возбуждённо блестел. — Ты сама сейчас мне всё рассказала, я только скорректировал. Не сработает никакой халатик!

— У меня есть один кружевной…

— Не сработает, Нина! Так что либо меняем план, либо едем в секс-шоп.

Я шмыгнула носом.

Сама не понимаю, зачем я всё это затеяла… Может, и правда — в голове у меня «смешались кони, люди»?.. То есть Андрей и Аллочка. И через «Пусечку» я хотела отомстить заодно и Андрею? Поставить его на место, немножко потоптавшись по его гордости?..